Головорезы

Командир, не понимая, что происходит, осторожно шагнул за порог. В нос тут же ударил тяжелый смрад смерти и разложения. Запах крови и свежего мяса. Кувалду замутило, он закрыл ладонью нос и рот и стал редко дышать. Глаза привыкли к полутьме, и он смог рассмотреть помещение.

– Черт… – пробубнил Кувалда сквозь пальцы.

У стены возле входа лежала груда грязной одежды. В центре стояла большая чугунная ванна. Кувалда заглянул в нее. На дне застыла темная кровяная масса, в которой лежал человеческий торс без рук, ног и головы. Женский. Груди были отрезаны, живот распорот. Из него достали все внутренности. Кувалда с отвращением отвел глаза, голова закружилась. У противоположной стены лежало еще несколько голых человеческих тел. Лицом вниз, несколько без голов. Со спины, бедер и ягодиц срезаны полоски мяса. Рядом в темноте белели кости. Кувалда развернулся к выходу, что-то холодное и влажное тронуло его за макушку. Он поднял голову. К потолку были подвешены куски мяса, с некоторых еще капала кровь. Там же сушились кольца колбасы.

Кувалда вышел, свежий воздух дурманил. Кувалда поднял голову, подставив лицо мокрому снегу. Растер холодную мокрую массу по щекам, словно смывая с себя увиденное внутри. Бледный Чирик стоял возле входа, глядя на ванну, одежду, тела и то, что висело под потолком. Абрам помог подняться блюющему солдату.

– Пойдем отсюда, – быстро сказал Кувалда.

Все молча последовали за командиром. Им навстречу шел ополченец, боец из экипажа «Мясорубки», тащил с собой самодельный огнемет. Большой металлический бак за спиной, от которого шел длинный шланг с рукояткой, рычагом и длинным широким соплом, на конце которого горел маленький голубой огонек.

– Сожги там все, – сказал командир.

Огнеметчик кивнул.

Артем видимо уже рассказал остальным, что нашли в том сарае. Колонна стояла на месте. Теперь с десяток человек избивали пленных. Остальные криками подбадривали их и время от времени тоже присоединялись к расправе. На гвардейцах теперь не было живого места. Одежда порвалась, лица, распухшие от побоев, залила кровь. Кувалда протолкнулся через строй и стал в центре человеческого круга.

– Отставить! – рявкнул он.

Над толпой повисла тишина, нарушаемая только стонами и всхлипами пленных. Все они валялись на дороге не в силах подняться. Кувалда посмотрел на лица своих бойцов. Худые, грязные, уставшие, заросшие щетиной. Злые. Он достал из кармана штанов сложенный в несколько раз бумажный лист. Медленно развернул и начал читать, не обращаясь ни к кому конкретно.

– В соответствии с постановлением штаба Новополоцкой самообороны, людоеды, мародеры, грабители и насильники приравниваются к военным преступникам и при наличии неопровержимых доказательств своей вины, подлежат уничтожению вне зависимости от принадлежности к какой-либо организации или группировке. В условиях военного времени и чрезвычайного положения приговоры могут быть вынесены и приведены в исполнение без заседания суда на усмотрение лиц, имеющих доказательство вины обвиняемого.

Кувалда снова сложил листок и сунул его обратно в карман.

– По-моему, ни у кого нет сомнений в их вине.

Патроны тратить не стали. Слабо сопротивляющихся гвардейцев уложили в ряд под колесами БТРа. Дядя Паша тронулся с места и в несколько секунд пленные были раздавлены многотонной машиной. Их кровь брызнула на асфальт из-под колес, как сок перезревших фруктов. Колонна двинулась дальше, как вдруг из ее хвоста послышались крики и щелканье затворов.

– Сзади!

– Машина!

– Стоять!

Кувалда бросился туда. По дороге, со стороны Полоцка, светя фарами сквозь снегопад, ехал темный микроавтобус. Кувалда остановился на разделительной полосе и поднял руку. Машина продолжала движение. Тогда он вскинул автомат и дал короткую очередь. Пули разбили одну фару, высекли искры из капота и мелкими трещинами располосовали лобовое стекло. Микроавтобус съехал на обочину и остановился. Из кабины с поднятыми руками выскочил коренастый, невысокого роста мужик в темной куртке и вязаной шапке.

