Империя Страсти (ЛП)

Если не считать того, что я являюсь объектом пристальных взглядов моей дочери, конечно.

У Гвен выражение лица надменной принцессы. За вычетом постукивания ногой и скрещивания рук.

Последние пятнадцать минут они с Аспен были красными, что при других обстоятельствах выглядело бы комично.

— Если никто из вас не заметил, я жду объяснений, — говорит она с нескрываемым упрямством, целясь в яремную вену.

Она определенно наша с Аспен дочь.

Ее мать еще больше съеживается в своем углу дивана. Она находилась на седьмом небе от счастья, услышав, как Гвен говорила о ней ранее, и чтобы сохранить это благоговейное выражение лица подольше, я поощрял разговор.

Однако сейчас она явно не в своей тарелке.

Вытянув ноги перед собой, я встречаю разноцветные глаза Гвен.

— Позволь сообщить тебе, что мы не обязаны ничего объяснять. Насколько я помню, я родитель.

— Насколько я знаю, ты сказал, что она тебя не привлекает, — огрызается маленькая шалунья. — Что, очевидно, неверно, судя по обнаженному шоу, на которое я зашла. Полагаю, это не связано с работой.

— Мне жаль, — шепчет Аспен, прочищая горло.

— За что?

Голос Гвен смягчается, когда она разговаривает с матерью, в отличие от ее грубого тона ко мне.

Возможно, я слишком избаловал ее.

Аспен на короткую секунду встречается с ней взглядом.

— За то, что тебе пришлось стать свидетельницей этого.

— Разве вы не должны больше сожалеть о том, что у вас, ребята, что-то есть, и вы не сказали мне?

— Это не что-то, — пролепетала Аспен, быстро поправляя Гвен, и я так близок к тому, чтобы задушить ее, пока буду трахать ее.

— Тогда кто вы друг другу? — спрашивает моя дочь.

— Хороший вопрос. Почему бы тебе не ответить на него, ведьма? Кто мы?

Она смотрит на меня недоверчивым взглядом. Что? Она думала, что все пойдет своим чередом? Есть только один путь, и она только что все испортила, отрицая, кто мы такие.

— Надеюсь, что бы это ни было, название этому — отношения, — говорит Гвен, все еще постукивая ногой.

Когда никто из нас не отвечает, она задыхается.

— О Боже, вы друзья с привилегиями?

— Мы не друзья, — говорю я со спокойствием, которого не ощущаю.

Плечи Аспен вздрагивают от этого, ее позвоночник выпрямляется, и она принимает образ горячей стервы, который удается только ей.

— Да, мы не друзья.

— Тогда это просто выгода? — Гвен вскидывает руки вверх. — Не могу в это поверить. В последний раз, когда вы, ребята, сделали это, я вышла из союза и прожила всю жизнь без матери. Спасибо, что снова проявили эгоизм и не рассмотрели меня в ваших сексуальных отношениях.

Аспен бледнеет.

Я смотрю на Гвен, не моргая.

— Следи за тем, как ты с нами разговариваешь. Мы родители, а не наоборот.

— Тогда ведите себя соответственно и перестаньте морочить мне голову. — она вскакивает на ноги и смотрит на Аспен щенячьими глазами. — Я так разочарована в тебе. Я думала, мы достигли того момента, когда ты можешь рассказать мне об этих вещах, но, похоже, мы совсем не продвинулись. — она дергает головой в мою сторону. — А я думала, что между нами нет секретов, папа.

— Говорит та, кто вышла замуж за моего лучшего друга, пока я лежал в коме.

— Ну, я люблю Нейта. И всегда любила. А вы, ребята, любите друг друга?

Когда никто из нас не отвечает, она бросает на нас драматический взгляд и перекидывает сумку через плечо.

— Позвоните мне, когда решите, какие у вас отношения и какое место в них занимаю я.

Дверь едва не срывается с петель, когда она захлопывает ее за собой.

Вот это драматично, ненужно и в полной мере демонстрирует чрезмерную эмпатичность Гвен.

Аспен, однако, кажется, восприняла все это слишком серьезно, потому что встает, ее ноги дрожат, будто она пытается пойти за Гвен.

Я хватаю ее за талию и усаживаю обратно. Она смотрит на меня через плечо.

