Страница 4 из 11
Дру не знал, умеют ли животные плакать. То есть он знал, что обычные-то не умеют, но перед ним был оборотень – наполовину человек. Как бы то ни было, его собеседник хотел скрыть свои чувства, и Дру сделал вид, что ничего не заметил. Вскоре зверёк повернул голову, и на его мордочке не было и следа огорчения.
– Вот затем я и ищу волшебника: с меня снимут чары, и я либо вообще перестану быть оборотнем, либо буду превращаться в волка. Тут, конечно, не исключено, что на меня будут охотиться, но такая возможность, знаешь, и сейчас есть. Так что на тебя, Дру, вся моя надежда, – произнёс Сквир.
Кто-кто, а Дру знал, каково это – разочаровывать других. Он ненавидел взгляд, которым его одаривали мать и отец, когда он делал какую-нибудь глупость или оказывался неспособен выполнить какую-то работу в доме, на дворе, в поле… Дру в этот момент как будто переставал существовать. Пустое место! Сейчас над ним нависла опасность потерять только что обретённого друга посреди леса, из которого он даже не сможет выбраться. Поэтому самым лучшим выходом ему показалась ложь. Дру напустил на себя важный вид и, прося про себя прощения у доверчивого Сквира, сказал:
– Ты обратился к кому нужно. Тебе несказанно повезло. Я, несомненно, смогу снять с тебя заклятье, но не сейчас. Я как раз направляюсь ко двору короля, чтобы в Школе высшего волшебства добыть необходимые мне эн-грен-ди-ены.
– А что это? – еле дыша спросил Сквир. Его острая мордочка, кажется, ещё больше вытянулась.
– То, что необходимо для волшебства, – ответил Дру, который и сам-то слышал это слово один раз от матушки, но так и не добился от неё, что точно оно означает, потому что она и сама не знала. Но это слово прозвучало, когда она рассказывала о Великом Маге, так что юноша решил, что оно сейчас будет как раз к месту. – Я потерял все свои эн-грен-ди-ены из-за козней могущественного злого мага. Я, конечно, потом победил его, но теперь большинство чар мне недоступно. Поэтому я тут и потерялся. Иначе я просто раздвинул бы деревья одним мощным заклятием и вернулся бы на дорогу. Но для этого нужны эн-грен-ди-ены.
– О, мне действительно повезло. Как мне называть тебя, великий? – поинтересовался Сквир, от волнения перебирая передними лапками пушистый хвост. Он явно переживал, что так фамильярно обходился с волшебником. А что, если тот передумает ему, несчастной белке-летяге, помогать?
– Я путешествую ико… инконги… в общем, тайно. Мне не хотелось бы привлекать к себе внимание, пока я так слаб, – продолжал врать Дру. Чем дальше, тем легче ему было обманывать собеседника. – Так что зови меня просто по имени. Кстати, я не спросил, откуда ты сам здесь взялся, Сквир. Ты тут живёшь?
– В лесу? Нет, тут обитают только дикие звери. Мы с матушкой живём в небольшой деревне на опушке лесу. А оказался я здесь, потому что тоже отправился ко двору. Матушка считала, что если могучие волшебники и остались, то только там.
– И она отпустила тебя одного? Сама? – уточнил Дру. Он не мог себе представить, что его собственная мать по своей воле провожает его, отправляя в опасное путешествие в одиночестве.
– Матушка бы мне здесь была не помощница. Братьев и сестёр у меня нет, отец умер давным-давно, я его и не помню. А чужим мою тайну открывать нельзя, мы ведь так старались, чтобы никто не узнал о моём… ночном облике. Да мне и не страшно в лесу, особенно ночью: заберёшься на ветку повыше, и спи себе. А утром я снова обрету нормальный человеческий вид и смогу отправиться дальше. Я ведь наполовину белка – может быть, именно поэтому я легко ориентируюсь в лесу, – рассказал Сквир, и Дру мог только порадовался, что обрёл такого спутника. А зверёк тем временем продолжал: – Может быть, соберём хворост и разведём костёр? А то ты, вижу, совсем замёрз.
Дру согласился, ведь палец уже начал уставать. Да и поспать бы не мешало. Сквир нашёл небольшую полянку, где можно было переночевать у костра, не опасаясь пожара, потом друзья быстро собрали хворост, и совсем скоро их сморил сон под весёлое потрескивание сухих веток. Каждый из них был очень рад, что встретил другого. Но если Дру засыпал со смутным чувством тревоги, которое вызывала нечистая совесть, то Сквир отходил ко сну полным надежд.
