Детство

Триумфальная арка в стиле ампир была спроектирована по приказу Наполеона и построена в древнеримском стиле в ознаменование побед его Великой армии. Скульптурные группы на двух сторонах её квадратных колонн отражали важные события французской истории. Выше скульптурных групп на четырёх сторонах арки располагались шесть барельефов на ту же тему. Но супругам они были плохо видны и непонятны.

Позже они, наконец, побывали и в Лувре, поняв, что сюда надо ходить много раз.

Расположенный в старинном королевском дворце на улице Риволи, он считался одним из крупнейших, старейших и самым популярным художественным музеем в мире. Его богатая коллекция художественных и исторических реликвий Франции насчитывала около трёхсот тысяч экспонатов, из которых выставлялись на обозрении посетителей лишь тридцать пять тысяч. При входе супруги обратили внимание на конную статую Людовика XIV-го, сфотографировав её.

– «Петь, смотри! Конь как-то уж странно себя ведёт. Уж больно он игривый!?» – спросила бывшая колхозница Алевтина своего мужа – бывшего крестьянина.

– «Да уж! Явно не Светёлка! Да и король какой-то… слишком вальяжный, чересчур манерный! Я сначала даже подумал, что это женщина!» – ответил мужчина.

Эта конная статуя, стоящая перед Лувром, обозначала точку начала исторической оси Парижа, проходящей от неё на северо-запад и являвшую собой Триумфальный путь (Королевскую перспективу) – ряд улиц, зданий и памятников, находящихся на одной линии.

Из множества экспозиций Пётр предложил Алевтине начать с Древнего Египта. А обнаружив статую писца Каи, он сфотографировал её.

– «Аль, видишь, какая у меня оказывается древняя профессия!?» – смеясь, спросил Пётр Петрович.

– «Да уж!» – согласилась с шуткой мужа учительница.

В первый день осмотра Лувра, кроме коллекций древнего Египта, они бегло просмотрели ещё и коллекции Древнего Востока, Греции и Рима. А остальные коллекции, среди которых были скульптуры, картины, графика и различные предметы искусства, супруги оставили на следующие посещения.

Иногда им приходилось посещать и коллективные мероприятия, большей частью носившие политический характер и служившие укреплению дружбы между трудящимися двух стран. Пётр Петрович вообще-то не любил их, ещё в Москве по-возможности пропуская демонстрации и митинги. Но на этот раз мероприятие носило и познавательный характер. Это был деловой воскресный приём у мэра коммуны Сен-Дени, инициаторами которого оказались сотрудники делегации Белоруссии на конференции в Париже.

На эту встречу они пригласили и сотрудников делегации Украины. Поэтому компания собралась значительная. От посольства СССР на эту встречу был делегирован лишь П.П. Кочет.

Ровно в полдень все оказались в кабинете мэра – коммуниста Жана Маррена. Он встретил гостей в белом нарядном костюме с красной ленточкой в петлице – знаком награждения воинским орденом. Маррен был средних лет, курчав и темноволос.

Он одарил вошедших товарищей приветливой улыбкой и крепко пожал всем руки. Но его усталые глаза, тени под ними и морщины на лице красноречиво свидетельствовали о пережитых им трудных годах.

Он рассказал, что до войны работал рабочим на автомобильном заводе Гочкиса, а во время немецкой оккупации сражался в рядах партизан и был дважды ранен. После этого мэр выразил готовность ответить на все интересующие гостей вопросы.

Из уст мэра Пётр Петрович услышал, что северный пригород Парижа пролетарский Сен-Дени является крупным промышленным центром с населением в восемьдесят тысяч человек. Здесь расположены автомобильный и металлургический завод, предприятия пищевой и стекольной промышленности, и главная городская теплоэлектроцентраль.

Сейчас коммуне приходиться разгребать последствия войны. Три тысячи семей до сих пор не имеют своего жилья, а девять тысяч семей живут без водопровода, канализации и электричества.

Поэтому многим людям приходится ютиться в кузовах старых грузовиков, в автобусах, вагонах и фургонах, и в сооруженных из подручного материала домиках. А новых домов пока строится мало, а квартплата для съёмного жилья очень высокая.

Но, несмотря на такие условия, мэрия стремится сделать для своих жителей всё, что возможно в капиталистическом государстве.

– «Мы уже построили школу, строим жилые дома, с трудом добывая для этого средства!» – в заключение чуть усмехнулся мэр.

– Здорово! Прекрасный материал для «Известий»! – сразу понял Кочет, готовя очередную заметку в московскую газету.

И уже на месте – за своим рабочим столом в посольстве – Пётр Петрович Кочет написал статью о тяжёлой послевоенной жизни парижских рабочих, снабдив её свежей фотографией простых парижан, стоящих в очереди в ожидании раздачи продовольственной помощи.

Передав свои материалы по назначению, Пётр Петрович снова сел за анализ французских внутриполитических событий.

И прежде всего Кочета интересовала история и хронология вопроса.

Послевоенное рабочее движение в капиталистических странах Европы развивалось в условиях роста и обострения противоречий между лагерем демократии и лагерем империализма. И особенно ярко это проявилось во Франции, став определяющим фактором её внутриполитического положения и социально экономических отношений.

В послевоенные годы финансовая олигархия страны повела широкое наступление на права и жизненный уровень рабочего класса и всех трудящихся. Особенное место в этом заняла политика повышения цен на продукты и предметы широкого потребления при постоянном существенном отставании роста заработной платы.

И этому имеются неопровержимые факты и доказательства. Накануне освобождения Франции от немцев при предательском правительстве Петэна – Лаваля заработная плата рабочих составляла 59,5 % от довоенного уровня 1938 года. А после освобождения от немецкой оккупации, под давлением рабочего класса и выразителя его интересов ФКП, заработная плата стала расти, к октябрю 1944 года достигнув уже 79,4 % от уровня 1938 года.

Но из-за усиления позиций американского капитала, ставшего монополистом во Франции, эта было наметившаяся тенденция была сведена на нет. После Второй мировой войны американская продукция заняла монопольное положение во французском импорте.

Пользуясь этим, США в октябре 1945 года на 40 % подняли цены на свои товары. А послушные им правители Франции 26 декабря 1945 года провели девальвацию франка, обесценив его в 2,4 раза, то есть, с 50 до 119 франков за 1 доллар.

Такое резкое обесценивание франка привело к ухудшению положения трудящихся, в первую очередь рабочего класса, заработная плата которого с этого времени начала падать катастрофически.

Так реальная зарплата рабочих по отношению к 1938 году постоянно снижалась: с 93,0 % в июле 1945 года до 70,5 % в июле 1946 года, до 61,9 % в январе 1947 года и до 48,6 % сейчас, к ноябрю 1947 года.

Однако для дальнейшего ограбления рабочих и широких масс трудящихся, и чтобы справиться с демократическим движением в стране, французская финансовая олигархия, испугавшись призрака революции, опять положила страну под ноги, но на этот раз не Гитлера, отказавшись от сопротивления, а финансовой олигархии США.

Опираясь на поддержку англо-американских оккупационных войск, французская финансовая олигархия сохранила свои основные экономические позиции в стране, как и старый госаппарат, состоящий из им лояльных лиц.

На арене обострившейся классовой борьбы основные силы буржуазии и её политические фракции сейчас действуют, как под старыми, так и под новыми названиями. Это и партия генерала де Голля, ставшая РПФ, католическая реакционная партия Народно-республиканское движение (МРП) и другие партийные группировки, вплоть до радикалов.