Коррекция

– Можно было передать в записи, – недовольно сказала Лида, когда их привезли домой в половине двенадцатого. – Абсолютно ничего не изменилось бы. А для кого вещали на разных языках? Для Австралии?

– Зря ворчишь, – отозвался Алексей. – Я хотел выступить сам. Запись – это не то. А радиовещание на разных языках будет проводиться ежедневно. Если устала, давай быстрей ложиться спать.

На следующий день пришли первые результаты из лаборатории, которая уже неделю работала на Тибете. Передали, что болезнь, несомненно, вызывалась бактериями. Пока получить живые формы не удалось, но учёные не теряли надежды.

– Сказал бы я, где хочу видеть их надежды! – выругался Самохин, когда ему прочли сообщение. – Не нашли, и дай бог, чтобы и дальше так было. Но монголам об этом не сообщим. А лабораторию в Шанжао нужно уничтожить. Там могут оставаться живые образцы этой дряни. Передайте приказ маршалу Брагину послать туда несколько самолётов стратегической авиации. Пусть всё разнесут и зальют огнём.

Через три дня с Алексеем связался главнокомандующий ВВС маршал авиации Вершинин.

– ЧП, Алексей Николаевич, – сказал он Самохину. – С час назад обнаружили скоростную высотную цель, движущуюся со стороны Турции к нашим границам. Этой целью оказался ударный истребитель Шестого флота США. С экипажем сразу же связались и направили на один из аэродромов.

– Неужели летели из Австралии? – удивился Алексей. – Это же больше десяти тысяч километров.

– Почти пятнадцать, – уточнил Вершинин. – У «Грифа» очень большая дальность полёта, к тому же с него сняли всё лишнее, даже кресла. Самолёт посадили в Армении на последних каплях горючего.

– И кто это так геройствовал? – спросил Алексей. – Говорите быстрее, Евгений Андреевич, у меня через полчаса совещание.

– Это два американских пилота, – заторопился Вершинин. – Их пока не допрашивали, задали несколько вопросов и позвонили мне. Я распорядился срочно переправить лётчиков в Москву. Думаю, будет полезно узнать, что творится в Австралии.

– Правильно думаете, – одобрил Алексей. – Пусть обработают материалы допросов и выжимку с выводами аналитиков передадите мне. Копию направьте в министерство иностранных дел, пусть ещё и они подготовят своё заключение. И не давите на этих американцев. Раз прилетели к нам сами и пошли на такой риск, значит, имели резоны.

Через два дня на стол Алексея лёг доклад, после прочтения которого он назначил совещание с участием Морозова и Брагина.

– Завтра решим, как реагировать на события в Австралии, – сказал он дома жене. – Сегодня читал результаты допросов лётчиков. Я тебе вчера о них говорил. Страшненький материал.

– А ты не ждал для них ничего хорошего, – отозвалась Лида. – Помнишь, говорили о Шестом флоте? Или ты имеешь в виду англичан?

– Я имею в виду всех. Американцев там было меньше ста тысяч. Это флотские экипажи, те, кого взяли с баз в Европе и Турции, и совсем немного гражданских. А англичан перевезли девять миллионов. Должны были сделать ещё один рейс, но им не дали уйти из портов. Как я думал, так и вышло. Этот Кевин просто идиот. Нажал на правительство Австралии, выбил из них согласие принять англичан и думал, что кто-то будет это соблюдать. Вот они издержки хвалёной европейской демократии! Пятьдесят лет назад ни один английский политик не совершил бы подобной глупости. Если начал действовать с позиции силы, так нужно было и продолжать! А они поверили на слово и убрали всех с боевых кораблей, оставив лишь вахты. И американцев заставили сделать то же самое. Их на суше и повязали. В Австралии много своих вояк, так что всё проделали чисто, а вахты на кораблях сдались при угрозе уничтожения кораблей и взятых в плен экипажей. А потом пришёл черёд англичан. Они ведь не просто привезли людей, ещё доставили годовой запас продовольствия для всех привезённых. Продовольствию австралийцы обрадовались, а англичанам – нет. Поэтому их сразу разделили: продовольствие отправилось на склады, а англичан заставили строить себе лагеря. Сначала они жили под открытым небом и питались всякой гадостью, которую не желали есть сами австралийцы, несмотря на все трудности со съестным, а потом к изгородям добавились бараки. Температуры были уже градусов десять, и шли дожди, а англичане привезли горожан, поэтому их основной работой стало рытье ям для умерших. Помимо простуды, свирепствовали кишечные инфекции. Как сказали пилоты, из девяти миллионов беженцев осталось только два. Экипажи военных флотов держали отдельно от штатских и немного лучше кормили. Видимо, в отношении них были какие-то планы. Может, собирались использовать для управления кораблями и оружием или для того, чтобы учить этому самих австралийцев.