Глава 4. Притязания Эссы
Утром Дру проснулся с трудом. Костёр давно потух, а по лесу стелился туман. Он создавал ощущение, как будто под одежду кто-то мелкий, но противный засовывает свои влажные и холодные лапки. Очень много лапок…
– Меня пробрало до костей! – заворчал Дру, открывая глаза. Он ни на секунду не забывал, где ему довелось ночевать. Это тебе не тёплая мягкая кровать!
– Да, прохладно! – отозвался незнакомый голос.
Дру сразу вскочил. Пока он спал, кто-то к нему подкрался?! На полянке возле потухшего костра стоял худой юноша с длинным носом (это прямо бросалось в глаза) и размахивал руками и ногами. Одежда его мало отличалась от того, что было на самом Дру, но незнакомец мог похвастаться добротным плащом.
– Ты кто? – хрипло прокричал Дру, пытаясь придать себе смелость. Пусть этот видит, что его не запугать!
– Снова здорово! – искренне удивился юноша и улыбнулся во весь рот. – Я же Сквир! Ты уже забыл, что ли?
– Ааа, – облегчённо протянул Дру. Как он мог забыть, что его новый друг – оборотень? Конечно же, с первыми лучами солнца Сквир обрёл человеческий облик. – Так вот как ты выглядишь… Доброе утро!
– Добрее не бывает! Я тут порыскал немного и нашёл грибы и ягоды. Не беспокойся, не ядовитые. Зажигай огонь, о волшебник!
– Не называй меня так, мы же договорились! Мало ли кто может услышать! – громко прошептал Дру. Его снова охватило чувство вины. Этот несчастный рассчитывает на его помощь, а он может лишь разжечь костёр. Но и то хлеб, как говорит матушка.
Оказалось, что Сквир и о хворосте позаботился, ведь вчерашний весь прогорел. Но, наверное, из-за тумана ветки отсырели и нещадно дымили, так что у обоих юношей заслезились глаза. Надежда на скорый завтрак не оправдалась. Тогда Дру тоже начал махать руками и ногами, пытаясь таким образом согреться. Помогло. Приходилось признать, что Сквир действительно больше приспособлен к путешествию по лесу. Вот и плащ взял, опять-таки. Хотя, наверное, его заботливо надела на своего сына любящая матушка. «А моя меня никогда не отпустила бы», – пронеслось в голове у Дру.
Но вот наконец и костёр заполыхал: к нему можно было протянуть руки, на нём можно было поджарить грибы, и даже туман потихоньку рассеивался (не факт, что благодаря огню, но всё же). При мысли о еде Дру нестерпимо захотелось пить. Вчера он так и не попал к ручью! А ещё так и не поел, а значит, можно будет разнообразить их немудрёный завтрак. Но питьё, питьё…
– У меня пересохло во рту, – как можно небрежнее произнёс Дру, когда ароматный запах грибов на палочке уже начал щекотать его ноздри.
– Ой, прости меня, о волше… То есть прости меня, Дру. Вчера моя фляга была пуста, но сегодня с первыми лучами солнца я сбегал к ручью и наполнил её. Держи! – с этими словами Сквир протянул ему кожаную флягу. Дру не успокоился, пока не осушил её, хотя вода и была обжигающе холодной.
– Благодарю тебя! Ты меня спас! Дважды, – искренне произнёс Дру, со стыдом подумав, что вчера даже не поблагодарил своего спасителя. Думать об этом было невыносимо, и он переменил тему разговора: – А ты в белку превращаешься вместе с одеждой и вот с флягой, например, да?
– Нет, что ты! Я превращаюсь в маленького зверька, и всё это с меня спадает. Тогда я прячу все свои вещи на дереве и устраиваюсь спать рядом. Я вчера почти уже спал, когда услышал твой крик, и поспешил на него. А одежда, башмаки и фляга так и остались на том дереве. Кстати, неподалёку от ручья. Перед рассветом я вернулся туда и смог одеться, как только превратился. Тут нужна особая проворность, ведь стоять голым среди тумана даже несколько мгновений – малоприятная штука, – обстоятельно рассказал Сквир. Он как раз заканчивал жарить грибы.