Страница 5 из 11
Там пир-свадьба, там поминки, там родины с крестинами, а там опять сватанье затевается; а Агап везде тут как тут, бегает, высунув язык, раскрывши рот, некогда и к жене завернуть от хлопот!
Баба молодая, одно то, что скука одолела злая, а другое то, что все люди гуляют, веселятся… там свадьбу свели, там родили-крестили, а ее будто и позвать забыли, будто ей и нельзя веселиться, будто она лишняя спица в колеснице!.. «Чем же я других хуже?» И взяло ее зло на мужа…
Раз она сидит так да думает себе на уме: не пойти ли к куме?
Не спросить ли совета, как бы ей уладить это, чтобы ей быть не прочь от людей?.. Хоть бы дома завести знакомых да пожить веселей!..
Вышла за ворота, а на ту пору идет парень подле забора да зевает по сторонам.
«Видно, ему скучно, одному несподручно так же, как и мне, не пойду к куме, а позову лучше доброго молодца да на досуге с ним покалякаю!» Она смотрит на парня, улыбается, а он снял шляпу и кланяется. Так продолжая, он шаг за шагом к ней подошел, да слово за слово и речь завел… ну уж тут и пошли лады!.. Если молодой парень да сойдется с бабой молодой, да на досуге глаз на глаз разговорятся, так не разольешь и водой, проще самим догадаться да скорей разойтись.
Кума, к которой было жена Агапа в гости пошла, видно, и сама догадлива была, сама к ней в гости отправилась… Пришла. «Что за притча? Ворота заперты!.. Что это значит: неужели Агап жену с собою взял?.. Кажись, прежде он этого не делывал?..
Только дай еще попытать, точно ль ворота заперты? – глядь, ан они изнутри щеколдой заложены. – А, видно, она дома да уснула со скуки!» Давай стучать.
Постучалась кума-таки довольно, а домой не ушла: надо было проведать, что там делается.
Вот погодя немного дверь с надворья скрипнула… Кума притаилась и слушает, а Агапова жена что-то такое чмок да чмок, да и молвила: «Ну, беги ж через плетень!» А сама к воротам пошла.
Отворила их, а кума и лезет к ней, и целует, и обнюхивает, и спрашивает, все за один прием.
– Али заспалась, моя красавица?
– Да, Спиридоновна, соснула было, такая скука взяла.
– Ну, зато, видно, сон хороший видела: вишь как глазки-то разгорелись!.. Да и сама как в огне.
А парень-молодец хотел было через тын перескочить, да не сумел и повис головою вниз, зацепившись кафтаном, да так там шумит, барахтается.
– Что это? – кума спрашивает. – То не сон ли твой все еще возится?
Вспыхнула бедняжка Агапова жена, еще лгать-то, видно, не в привычку было.
– Это, – говорит, – корову в огород пустила, так, видно, запуталась… Войди пока, кума, в избу, а я пойду отвяжу ее!
Вошла кума, вернулась и жена Агапова.
– Ну, – говорит ей Спиридоновна, – видно, ты не коровушку-буренушку, а козла в огород-то запрятала?.. а?..
– Что ты, кума, полно шутить, какой там козел!
– Да вот я по привязке узнала, что тут рогатый придет…
Подняла кума с пола кушак, да и показывает. Некуда деваться, пришлось сознаться-покаяться…
– Только, – говорит, – никому не говори, а точно был знакомый один, да такой хмельной, что и кушак позабыл!
И давай жена Агапова куму угощать, и тем и этим чествовать, словно и впрямь на свадьбе употчевала. Как пошла кума со двора, она ее и за ворота выпроводила, и все крепко-накрепко наказывала про гостя хмельного дело на уме держать, а никому не сказывать.
Да как бы не так, слово не воробей; сказано: бабий язык… да сами знаете!
Кума сейчас всем кумам по секрету, которого у баб нету, всем рассказала, как размазала… из каждого слова, спеша да скорого-воркою вывела по речи с приговоркою!
