Страница 40 из 74
Решили пока из города не уходить, ждать Курта. Своими силами, то есь двумя ротами и двумя сотнями кирасиров я всё графство занять не смогу. Надо же и гарнизоны оставлять. В том же Брилоне роту оставить надо и пушек побольше — граница-то рядом. Могут и сунуться, посчитая, что в этой неразберихе за отжатый городок ничего и не будет. Могут и сейчас нагрянуть, но это вряд ли — мало кто знает, что я графство захватил. И потом, если сейчас что-то захватят, то после положительного для нас решения императора я буду освобождать свои земли, а если решение будет против нас, то пусть у архиепископа голова болит. А вот если кто-то захватит мои земли после того, как они станут моими на законном основании, то это уже урон чести и с таким захватчиком придётся разбираться по серьёзному. А большая война мне сейчас не нужна. Весь расчет на внезапность и бюрократическую казуистику, подкрепленную звонкой монетой. То есть минимум потерь и максимум приобретений. Так что дождёмся Курта и не спеша будем зачищать графство. Баронские замки даже трогать не буду, пока не дождусь решения императора. Только города займу. Там хоть, если что, пограбить есть что. Кстати.
— Гюнтер, ты бы составил список того, что вывозить будем, если вдруг Арнсберг вернуть придётся. Жечь город я, конечно, не буду, но обобрать его до нитки не откажусь. Поэтому надо заранее знать, что брать и где брать.
— Это я сделаю. Но очень бы не хотелось отсюда уходить. Богатая земля и город очень хороший. Под стать нашему Дуйсбургу. Очень удобный для торговли.
— Знаю, самому нравится, но, к сожалению, не все от нас зависит.
Ещё обсудили несколько вопросов и разошлись. Спать лечь решил пораньше, чтобы хоть немного выспаться, а то у Ирмы такой жадный взгляд, что, чувствую, нелегко мне ночью придётся. Да, я, в общем-то, и не против, сам соскучился.
Неделю провел с пользой и довольно интересно. Наводил порядок в городе. Хоть и не очень хотелось — всё время грызла мысль, что всё это зря. Вдруг придётся оставить город, к чему тогда мои труды? Но не сидеть же сиднем в замке. Ирма тоже моталась с утра до вечера. Наносила визиты жёнам магистратских, глав цехов и богатейших купцов. И тоже многого добилась. Теперь половина жён и дочерей видных людей города её лучшие подруги. Гюнтер обходил мастерские, знакомился с купцами. Вечером собирались и подводили итоги наших дневных трудов. А по ночам мне Ирма докладывала то, что умолчала на наших вечерних совещаниях. Пару раз попытался ей объяснить, что Гюнтер не посторонний человек и я ему полностью доверяю, но всё бестолку. Хотя, думаю, специально кое-какие сведения придерживала, из тех, что нельзя выносить на всеобщий обзор и от которых и Гюнтер бы кривился. Ничего особенного, так, некоторые пристрастия верхушки города. Кто-то отдавал предпочтение в постели мужчинам, кто-то маленьким девочкам, а кое-кто и собственным дочкам. И разные другие мерзости. Мне-то всё это по барабану, меня, человека 21 века этим не удивишь, а вот Гюнтер был бы шокирован. А ведь он с этими людьми постоянно встречается и обсуждает разные вопросы. Так что, в принципе, правильно Ирма поступала. Так что почти вся верхушка города была у неё в её маленьком и крепком кулачке. А всего-то надо было по душам пообщаться с их жёнами и дочками. Про своих мужей и отцов они, конечно, молчали, но зато про других выкладывали всё. А если ещё и со слугами поговорить, да подкрепить разговор некоторым колличеством серебра, то такое можно узнать об их хозяевах… А ведь это совсем не шутки. Если настучать тем же церковникам об участии некоторых людей в содомии, то это если не костёр, то заточение в монастырь. И полное разорение. Конечно, не все из больших людей города были развращенными мерзавцами, но были, были. Ну и у остальных находились кое-какие грешки и их можно при желании прижать. Так что город по настоящему в наших руках. Теперь любой мой указ будет встречен с восторгом и будет выполняться неукоснительно. Поинтересовался у неё:
— А в других моих гродах тоже такая работа проведена?
— Конечно. В некоторых, где сама побывала, более подробно и тщательно, в некоторых, куда посылала своих людей, более поверхностно. Ты ведь бываешь у меня в кабинете, видел же пухлае папки с бумагами на полках.
— Видел, но не обращал внимания.
— Ну и правильно, тебе это ни к чему. Это моя забота. И о здешних извращенцах и ворюгах не рассказывала бы, но я же вижу, что тебе скучно, вот и развлекаю, как могу.
— Ну, развлекать ты можешь и более приятным способом. И не только меня, но и себя, с моей помощью, конечно.
— А я разве против? Но ведь и поболтать в постели надо, хотя бы для того, чтобы отдышаться.
Да, вот откуда у неё всё это? Молоденькая девчонка и занимается этим грязным делом, не знаю даже как и назвать его, слов не нахожу, и уже стала таким спецом, что аж самому страшно. Талант наверное. Вообще-то все женщины любят подсматривать, подслушивать, сплетничать, но Ирма возвела всё это в недосягаемую степень. А учитывая её беспринципность, которой она заразилась от меня, кстати, и жестокость, то её небольшая группа превратилась в настоящее Гестапо. А что? И в самом деле тайная полиция — никто ничего не знает, но все боятся. Хотя, особо жестокой я бы её не назвал, здесь все такие. К смерти относятся совершенно спокойно. Умер человек? Ну, умер и умер, что здесь такого? Господь забрал. Я, к сожалению, тоже таким становлюсь. И хоть я как-то и стремлюсь уменьшить смертность, хотя бы среди своих людей, оттуда как раз борьба за гигиену и вакцинация, создание школы лекарей и медицинского факультета в университете, но и человеческая жизнь для меня перестала быть чем-то важным. Только недавно рассуждал, сжигать Арнсберг, если он не станет моим, или не сжигать? Совершенно спокойно рассуждал. А ведь это огромное число жертв. Интересно, если бы я сейчас отправился мстить швиссам, выпустил бы я из того горящего города жителей? Сомневаюсь. Мстить, так мстить. А то у меня тогда какой-то пшик получился. А, ладно, мерзавцем и душегубом я всё равно не стану, а то, что всё больше и больше сливаюсь по своему менталитету с местными, так это и хорошо. У меня вся жизнь впереди и прожить мне её придется именно здесь.