— Я думала, мы не друзья. Отпусти меня.

— Это правда. Мы не друзья, дорогая. Ты моя гребаная женщина.

Клянусь, она краснеет, как диковинный помидор, прежде чем опустить голову и прочистить горло.

— Гвен, должно быть, ненавидит нас.

— Нет, она просто попала под горячую руку. Она успокоится, когда расскажет обо всем Нейту, и именно он будет аргументированно отстаивать ее интересы. Минус в том, что он гораздо менее эмоционален, чем она, и с ним труднее иметь дело.

Она стонет, пряча лицо в моей груди.

— Я не хочу потерять ее.

— Не потеряешь. Ты ей нравишься.

Ее глаза взрываются мириадами цветов, когда она смотрит на меня.

— Правда?

— Да. И она из тех, кто прощает. Не знаю, откуда она это унаследовала.

— Определенно не от тебя.

— Или от тебя.

Она улыбается, но вскоре улыбка сходит на нет, и она пытается отстраниться.

— Куда, по-твоему, ты идешь, дорогая?

— Домой. Думаю, для одной ночи мы нанесли достаточно ущерба.

— Нет, к черту. Ущерб уже нанесен. — я беру ее подбородок двумя пальцами и поднимаю его вверх. — Кроме того, ты ненавидишь оставаться одна в такую ночь, верно?

Ее дыхание сбивается:

— Как ты вообще можешь думать о сексе в такой ситуации?

— Я думаю о сексе в любой ситуации, когда речь заходит о тебе, так что не вижу в этом ничего удивительного.

— Тебе когда-нибудь будет достаточно?

— А тебе?

Она колеблется, но не отвечает, и я не позволяю ей этого сделать, когда прижимаюсь своими губами к ее губам и заканчиваю то, что прервала Гвен.

***

Вопреки моим ожиданиям, Гвен сопротивляется.

Прошла неделя с тех пор, как она проникла в нашу прелюдию, и с тех пор она упорно играет с нами обоими.

Как я и ожидал, Нейт оказался тем человеком, которому она открыла свое сердце, и он пришел с метафорическим плащом и картонным рыцарством, выступая в качестве ее представителя.

Аспен попыталась объяснить, используя своего внутреннего дипломата. Я прямо сказал ему, что мне нечего объяснять ему, как никому другому, когда он занимался сексом с моей дочерью, пока я лежал в коме.

Он назвал меня долбаным идиотом, Аспен посмотрела на меня, а потом они попытались уйти вместе, чтобы продолжить свой логичный — а также скучный — разговор. Чего я, конечно же, не допустил.

Мне плевать, что они просто друзья. Нейт по-прежнему единственный мужчина, с которым она близка, и в какой-то момент я поверил, что они были секс партнерами.

Единственная причина, по которой я не был уверен, что они действительно являлись сексуальными партнерами, заключается в том, что Нейт выбрасывал женщин, с которыми спал, как использованные салфетки.

Тем не менее, какая-то часть меня думала, что, возможно, Аспен была настолько особенной, что он поддерживал с ней дружеские отношения.

Эта мысль оставила огонь в груди. Я самокритичен, как кандидат в президенты. Я делаю это только тогда, когда это фальшиво.

Однако я не могу отрицать ноющую мысль, что если бы Аспен пришлось выбирать партнера, то это был бы кто-то вроде Нейта. Хотя он стоический и отстраненный, он такой же уравновешенный, как и она, не будет заставлять ее что-то делать, и с ним не будет никаких препирательств.

Не поймите меня неправильно. Шансы на то, что я признаю это вслух, равны нулю, но это не значит, что данная мысль не таится в моей голове на правах аренды.

Мое решение? Использовать уловку Николо, солгать, сказав, что у нас с ним встреча за ужином, дабы удержать Аспен на моей стороне.

Ужин прошёл в моем доме, сразу после того, как я отшлепал ее по заднице за отказ от еды, а затем приказал ей поесть.

Сейчас она стоит у окна, на ней только моя рубашка.

И засосы.

И следы укусов.

И отпечаток моей руки.

Ее светлые ноги покрыты исчезающими синяками. В какой-то момент она перестала жаловаться на них, за исключением тех случаев, когда ей приходится использовать тонну косметики, скрывая те, что на шее.