Страница 4 из 6
– Лучше будет послать туда парня или парней, Добровольская. Олега, например, Сергея.
– Рудный, это мой проект, и туда еду я, – я развернулась и вышла из кабинета.
Зам директора телевизионного канала, где я работала, Анатолий Рудный, остался сидеть в недоумении.
Проект «Взгляд изнутри» был полностью моей идеей и имел неплохие рейтинги. Сейчас речь шла о тренировочных сборах военно-патриотического клуба «Сокол» в горах Сихоте-Алинь. Молодые ребята от 18 до 23 выезжали на месяц в труднодоступную местность и тренировали боевую способность и спортивные навыки. Я должна была там быть. Я должна была стать частью команды.
Когда утром нас с оператором привезли к подножью Лючихезы, я в ту же секунду вспомнила подъем на гору Шаман несколько лет назад. Поэтому я потуже затянула шнурки на берцах, надела перчатки, проверила воду и с рюкзаком приготовилась к восхождению. Оператор шёл рядом и матерился. Ему приходилось нести еще и большую часть оборудования.
– Иди работать на телевидение, говорили они. Это легко, говорили они, – передразнивал Вова своих родителей.
– Давай возьму кое-что из оборудования, – предложила я.
– Да иди ты, Добрая. Всё из-за тебя. Какого хера тебя на всякий трэш тянет.
Лагерь состоял из двенадцати брезентовых армейских палаток с полом из досок, в которых были расставлены металлические кровати с панцирными сетками. Вполне приемлемые полевые условия. Отдельно на пригорке стояла кухня, на улице расставлены три длинных обеденных стола с лавками.
Едва мы разместились, я отправилась осматривать местность. Я была одна девушка из тридцати трех человек.
Перед ужином у ребят было свободное время, и они рассредоточились группами. У одной из групп, сидевших возле кухни на лавках, я увидела гитару. С удивлением на мою просьбу мне передали по кругу инструмент. Я села, проверила звучание, коснулась ладовых дорожек.
И через несколько минут большая часть лагеря собралась вокруг нас, подпевая «Фантом».
В тренировках по рукопашному бою меня ставили с самыми легкими по весу парнями, и после того, как пару раз я накостыляла товарищам, остальные не думали, что я девушка, что мне надо поддаться, и наносили удары в полную силу.
На третий день я столкнулась с трудностью – вода в горной реке, отсутствие электричества в свободном доступе и полчища насекомых делали уход за волосами почти невозможным.
У Вовы была с собой машинка для стрижки Hitachi и несколько комплектов батареек, и я без сожаления рассталась с волосами. Опять.
– А почему позывной кривой, с ошибками? – я с удивлением разглядывала листок.
– А чтоб никто не догадался, чистой связи в горах нет, помехи, и по отдельным буквам не догадаться, кого именно вызывают, в случае, если сигнал перехватят. Ноу-хау от Вадика, – парень подмигнул.
На стрельбище мы оказались на четвертый день, и после того как я надрала задницу всем, включая инструктора, мне выдали СВД и сказали, что теперь я снайпер. Велкам, Добрая!
Первое задание мы получили буквально на следующий день. Получив план и задачу, наша группа ушла в обсуждение. Я не принимала активное участие, просто слушала, потому что в тактике ребята были в любом случае на порядок сильнее.
Потом было ещё два задания, с ночевкой на местности. В целом, десять следующих дней мы бегали, дрались, стреляли, опять бегали. Когда закончились сигареты, мне стало грустно. Заначку я трогать не хотела. Оставалось последнее задание, и можно было готовиться домой.
Мы уже были на позиции, когда погода резко испортилась. Карта тайфунов говорила, что никаких неприятностей быть не должно. Но когда тропический ливень не прекратился к вечеру, все поняли, что попали. Возможно это циклон, о мощности которого оставалось только догадываться. Было принято решения завершить миссию и вернуться в лагерь. При возвращении часть пути лежало через распадок двух сопок, по руслу ручья, вода в котором начала стремительно прибывать. Первым шёл Борис, командующий, которого мы все слушали беспрекословно. Вода в ручье уже бурлила и доходила до середины бедра. Скользкие камни осложняли наш путь, и когда сверху потоком воды на нас понесло ветки, Борис поскользнулся и упал. Встать он уже не смог. Находясь в воде и не имея возможности осмотреть ногу, я на ощупь пыталась определить, что это по интенсивности криков пострадавшего. В итоге пришлось подручными средствами наложить Боре шину. После чего ребята растянули палатку, с трудом погрузили на неё раненого и почти бегом продолжили путь – вода продолжала прибывать, а размокшая скользкая почва не давала шанса подняться на склон, тем более с раненым.
