Страница 8 из 34
– Да утопилась царица бывшая, а не пропала! Как можно пропасть в Великобожии теремного дворца? – удивился Борислав. – И вообще, мне кажется, ты слишком много думаешь, – поморщился юноша. – Вот неужели волхвы Великого Свагобора короновали бы Кудеяра без благословления Богов? Неужели бы Совет Веденеев позволил подобное, если бы царский двор не был на то согласен? Даже царская дружина за Кудеяром пошла! Ты слышал, чтобы кто-то был против коронации Кудеяра? – Борислав округлил глаза. – Я – нет. И знаешь что? – совсем уже шёпотом спросил Борис Ратибора, который устало смотрел в свою тарелку.
– Что? – переспросил Ратибор, и Борислав оживился.
– Мне кажется, что… ну… все полагают, будто Кудеяр приведёт Сваргорею к победе, – прошептал он Ратибору на ухо, и Ратибор хмуро посмотрел на товарища. – Так все говорят – на плечах Кудеяра великое дело. Вот почему трон – его. Кудеяр изгонит колосаев к Мору.
– Если у него это получится – хорошо, – скупо ответил Ратибор и вернулся к ужину.
Борислав же некоторое время молча ковырял еду в тарелке, но не выдержал и вновь обратился к Ратибору:
– Может, ты под каким-нибудь предлогом сходишь в теремной дворец и всё узнаешь? – спросил он, и Иван тихо прыснул. – А потом нам расскажешь, что да как…
– И как ты себе это представляешь? – нахмурился Ратибор. – Приду в царский терем, найду нынешнего царя или прошлого и спрошу, что они там решили?
Борис, улыбнувшись, кивнул, а Иван захохотал.
– Мне нынешней ночью дозор нести. – Ратибор положил еду в рот. – Надо быстрее доесть и идти на службу.
– Мне тоже, ты разве забыл? – удивился Борислав. – Мы сегодня вместе! И Иван с нами! Будем в одном отряде.
Ратибор пробормотал что-то невнятное, но Борис не успел его переспросить: двери трапезной распахнулись, и вошли военачальники Почётной Стражи Солнцеграда. Мормагона среди них не было.
– Витязи Солнцеграда! – громко гаркнул один из воинов, и в трапезной воцарилась тишина. – Великие вести! Веслав Первый вернулся – Запад освобождён! Ний покинул острова! – громко говорил военачальник – седой, но крепкий сварогин с густой бородой, и над обеденными столами прокатился взволнованный шёпот.
– А кто ж теперь царствовать-то будет? – слишком громко поинтересовался Борислав, и все обернулись на него. Борис сконфуженно прикрыл рукой рот.
– Ты можешь хоть иногда молчать? – едва слышно спросил товарища Иван.
Борислав отрицательно покачал головой.
– Царствовать будет благословлённый в Великом Свагоборе царь Кудеяр, – громко ответил военачальник. – Князь Веслав вновь покидает стольный град, – ответил витязь. – Стражам, несущим ночной дозор, – завершить трапезу и приступить к обязанностям! – рыкнул военачальник, и воины покинули трапезную.
– Ну вот, тебе и идти никуда не надо, – усмехнулся Борислав, поднимаясь вместе с Ратибором и Иваном. Ратибор ему не ответил: юный витязь уже предвкушал дозор, проведённый в компании Борислава.
В расписной печи терема веденея гудел огонь, трещали в подсвечниках свечи: от деревянной мебели ползли тёмные густые тени; роспись стен покоев тускло бликовала. Яра встала с кресла, подошла к окнам и задёрнула занавеси. Плотнее запахнула шерстяную шаль и обернулась на Яромира, который, сидя в кресле, продолжал хмуро смотреть на свечу, стоявшую перед ним на столе.
– Тьма сгущается, – пробасил он. – Я не узнаю никого из нас. Ни себя, ни Кудеяра, ни Веслава…
– Не надо винить себя за одобрение коронации Кудеяра, – ответила Яра, подошла к мужу и села в кресло напротив него. Яромир хмуро посмотрел на жену. – Как бы мы ни любили Веслава, после гибели Василисы никто не предполагал, что он вернётся… Ведь с Запада не пришло ни одной вести.