А на ту пору это и случилось, как прежде сего сказано, что уже все старые бабы сговорились Агапу насолить, его жену на другом женить. Так теперь они так радехоньки этой оказии, как голодный Кирюшка пудовой краюшке. А на ту беду где-то еще свадьба случилась, а ведь у нас свадьбы в деревне не то что у вас в селе: у нас три дня пируют да неделю голова с похмелья болит – опять Агапу хлопот полон рот. Умается он на чужой свадьбе, а ему другую затевают недобрые…
Пристали все бабы старые к Агаповой жене: «Смотри же ты, слушайся; выходи замуж за парня тебе милого, брось своего мужа постылого! Да пес ли в нем! Он дня дома не живет, да и ночью не идет, что тебе в самом деле мучиться!.. Ты после ничего не бойся: в другую деревню уйди; а Юрьев день наступит, так с молодым мужем можешь в любое место перейти!»
Делать нечего, баба согласилась; на время к куме переселилась; тут ее снарядили; одели так, что куда там самой старостихе; а жених – знакомый парень, что кума за козла почла, радехонек: по нраву ему пришлась, видно, лепешка сдобная, по вкусу попался мяса кусок!
Наш Агап на свадьбе званой пирует, а того не чует, что доведется попасть на незваную.
Сидит он хмельной, уж третий день званой свадьбе идет!.. Шасть в избу старуха: «Батюшка, Агап Патрикеевич, сделай нам честь, помоги концы с концами свесть!.. Сосватали мы было без тебя свадьбу, и снарядили совсем, и уже молодых к венцу ведем, а порядка никто не умеет дать, не знает, где что делать и что сказать».
Усмехнулся Агап, погладил бороду, потер усы: «Что, – говорит, – видно, без меня не обойтись-таки!.. То-то и есть, – говорит, – отдавайте честь нашей милости! А без нас не будет толку и у вас!..
Ну да пожди, старуха, горю пособлю; здесь почти управился и вас повеселю; так и быть, видно, хоть мочь не в мочь, а приходится добрым людям помочь!» Выпил еще стакан вина и старухе велел поднести; потом встал, со старыми молодыми раскланялся и к новым на новый пир отправился.
Там его и ждут; все готово, хоть сейчас подъезжай!.. Подходит к воротам – его и в избу не ввели, а прямо подводят лошадь верховую; он не упрямился, тотчас сел и, не взглянув на молодых, поскакал порядок давать, поездом заведывать.
А на дороге, вестимо, встречного-поперечного угощать надо как следует – это дело ведется самим дружкою; а дружка Агап, хоть и чует, что слаб, а все ж себя чаркой не обносил, да уж под конец так себя напоил, что насилу-насилу на коне сидел.
Как привезли молодых перевенчанных, дружка Агап стал их еще чаркой чествовать… да и всматривается… «Что за недобрая мать!.. Вишь, – говорит, – как замутило, так все жена в глазах и мерещится!.. А точно, не все ж мне пировать, пора и дома побывать, чай жена дожидается!..» Видно, шибко думает: «Вот, было, я сейчас эту молодицу за нее принял!» Пришел Агап домой, больно употчеванный… Едва говорит, вошедши в свою пустую избу… «Ну, жена, не зажигай огня, не тревожь меня… Завтра все расскажу, как пиры шли и прочее!..» Взвалился на лавку и захрапел на всю избу.
По утру хвать Агап жены, порассказать, как что деялось, ан некому!.. Туда, сюда… выскочил на улицу, а там стоят бабы да покатываются со смеху, да пальцами на Aгапа показывают и всю беду ему же вслух рассказывают.
Что делать бедняге?.. Он было с жалобою… А ему и сказано: что, мол, женатому так жить не показано, как ты жил; вперед от дому не бегай, пиров не ищи, свадеб не своди, домой чаще ходи!
Бедный Агап кое-как дожил до Юрьева дня, когда, знаете, в старые годы мужички переходили на другие места, и с тех пор про него ни слуху ни духу!..
А все это правда была: старуха, что Агапа извела, она и пересказывала; да с тех пор, говорит, и пословица меж людьми идет, вот те, бабушка, и Юрьев день!
«Так вот, – прибавила баба, – какая случилась история!»
Как бабы ни толковали, ни рассуждали, но, как вам уж я докладывал, в той стороне баб не больно слушали, так все их речи взабытье пошли.
А на другое утро раным-ранехонько вышла потеха мудреная у царя Тафуты: мудрец всю ночь на картах гадал, да на бобах, так еще, не успевши ни умыться, ни пригладиться, явился к царю.
И царевичи тоже давно повставали и ждут совета, какой им дадут. То есть им хоть не то, что жениться очень бы хотелось, а хотелось счастья попытать, разузнать все как было и чего ожидать.