Позывной "Хоттабыч"#2

Глава 18

За зарешеченным окном с обязательными защитными Конструктами «дома Кюри» смеркалось. В сгущающейся темноте переливающиеся «неоновым» светом Магические Формулы, «запечатленные» в металле, наполняли душное и обрыдлое до зевоты купе вангонзака какой-то нереальной красотой. Под мерный перестук колес я любовался искусными светящимися «завитушками» и знаками, пытаясь проникнуть в тайны Артефакторики, о которой не знал практически ничего.

Ну, вот скажите, отчего и как эти чертовы Формулы, Руны, Символы и Конструкты вообще работают? С чистой Силой, преобразованной индивидуальным Источником каждого Осененного, я слегка разобрался, но только с практической точки зрения. Черных пятен в этом вопросе тоже хватает. Ладно, пока не буду забивать этим свою голову, а лучше дреману мальца. Как там со сном будет в этом гребаном Абакане? А хрен его знает? Надо воспользоваться, и выдрыхнуться всласть, покуда никто не мешает. Вон, мои «попутчики-сокамерники» уже свистят в две дырки. Надо и мне приобщиться…

Я повозился на некогда мягкой полке, к сегодняшнему дню напрочь утратившей все свои преимущества перед обычными деревянными нарами. Жиденький матрасик, набитый соломенной трухой тоже особо не спасал положение — и за время долгой дороги я успел основательно отлежать бока. Жутко чесалась кожа под индивидуальными Блокираторами, коих навешали на меня и моих подельников в явном избытке, словно игрушек на новогоднюю елку. И на этот раз это были ни разу не «кожаные шнурочки-тряпочки» с узелками и птичьими какахами, а основательно проклепанные металлические браслеты. Даже на шее у меня имелся переливающийся всеми цветами радуги медный ошейник, что тоже не добавляло удобства поездке.

Кроме этого раз в день надзиратели кололи своим «подопечным» основательную дозу «коктейля Збарского», чтобы, уж, совсем наверняка пленные Сеньки не смогли дотянуться до свей супер-пупер Силы. От постоянного употребления этой бл. дской бурды я уже умудрился заработать жесточайшую аллергию, разбежавшуюся по всему моему телу чешуще-шелушащимися язвочками. Да и у моих «соратников» по заключению дела обстояли не лучше. Думается мне, что конвой, в нарушение всех норм, колет нам повышенные дозы препарата, блокирующего наши волшебные возможности. Им так спокойнее, а что там случиться дальше с поднадзорными ЗэКа, их абсолютно не волнует. Главное — довести Осененных ублюдков до Абакана и сдать с рук на руки «по описи». А в каком там они состоянии — этотвопрос, думаю, даже поднимать никто не будет.

Я глядел на светящуюся решетку, перебирая в памяти события, что привели меня на эту самую полку в вангонзаке для осужденных Силовиков. Взяли нас на «блатной хазе» Вревского без шума и пыли. Даже никто из ребят не пострадал! И это нас с командиром несказанно обрадовало, ведь мы рассматривали и иные, не столь радужные варианты. Правда, без погибших тоже не обошлось. Демонстративная Ментальная волна, брошенная оснабом, только чтобы «пустить пыли» в глаза предателю Вревскому, все-таки нашла свою жертву. Ей оказался тот самый одноногий алкаш-уголовник, предоставивший ротмистру конспиративную квартиру. Ну, никто поводу этого «несчастного случая» и не расстроился — туда фашистскому пособнику и дорога!

По выходу нас технично скрутили СМЕРШевцы, надели индивидуальные Блокираторы, выполненные в виде банальных наручников, и накачали по самые брови «коктейлем Збарского». Нас даже допрашивать не стали, ни Ментально, ни обычным образом, понимая, что для вражеских агентов такого уровня это попросту бесполезное занятие. Да и обычные физические воздействия не окажут нужного эффекта, поскольку Мозголомы, могут легко соскользнуть разумом в Ментальное пространство и оставаться там до самой своей смерти. Тут уж никакие Блокираторы ни в силах помочь — это уже особенность Силовой специализации.

Военный трибунал тоже не стал долго рассусоливать в военное-то время, и с превеликим «удовольствием» влепил всем нам пожизненное поселение в Абакане. Еще с большим удовольствием нас всех поставили бы к стенке, но страна отчаянно нуждалась в «консервированной» Силе, пользоваться которой, можно было обучить (с некоторыми оговорками), даже обычных людей. Поэтому, уже на следующий день нас со всем «почтением и уважением» сопроводили под усиленным конвоем на Казанский вокзал и усадили в «Столыпин», специально предназначенный для перевозки особого Силового контингента.

И вот я здесь, в душном зарешеченном купе, зеваю под мерный перестук железнодорожных колес. Судьба моя на ближайшее время покрыта туманным мраком, ибо как она сложится за высокими стенами города-тюрьмы Абакана, неизвестно. Общее представление о творящихся внутри «зоны» порядках, я получил от оснаба, который был отлично знаком со всеми условиями содержания заключенных. Как-никак, а ему там пришлось несколько лет куковать! И он сумел выжить, и выбраться обратно в «нормальный» мир. Значит, и я смогу! Просто не имею права сдохнуть за решеткой! Мне еще нужно «Кузькину мать» фрицам показать и «Козью морду» им сделать! Поэтому, освобождение — это лишь вопрос времени! С этими мыслями я перевернулся набок, уткнулся лбом в стену и постарался уснуть. И меня это отлично получилось.

Практически всю дорогу меня донимал своим въедливыми расспросами ротмистр Вревский, пытаясь выудить как можно больше информации о моей предполагаемой «Сущности». Надоел, падла, хуже горькой редьки! И если бы наш путь не был бы настолько унылым и однообразным, я бы обязательно заехал ему в ухо! А так, принимал его навязчивые «приставания» за этакое развлечение. Да и сообщить я ему ничего такого не мог, поскольку и сам ничего не знал. Как говориться: поскользнулся, упал, очнулся — гипс! Я — не я, и лошадь не моя! Но больше всего немецкого диверсанта волновал вопрос моей личности. Ощущаю ли я себя тем самым, погибшим во время Ритуала, проведенного Черными Жрецами СС, красноармейцем? Ответы на эти вопросы мы заранее, еще до начала операции, согласовали не только с Петровым, Мордовцевым и Капитоновым, но и самими товарищами Сталиным и Берией.

— Да, — сообщил я тогда Вревскому, какая-то «часть» донора несомненно «живет во мне», временами всплывая «на поверхность» нечеткими образами, чувствами, воспоминаниями и привычками. Но я — точно не он, хоть и использую его постаревшее тело, знания и навыки. Я чувствую, что я — нечто большее. А вот насколько… Поживем — увидим.