Детство

– «Куда ты так…? Медведь прям!» – сразу потерял Молчанов поначалу напущенный на себя интеллигентский лоск, тряся кистью и растирая головки пястных костей, якобы вправляя их.

– «Ой, Николай Семёнович, извините! Я задумался и автоматически ответил на ваше крепкое рукопожатие!» – вывернулся Пётр Петрович.

Женщины же, хоть и по-разному, оценили силу Кочета.

– «Ну, а мы с… Алевтиной Сергеевной – возвысил он самую молодую из женщин – приглашаем всех вас сегодня к нам отпраздновать наше с ней… прибытие домой!».

– «А мы уже подготовились!» – за всех ответила Татьяна Тихоновна.

– «И мы – тоже!» – приподняла Анна полные сумки, которые лишь теперь у неё перехватил близорукий Кочет.

– «А особенно я!» – приподнял Николай Семёнович авоську с хлебом, консервами и тремя поллитровками.

– «Тогда давайте часа через два начнём непосредственную подготовку!» – смело внесла точность в её сроки молодая учительница.

На том все и порешили, разойдясь по своим комнатам.

– «Петь, я пойду яйца варить! Они в такую жару всё равно все не сохранятся!» – достала Алевтина стеклянную банку со свежими яйцами.

– «Хорошо, вари! – оценил он такой целесообразный и дальновидный хозяйственный подход жены – Варёные целее будут! Только мы с тобой их сегодня уже наелись!».

– «Ничего, соседей угостим!» – отобрала Алевтина наиболее подходящие из сырых яиц, выходя на кухню.

Возвратившись, она с мужем продолжила разборку и укладывание по местам своих вещей.

Анна же разложила на столе купленные продукты, посоветовавшись с молодой хозяйкой, одновременно «проверяя её на вшивость»:

– «Аль, а как ты думаешь, нам бутерброды сделать с сыром или с колбасой? Сейчас или потом?».

– «Ань, а как ты считаешь нужным, так и делай!» – ловко ушла та из-под удара соперницы.

Вскоре все вещи нашли свои постоянные места, а продукты перешли во временную готовность.

Пётр Петрович разложил стол, Анна застелила его скатертью, и все трое начали его сервировать. Но столовых приборов не хватало даже на шестерых. Поэтому Анна пошла к Татьяне за недостающей посудой. А вскоре вернулась в комнату в сопровождении Геннадия с продуктами.

– «Дядь Петь! Вот мама передала вам на общий стол!» – сияющими от радости глазами взглянул он на своего кумира, ещё до войны вложившего многие свои знания и умения в голову ещё мальчика Гены Кислякова.

Пётр Петрович давно мечтал о сыне, особенно когда видел совместные игры в этой комнате почти ровесников Генки с, приезжавшей к отцу в гости, Элей.

– «Ген, а ты техникой стал заниматься?» – вспомнил Кочет свой давний совет мальчишке, что в наше время технического прогресса надо больше уделять внимание техническим наукам.

– «Да, дядя Петь, я занимаюсь в радиокружке! Уже паять научился! Скоро сам соберу радиоприёмник!».

– «Ну, ты и молодец! Хвалю! После школы поступай в какой-нибудь технический институт!».

– «А я уже выбрал радиотехнический!».

– «Хорошо! Ну, скажи маме, что через полчасика всё будет готово! И тогда подходите!».

Наконец, всё было готово, и соседи подошли. Пётр сначала было захотел сесть один на своё хозяйское место с торца стола лицом к двери, но Алевтина настояла на том, чтобы им сесть вместе, как молодым супругам.

Пётр не захотел менять привычку, но и с доводом жены согласился, поэтому и предложил компромисс – повернуть стол на девяносто градусов, сев теперь вместе с Алевтиной по длинной стороне стола, но как хозяева – лицом к двери. Напротив них сели супруги Молчановы, а по торцам Анна и Геннадий. Причём мужчины и их жёны сидели напротив друг друга, Анна через углы между мужчинами, а Геннадий – между женщинами.

И торжество началось. Первый тост с шампанским дружно провозгласили за победу, второй с водкой – за благополучное возвращение домой присутствующих здесь мужчин.