Когда мы вышли к лагерю, начинало темнеть. Ночью дождь не прекратился, и к обеду было ясно, что завтра машины за нами не поднимутся, дороги размыты, горная река у подножья поднялась и вышла из берегов, переправы нет, а на противоположном склоне сошёл грязевой сель и дороги теперь там вообще нет. Но самое неприятное было в том, что у нас закончилось продовольствие, и питьевая вода была на исходе. Задержаться ещё на неделю означало, что кушать мы будем редко и не то, что привыкли. А ещё у нас был боец с ранением, которого неплохо бы показать врачу.
Ребята приуныли, руководство нервничало, Вова паниковал. Одна я была спокойна и улыбалась. Потому что, я знала, мы с Добрым выживем. Всегда и везде.
Утром дождь продолжился, и над лагерем показался вертолет МЧС, с которого нам спустили продовольствие и воду, а также спасатели эвакуировали Бориса.
Вечером, когда стемнело, оглядевшись, я тихо вышла из палатки. Дождь стоял стеной, потоки воды лились с неба без остановки уже четвертый час. Надевать куртку было бессмысленно, я в любом случае вымокла через десять секунд. Выбрав направление, я побрела в сторону стрельбища, мимо поляны, где проходили тренировки по рукопашному бою. Фонарей там не было, да и дождь делал видимость нулевой. Упругие крупные капли нещадно хлестали меня со всех сторон, майка прилипла к телу, духота стояла невыносимая.
В голове мелькали образы из моего детства и юности, все мои мысли крутились вокруг моей невосполнимой потери. Я потеряла его. Если бы я была сильнее, выносливее, быстрее, умела бы драться и стрелять, может, я бы спасла его. Может быть, тогда бы всё удалось. Я много раз рисовала в своем воображении другой конец. Много разных других концов. Я даже не попрощалась с ним. И не собираюсь прощаться. Он всегда со мной. Он как внешнее невидимое покрытие моего сердца, ткань к ткани, защищает его и мою жизнь даже оттуда. Вот сейчас льёт дождь, а мне кажется, что это он со мной говорит. Гладит мою кожу своими красивыми пальцами и обнимает меня.
Я подняла голову вверх и подставила моё лицо под дождевой поток. Я почти физически почувствовала, как Дима касается меня губами. Я раскинула руки в стороны и рассмеялась. Зажмурившись, я ловила губами дождевые капли и чувствовала его во мне, я чувствовала жизнь. Адреналин бурлил по моим венам, давая мощную эмоцию. Я была живая. И тут грянул гром. Сверкнула молния. А я продолжала стоять, раскинув руки и смеясь, мысленно обнимая моего Доброго. Я выбираю жизнь.
Ночью дождь кончился.
Через два дня утром я сидела под кедром на голой земле чуть в стороне от лагеря. Прикурила сигарету из пачки, которую я предусмотрительно спрятала на самом дне рюкзака, и затянулась и выпустила дым тонкой струйкой. Потом достала из гимнастерки потрепанное фото.
– Вот видишь, Добрый, теперь мы и в войнушку поиграли. Круто было, да? Надеюсь, тебе тоже понравилось. Ещё у нас по плану восхождение на Эльбрус. Но вот точно не обещаю в ближайшие два года, подготовиться надо.
К обеду к нам на нижнюю точку поднялся первый ЗИЛ 131, в который загрузили парней, мы с оператором покидали лагерь на втором ЗИЛ 131 с остатками личного состава, оставляя лагерь на попечении инструкторов и технического персонала. Всю дорогу я мысленно попрощалась с горой Лючихеза.
Участие в учениях на горе Лючихеза подарили проекту «Взгляд изнутри» ещё два выпуска.