Любовь против нелюбви

По скудно убранной комнате ходила взад и вперёд девушка – будто постарше Кэт, но ненамного. Одета она была лучше Молли и выглядела более сытой и чистой – наверное, Молли была совсем из низов. Из-под вышитого чепца торчали светлые кудряшки. Воротник, манжеты и фартук – тоже вышиты. Юбка и жакет – коричневые, без украшений. Значит, камеристка Грейс.

– А сколько ей лет?

– Около двадцати. Она дочь управляющего твоего отца, ныне покойного.

– А… сколько лет этому телу? Когда у него день рождения? – Катерина поняла, что не знает миллиона важных вещей, которые могут её выдать.

– Лет – восемнадцать. Когда родилась – не представляю, кажется, весной. У Грейс спросишь. Скажешь как есть – потеряла память, ничего не знаю. Пусть помогает. Она в тебе заинтересована.

– Если что со мной, то её тёплому местечку конец? – догадалась Катерина.

– Именно, – кивнула Мэгвин. – Смотри дальше. Это твоя свекровь, леди Маргарет.

Дама в зеркале явно страдала от отёков – много пьёт на ночь, что ли? Нездоровое одутловатое лицо, небольшие серо-зелёные водянистые глаза, жидкие седеющие светлые волосы. Лишний вес. На вид ей лет шестьдесят, а на самом деле?

– Сколько лет свекрови?

– Сорок три.

Ничего она себя запустила-то! Наверное, не двигается, не следит за режимом дня и за пищей тоже не следит. Ну что ж, поглядим.

– Кто там ещё есть?

Ещё был свёкор – большой кудрявый мужик с чёрной бородой – слегка с проседью. И его детки. Младший, Джеймс, походил на отца. Средний, Джон, выглядел из них из всех самым аккуратным – у него ничего ниоткуда не торчало, сапоги были чистыми, а рубашка – свежей. Старшего, Роберта, хотелось причесать, помыть и переодеть – как будто куртка у него была от одного комплекта, а штаны – от другого. Волосы торчали, на чулке Катерина заметила спущенные петли. Тьфу, наследник, называется. И это – её муж?

– Зачем ваша Кэт посадила себе на шею этого великовозрастного ребёнка? – поинтересовалась Катерина.

И услышала то, что и должна была – Кэт никто не спрашивал. И ей ещё повезло, что Робби защитил её, когда после победоносного штурма Торнхилла отряд направился в Прайорсли, где она и прожила всю свою жизнь. Там лорд Телфорд запретил грабить, но кто запретит убивать и насиловать? Неудивительно, что она согласилась. А Телфорды получили земли Торнхиллов – по закону, через брак.

– И что, это вот прямо мои земли?

– В твою вдовью долю выделен разрушенный Торнхилл. Стены, говорят, стоят, но – после пожара. А всё деревянное нужно отстраивать заново.

– Что значит – во вдовью долю?

– Если ты овдовеешь, то это будет твоё имущество. С которым ты сможешь ещё раз выйти замуж – если найдётся жених.

– А второй замок?

– Прайорсли? Формально принадлежит твоему мужу, он лорд Прайорсли сейчас. Но – делами там заправляет Джон. То есть – присматривает, сам он лорд Солтвик, по выделенным ему владениям. Джеймс пока владений не имеет.

– А если я захочу поехать и посмотреть – что в тех как бы моих владениях? Могу я там жить?

– Без мужа – никто тебя не отпустит. А муж вряд ли оторвётся от мамочки.

– То есть? – нахмурилась Катерина. – Ему же… сколько ему лет и чем он вообще занимается?

– Лет ему двадцать пять, а занимается – чем отец скажет. Да, мог бы уже сам вести хозяйство, но – не хочет, а леди Маргарет и рада. Если сможешь уговорить его уехать из Телфорд-Касла – тебе будет проще.

– В каком смысле проще? – не поняла Катерина.

– А в самом обычном. Когда эти два лентяя – Робби и его кузен Рональд – принесли сюда тело Кэт, я осмотрела его самым внимательным образом. Оно, конечно, побилось о камни, потому что падение с обрыва отрицать нельзя, но – были ещё и другие отметины.

– Какого… рода отметины? – Катерина похолодела.

– Синяки и ссадины. Разные. Кэт били – время от времени. И подвергали насилию. Я не знаю, делал ли это Роберт или кто-то другой, но в нынешнем Телфорд-Касле возможно всё.

– И что, ничего нельзя сделать? Пожаловаться там куда-нибудь? Королеве?

– И каким образом ты доберёшься до той королевы? – усмешка Мэгвин вышла невесёлой. – Телфорды уже многие поколения служат короне, а отец и брат Кэт были замешаны в заговоре, и следы того заговора вели на север, через границу. Потому с ними и расправились без всякой жалости – Грегори не будет привечать друзей северян. Другое дело, что всё это с его слов, и что там вышло на самом деле – мы никогда не узнаем.