– Трудно поверить в то, что так поступили австралийцы, – покачала головой Лида.

– Им нужно выжить самим, чужие этому мешают. Это только мы кое-кому помогаем, от других нет никакой помощи, наоборот, нападают на соседей и пытаются отнять последнее. Страх смерти смывает налёт цивилизации, и начинают работать инстинкты. Их сотни лет воспитывали как ярых индивидуалистов. Права и свободы – вот что самое главное! При этом каждый в первую очередь беспокоится о своих правах, а обязанности маячат где-то на заднем плане. Коллективное начало в людях вытравлено начисто, и если они способны заботиться о ком-то, помимо самих себя, то только о своих семьях. Конечно, есть исключения, но они не делают погоды.

– И как же удалось удрать этим пилотам?

– Чтобы они смогли сбежать из лагеря и добраться до своего авианосца, многие из их товарищей заплатили жизнями. Если захочешь, потом почитаешь. На самом авианосце было десятка два австралийских солдат. Их перерезали те, кто прикрывал вылет.

– Такое можно сделать только для чего-то по-настоящему важного, – задумчиво сказала Лида. – Они ведь прилетели за помощью? Не просто же так гибли эти люди, чтобы могли сбежать два пилота.

– Так и есть, – сказал Алексей. – Они хотят освободить американцев, ну и, если получится, уцелевших англичан, и я думаю в этом помочь.

– Из человеколюбия?

– Не иронизируй. Мне их жалко, но на решение повлияло не это. Если кидаться спасать всех, кто вызывает у тебя жалость… Нет, здесь голый расчёт. Им очень сильно досталось. Несчастья и лишения многим вправили мозги. Для тех, кто выдернет из дерьма и поселит в нормальных условиях, расшибутся в лепёшку. Вояки могут пригодиться не только в сражениях, которых, я надеюсь, уже не будет. Когда наступит тепло, многие из них ещё не состарятся, а работы по чистке и сбору трофеев в той же Америке растянутся лет на двадцать. Они знают, что такое дисциплина, и будут работать на своей земле. А англичан Уильям Кевин отбирал не случайным образом, среди них много учёных и инженерно-технических работников. Австралийцы сделали ошибку, поставив во главу угла продовольствие и не подумав о пользе людей. Хотя, возможно, у них действительно нечем их кормить. И есть ещё один момент…

–Австралийцы?

– Разгоню министров и сам уйду, – улыбнулся Алексей. – Ты одна такая умная, что заменишь нас всех. Правильно, австралийцы. Забирая у них этих бедолаг, я не только приобретаю для Союза много благодарных специалистов, я лишаю их австралийцев. Не исключено, что, помучив их в лагерях и сократив в числе, оставшихся пристроят к делу. А без флотских экипажей Шестой флот – это куча плавающих стальных коробок. Пусть попробуют ими управлять лет через двадцать. Нам невыгодно усиливать Австралию, для нас она единственный возможный конкурент.

– А немцы? Ты их не считаешь?

– Абсолютно, и даже не из-за социализма ГДР. Я думаю, что немцы скоро объединятся. Нам легко заключить с ними союз и наладить сотрудничество. Это самая способная во всех отношениях нация Западной Европы. И нам они не конкуренты. Несмотря на все способности немцев, они не смогут нормально развиваться без кооперации. А вот в Австралии не так уж сложно создать замкнутую экономику, хотя их там всего миллионов сорок. Тоже невыгодно и вызовет отставание в развитии, и я хочу на этом сыграть. Но если не найдём общего языка, то они так и сделают. Другой менталитет и много ресурсов.