Страница 2 из 101
— Спасибо. Что мне делать с этими гранями?
— Использовать для усвоения озарений и создавать кристаллы озарений.
— А как мне их достать из себя?
— Между нами серьёзное непонимание.
— Это мы уже поняли.
— Тогда что ты хочешь вспомнить?
Я с тоской посмотрел на ровные колонны и на клубящиеся облака между ними. Не важно, что там за кристаллы. Важнее понять, где я и, самое безумное, — кто я?
Но раз голос внутри меня знает что-то про грани, начну с этого.
— Как мне снова посмотреть на грани?
— Обрати Внутренний Взор на свою правую руку.
— Что такое Внутренний Взор?
— Это как Внутренний Голос, только Взор.
— Ты издеваешься?
— Между нами непонимание. Что ты хочешь вспомнить?
— Какая разница между Взором и Голосом?
— Голос помогает вспомнить прошлое, а Взор — показывает знаки настоящего.
Я посмотрел на растопыренную ладонь.
Головокружительное ощущение: я не узнал свои руки, но сомнений в том, что это мои ладони и мои пальцы — нет. Как нет ничего особенного в самой ладони. Ну, тощая лапка подростка. Ну, тонкие дрожащие пальцы. Даже линия жизни на месте.
— Что я должен увидеть?
— Достоинства и недостатки, собранные на Пути Двенадцати Тысяч Граней.
Сколько я ни пыжился, никаких достоинств на ладони не появилось. Недостатков — тоже. Тогда я попробовал расфокусировать зрение и тут же отдёрнул руку, словно от огня — моё запястье и пальцы окутала светлая дымка.
Уняв испуг, снова растопырил ладонь и спокойно вгляделся в мираж.
Вокруг запястья, на манер браслета, крутились крошечные чёрные треугольники — те самые грани, которые я недавно собрал.
В центре ладони светился жёлтый круг, похожий на маленький вихрь, от которого исходили три разноцветные струящиеся линии света. Каждая шла к одному из трёх пальцев: зелёная к среднему, фиолетовая к указательному и синяя к большому. Две из них затухали, не дойдя до основания пальцев, а вот зелёная линия длилась дольше, чуть-чуть заходя на нижнюю фалангу среднего пальца.
Все линии очень тоненькие, едва различимые. Но зелёная не только чуть длиннее, но и чуть толще.
Кроме линий заметил такие же прозрачные и разноцветные иероглифы.
Я знаком почти со всеми системами рисуночного письма. И китайское, и египетское, и иероглифику майя. Не считая эмодзи. Письмена на ладони были мне совершенно непонятны, они имели мало общего с известными системами, хотя графикой напоминали корейские буквы.
— Между нами непонимание-е-е… — внезапно признался Голос.
В голове у меня отвратительно и болезненное засвистело, как в момент перехода в этот мир. А в глазах зачесалось, будто кто-то сыпанул в них песка. Я рухнул на колени. То раздирая виски, то растирая кулаками веки, прокричал:
— Прекрати!
Тишина наступила внезапно. Только ветер шуршал в колонах, откуда-то доносился мерный стук, будто кто-то долбил камнем о камень.
Свист в ушах и резь в глазах прошли.
— Голос Внутренний… Ты тут?
— Голос всегда там, где ты.
— Что это было?
— Непонимание.
Я же с удивлением смотрел на иероглифы, высеченные в полу. Их значения стали складываться в понятные для меня смыслы.
«СВЕТЛОЕ ОЗАРЕНИЕ РАВНО ДВЕНАДЦАТОЙ ЧАСТИ ЯРОСТИ СОЛНЦА»…
«МЕРЦАЮЩЕЕ ОЗАРЕНИЕ ЕДВА ЗАМЕТНО В ПУТИ»…
«ЯРКОЕ ОЗАРЕНИЕ СПОСОБНО МЕНЯТЬ ПУТИ ДРУГИХ ОЗАРЕНИЙ»…
И прочее в таком духе, с многочисленными упоминаниями «ОЗАРЕНИЕ», «ПУТЬ», «СОЛНЦЕ» и подходящих к ним эпитетов.
Я снова посмотрел на ладонь. На этот раз понял значение каждого иероглифа, хотя с трудом, будто недавно их выучил.
Эти символы означали число — 24 000.
— Что за двадцать четыре тысячи?
Но ответа от Внутреннего Голоса не получил — неизвестно откуда ко мне подбежал какой-то широкоплечий воин, одетый в голубые доспехи, но не из железа, а словно бы из пластика. Голову его прикрывал прозрачный шлем, под которым виднелось злое лицо мужчины лет шестидесяти. Его пышные седые усы свирепо шевелились.
И на бегу этот усач замахивался на меня огромным волосатым кулаком.
✦ ✦ ✦
Я не успел спросить, какого, собственно, Пути ему надо, как удар в нос опрокинул меня на пол.
— Невежественный грязесос, — прорычал усатый. И с разбегу пнул меня в грудь.
Обдирая шею о символы, высеченные на плитках, я прокатился по полу.
— Твою мать, — сказал я, утирая кровь. — Что вообще всё это…
Усатый незнакомец двигался так быстро и бил так резко, что я только кряхтел и, хлюпая носом, повторял: «Да ты чё…». Или: «Э, да как же…». Или: «Мать твою, сука…»
— Не ждал, что небесная стража уже тут?
Незнакомец сопроводил вопрос ещё одним тычком кулака в мой нос.
Если так называемые «небесные стражи» служили в Дивии охранниками правопорядка, то не могу не отметить поразительное сходство наших культур. Мент летающего города тоже сначала бил, потом спрашивал:
— Как твоё имя, грязесос?
Я нашёл в себе силы дерзко ответить:
— Сначала вы. Имя, должность, причина задержания…
Вместо ответа небесный страж схватил меня за прекрасные курчавые волосы и дважды приложил лицом к полу. Высеченные на каменной плитке иероглифы окрасились моей кровью.
— Хватит, — попросил я. — Я ни в чём не виноват.
— Все вы так говорите, — пробурчал стражник.
— Я вообще не отсюда. Даже не из Узбекистана. Если мы ещё там.
Стражник отпихнул меня и присел на корточки:
— Грязесос, думаешь, я не смогу узнать, как тебя зовут? Я — небесный стражник. Владею заметным озарением «Чтение Путей».
— Тогда зачем спрашиваете имя?
— Чтобы подольше тебя побить.
— Да за что, начальник?
— Сам знаешь. Щас, отдохну и продолжу.
Я выплюнул кровавые слюни на божественные камни храма.
— Колени, грязь их поглоти, болят, — признался стражник. — В войне с низкими царствами ихние маги нанесли мне незаживающую рану.
— За что меня задержали? — спросил я.
— За грязное колдовство. За что же ещё?
— Что за грязное колдовство? — взмолился я. — Вы даже не представляете, какое у нас с вами непонимание! Особенно у меня.
— Я поймал тебя на грязном колдовстве, — повторил стражник. — Какое тут непонимание?
— Что со мной будет дальше?
— Я стукну тебя по шее ещё раз.
— А потом?
— Унесу тебя в Прямой Путь.
— А там что меня ждёт? Снова избиение?
Стражник взглянул на меня с недоверием:
— Ты притворяешься?
— Нет. Что такое Прямой Путь?
Стражник даже почесал шлем, словно я задал дурацкий вопрос:
— Э-э-э, туда приводят всех, кто встал на кривой путь.