– Веслав говорил, что почтовых птиц настигла ворожба Бессмертного. – Яромир немного помолчал и, отвернувшись, тихо сказал: – Она нас всех настигла… Веслав завтра на рассвете отплывает на ледовом коче за Василисой. Он не верит, что она умерла. Веслав никому не сказал, куда направляется: ни Гоенегу, ни Белозёру, ни мне. То, что сейчас зима, – его не остановило, – вздохнул. – Пряжа Макоши совсем спуталась.
Яра некоторое время молчала. Происходящее беспокоило её не меньше, чем мужа, а может, даже, больше: страх за Любомира холодил материнскую душу.
– Давай уедем из столицы, – тихо прошептала Яра и положила на плечо супруга руку. Яромир внимательно посмотрел на жену. – Вернёмся в Волыньку, Заяц будет рад.
– Не думаю, что там безопаснее – Волынька на полпути к Югу.
– Может, кочевники не так страшны, как то, что грядёт с Севера?
– Кудеяр уверен, что угрозы с Севера не будет – Полоз отомстил Веславу, неведомым образом забрав Василису и уничтожив Запад. Теперь же Веслав сам отправляется во владения Полоза – выходит в море. Царь полагает, что Веслав не вернётся – Полоз погубит его. В то, что Ний служит Кощею, Кудеяр не верит.
– Да, царь не верит в то, что Драгослав – жив. Либо просто не хочет это признавать, – ответила Яра. – Но мы-то с тобой знаем, что, скорее всего, это так. И пока не случилось что-то ещё более ужасное, чем гибель Запада и исчезновение Василисы, я бы покинула стольный город.
– Может, ты права, – кивнул Яромир и вновь обратил свой взор на пламя. – Тьма сгущается, родная. Тьма сгущается…
В Зале Богов Великого Свагобора Солнцеграда было холодно. Синяя тьма за высокими мозаичными окнами казалась живой – в морозной зимней ночи бушевала вьюга. Языки золотого пламени огнивиц, висевших на багряных колоннах, плясали, и дрожали глубокие тени, словно духи, заполнившие пространство зала; тускло светилась роспись багряных стен, терявшихся в темноте. Под потолком плыли огнивицы с огнём-Сварожичем, и в их сиянии мерцали звёзды распустившегося на своде мирового древа Краколиста. Грозные капии Богов таяли в дыме курильниц, зажжённых подле них.
Веслав устало опустился на колени перед лестницей, ведущей к постаменту с капиями Богов, и закрыл глаза. Происходящее походило на дурной сон, от которого всё не удавалось проснуться.
Больше всего Веслава мучило не то, что он лишился трона и Кудеяр даровал ему титул князя, а то, что он потерял Василису. Веслав не смог уберечь любимую. Он оставил её одну. От злости и ненависти к себе хотелось кричать.
Веслав отправится в Мёртвый Град, даже если это странствие погубит его, – он отдаст жизнь, но спасёт жену. Бо́льшего ему и не нужно.
– Кому Боги многое дают, с того они многое и спрашивают, – услышал Веслав тихий старческий голос и обернулся: позади стоял Великий Волхв Далемир. В белых одеждах, похожий на навь, явившуюся из холодной тьмы зала.
Веслав поднялся и повернулся к старцу.
– Тьма опустилась на Сваргорею, – продолжал Далемир, плотнее запахивая свой белый шерстяной плащ. – И никому не по силам разогнать её.
– Василиса приходила к вам, перед тем как пропала? – спросил волхва Веслав.
Великий Волхв отрицательно покачал седой головой и подошёл к Веславу ближе.
– Последнее время царица не покидала своих покоев, – ответил Далемир. – Почти ни с кем не общалась. Хандра её губила – она очень тосковала. И говорила о том, что её зовёт… Бессмертный.
Слова волхва больно ранили сердце, и Веслав сжал кулаки.
– Может, она приходила к волхвам Сестринского Свагобора?
– Нет.
– Я спрашивал о Василисе и у придворных, и у Яромира с Ярой, – она не говорила с ними, – вздохнул Веслав.
– То, что царица сказала на последнем Великом Царском Соборе, – сгубило её, – печально ответил старец. – Народная молва беспощадна: речи людей порой куда опаснее морока. И когда пропали вы… она добровольно ушла к…
– Нет, – перебил волхва Веслав. – Она не могла наложить на себя руки. Она жива. Я знаю это.
Далемир с сочувствием смотрел на Веслава.
– Правду признать тяжелее всего, – старец положил на плечо Веслава руку. – Но, подумай сам, как твоя жена могла просто исчезнуть? Отправиться в капище к Богам и не вернуться?