Третий, кто с вином, а кто с водкой – за Петра, четвёртый, и тоже вперемежку – за Алевтину. Потом за молодожёнов вместе. А потом… сбились со счёта.

В общем, пили, ели, болтали и смеялись.

В один из моментов Татьяна Тихоновна вдруг вспомнила об Эле, тактично и в полголоса задав вопрос Петру.

– «Так она сейчас на даче у Бориса!» – не стесняясь, ответил Пётр Петрович, из чего соседка поняла о знании Алевтиной и этого факта биографии своего мужа.

А услышав это, уловив момент и сразу сориентировавшись, Аля тоже взяла слово:

– «Прошу минуточку внимания! У меня для всех вас есть сюрприз, но прежде всего для Геннадия! Закрывай глаза! А лучше все закройте!» – привычно распорядилась учительница.

Гена крепко зажмурился, а взрослые возможно лишь сымитировали. Молодая хозяйка повернулась к письменному столу, на котором пока стояли запасы еды, и осторожно положила около тарелки мальчика свой сюрприз.

– «Открывай!» – торжественно скомандовала она.

Услышав удивлённо-восторженные возгласы присутствующих, Алевтина обрадовалась произведённому эффекту.

– «Вот это да!? Что это?! Какое большое яйцо!? Я такого никогда в жизни не видела!» – донеслось от женщин.

– «Так это обычное гусиное яйцо!» – объяснила Аля.

– «А его есть можно?» – естественно поинтересовался Гена.

– «Да, конечно! Оно варёное и такое же вкусное как куриное, но чуть твёрже! Так что ешь смелей!» – радовалась педагог произведённому ею эффекту.

Геннадий очистил толстоватую скорлупу, подсолил сваренное вкрутую яйцо и смело откусил, смачно разжёвывая новинку.

– «Действительно вкусное! Мам, попробуй!».

Тогда по кусочку новинкой угостили и остальных гостей Кочетов.

– «Так таким яйцом можно сразу наесться!» – заключила практичная Татьяна Тихоновна.

– «Да, вполне! Жалко только, что у вас в Москве их не продают, как мне сказал Пётр!» – искренне пожалела Алевтина.

К этому времени ей уже стали не интересны разговоры взрослых, и она переключилась на Гену, интересуясь московской школой.

А Татьяна Тихоновна к тому моменту сообразила, что ей лучше подружиться и взять шефство над тихоней – скромной, воспитанной, молодой деревенской женщиной, нежели создавать видимость дружбы и тягаться в острословии с прожжённой московской аборигентшей.

Однако вечеринка затянулась.

Мужчины несколько раз выходили покурить к окну на лестничной площадке, с третьего этажа любуясь садиком внизу.

Пётр Петрович угостил своим Казбеком обычно курившего Беломорканал Николая Семёновича. Поговорили о войне и службе, под хмельком больше вспоминая смешные истории, нежели трагические.

В общем, мужчины подружились. Тем временем женщины – тоже.

Татьяна Тихоновна, как старшая и абориген квартиры, наконец, решительно взяла шефство хоть и над образованной и интеллигентной, но всё же молоденькой и пока по-московски неопытной деревенской женщиной.

А Анна от выпитого и ревности вышла во двор, в садик – немного пореветь от зависти чужому семейному счастью, всё же затаив на Алевтину несмываемую обиду.

Завершилась же вечеринка традиционным чаепитием, рассказыванием забавных историй и анекдотов.

Когда мужчины Молчановы разошлись по своим комнатам, Алевтина и Татьяна разобрали со стола остатки еды, и принялись на кухне мыть каждая свою посуду. Пётр тем временем сложил стол и расставил по местам стулья, убрав всё лишнее и со своего любимого письменного стола.

А перед сном, уже в сумерки, пока Анна укладывалась, молодожёны вышли посидеть в садик и помиловаться.

Но вскоре вернулись и уставшие отошли ко сну.

Несмотря на обилие съеденного и выпитого, а больше от осознания свершившегося, от переполнявших их эмоций и впечатлений, заснули быстро и спали крепко.

Первый день диковинной московской жизни Алевтины завершился.