– Значит, она сама в море-то бросилась, – вздохнула Катерина.

Вот вляпалась! Кто бы только мог подумать!

– Есть вероятность, – кивнула Мэгвин.

– Она же, перед тем как пойти, сняла крест и обручальное кольцо. И спрятала в своей сумке, я их нашла уже здесь. Видимо, не хотела умирать с кольцом Телфордов, и не хотела совершать грех, имея на шее священный символ, – выдала Катерина.

– Очень на то похоже, – не стала спорить Мэгвин. – Поэтому сейчас мы с тобой будем учиться строить защиту. Ты это можешь, а в твоём положении хорошо бы ещё и уметь. И нападение, кстати, тоже – то немногое, что тебе доступно.

Это было правильно – от неведомого зла нужно уметь защищаться. Ну и предстоит выяснить – что там происходит, в этом гадючнике, который за какие-то грехи стал новым Катерининым домом.

14. Шагнуть во тьму

Дотренировались снова до полного Катерининого бессилия – как и накануне. Мэгвин вздыхала и ворчала, что скажет кому-то – чтоб приглядел.

– Кто приглядел? Зачем приглядел? – не понимала Катерина.

– Затем, что я здесь больше не останусь.

Что? Катерина уже привыкла рассчитывать на ворчливую старуху – потому что та знала тут всё, и знала о Катерине правду. Как так она здесь не останется?

– Постой, почему это не останешься? А как же я?

– А ты уже сейчас сильнее любого из них. Да и память тела какая-никакая пробудится. Будешь применять свою силу с умом – будет толк. А ты, как мне показалось, умеешь.

– Нет, погоди. Ты меня для чего из дома вытащила?

– Для того, что пообещала. Исцелить Кэт.

– Зачем? – в отвращении сморщилась Катерина. – Вот пусть бы и оставались без неё! Я ж не выживу в этих ужасных условиях! С этими ужасными людьми.

– Не все из них ужасны, – пожала плечами Мэгвин, – а некоторых можно просто не брать в расчёт, да и всё. Ты – не Кэт. Тебя так просто не испугаешь. Я думаю, ты даже найдёшь какое-нибудь удовольствие в том, чтобы навести порядок – во владениях и в головах.

– Делать мне нечего, всю жизнь, значит, работала, и теперь – снова работать? – Катерина не заметила, как сорвалась на крик.

А Мэгвин, наоборот, – замолчала.

– Прокричись, полегчает.

– Кому ты пообещала, что вылечишь Кэт, и зачем?

– Роберту. Затем, что мне была предложена такая плата, от которой я не смогла отказаться. Откровенно говоря, мне вернули – меня.

– Что? – Катерина даже на постель обратно села.

А Мэгвин разжала пальцы – и у неё на ладони Катерина увидела кольцо. Серебряное кольцо со странным мерцающим камнем – вроде и серым, а вроде и синим. Пять ажурных зубцов охватывали тот камень – красиво.

– В этом кольце заключена частичка меня. Тот, у кого эта вещь, может мне приказывать. Просить выполнить желание или просто заставить себе служить. Так вышло, что нынешний лорд Грегори Телфорд взял эту вещь там, откуда брать его никто не просил. Воспользовавшись моим горем.

– Украл, что ли? – не поверила Катерина.

– Просто взял. Снял с пальца своего умершего прадеда. Пока я приходила в себя, не сумев отпросить его у смерти ещё на день. Шестьдесят лет и ещё три года мы были вместе, но – нет ничего вечного на этой земле. Он ушёл, а я осталась. И осталась – несвободной, потому что Грегори не верил, что я могла сделать всё то, что делала для его предка, не по службе, а по любви. По службе так не бывает. Он очень удивился, когда оказалось, что простого владения кольцом и приказов недостаточно, чтобы поля родили, а сады цвели – потому что я выполняла только то, что он приказывал, и именно так, как он высказывал свой приказ. А высказать, как надо, он не мог – потому что нужно было учиться не только воевать и убивать, а ещё и хозяйством интересоваться хоть немного – раз собрался стать лордом. Он-то думал, что всё дело во мне и в кольце. И стоит ему только пожелать – и всё будет. Но высшие силы так не работают. Ты получишь столько, сколько отдал сам. А чтобы получить больше – отдать нужно тоже немало. Его прадед отдал мне всего себя – и получил в ответ меня и все мои силы. А Грегори хотел только приказывать, не более. И… я не называла Роберту платы, он сам решил отдать мне кольцо. Видимо, понял, что за меньшее я на такое дело не соглашусь.