– Не стреляйте! – испуганно заверещал он на удивление тонким голосом, – Не стреляйте, мужики! Это же я! Не узнали?! Договаривались ведь!

Кувалда пошел к водителю, не сводя с него автомата. Мужик замер на месте, по-прежнему держа над головой дрожащие руки. Он затравленно оглядывался на горящие дома и разбросанные вдоль обочин трупы. Подоспевшие бойцы выволокли из кабины пассажирку, немолодую седую женщину.

– Вы ее не трогайте, ребята! – заступился за нее мужик, – Ваши внутри! Вы что, не узнали меня, а? Договаривались ведь… Что тут вообще творится у вас?

– С кем ты там, о чем договаривался? – выпалил Кувалда.

– Ну как же…

Договорить он не успел.

– Что в машине? – спросил его Кувалда.

Чирик открыл задние двери.

– Женщины, – послышался его голос, – Красивые…

– Так и есть! – подхватил мужик и снова заладил, заглядывая Кувалде в глаза, – Договаривались же! Девчонок вам привез для отдыха. Нашим спасителям, доблестным воинам ФНС.

– Здесь больше нет ФНС…

Мужик открыл было рот, но тут же закрыл. Услышав слова Кувалды, он только сейчас заметил на одежде окруживших его вооруженных людей нашивки. Не белые рыцари ФНС, а водяные цветы самообороны.

– Воюете, да? – спросил он рассеянно.

– Угу, – буркнул Кувалда, – воюем… не навоюемся никак…

Он пошел к микроавтобусу. В груди быстро заколотилось сердце. Дыхание участилось, когда он, пригнувшись, зашел внутрь и заглянул в салон. Как и много раз до этого, надеясь увидеть там…

Внутри сидели четыре девушки. На вид всем не больше двадцати. Красивые, как сказал Чирик. Чистые, опрятные, в хорошей одежде. Наверняка теплые и приятно пахнущие. Четыре пары глаз испуганно смотрели на Кувалду из глубины салона. Он с минуту молча вглядывался в их лица. Наконец, разочарованно вздохнул. Нет. Ни одной знакомой черты. Сколько раз он просыпался по ночам в страхе от того, что ему казалось, будто он забыл то самое, ее лицо. Лез в темноте в карман, где хранилась фотография, в тысячный раз всматривался в плоское изображение и снова засыпал со слезами и радостным осознанием, что нет. Не забыл. Сколько уже было за последние годы таких женщин и девушек? Отдающихся солдатам за кусок хлеба и банку консервов. Он смотрел на них и не видел того, что ему хотелось бы.

– Вы свободны, – сказал девушкам Кувалда, – если хотите, идите с нами. Этот, – он кивнул на водителя, который говорил с кем-то снаружи, – вам слова не скажет. Если что, я его… …

Никто из них не шелохнулся. Девушки просто сидели и смотрели на него. Кувалда вышел из машины.

– И не страшно с таким грузом разъезжать? – спросил у водителя Муха, опершись спиной о борт микроавтобуса.

– Раньше по-всякому бывало. С нами еще два бойца ездили с автоматами. Да убили их. А сейчас, когда ФНС у власти, стало спокойнее. Бандитов на дорогах почти нет.

– Ну да. Все они теперь в ФНС.

– Зато все по закону. На блокпостах расплачиваешься – и едешь, куда хочешь. Если девочки поработают хорошо, так еще и конвой организуют.

– А девки эти кто такие?

– Одна племянница наша. Других на дорогах подобрали. Хорошие девочки, ласковые…

– Все, – прервал их диалог Кувалда, – вали отсюда, сутенер.

Муха в последний раз затянулся самокруткой, выбросил бычок на обочину и пошел к своим.

– Так это, командир, – не отставал от Кувалды водитель, – может, отдохнуть хочешь? Или ребята твои? После боя устали-то. Сейчас все организуем. Вы нам только полный бак залейте и накормите. Ну и девочек не обижайте…

– Вали, я сказал.

– Точно, командир? Девчонки хорошие…

– Со слухом проблемы?

Он резко ударил мужика в живот. Тот согнулся пополам и закашлялся. На Кувалду с кулаками набросилась пожилая женщина, которая ехала в кабине с водителем.

– Что вы делаете, суки?! За что ты его?!

Кувалда оттолкнул ее. Женщина споткнулась и завалилась на спину. Быстро поднялась и начала громко ругаться матом.