Детство

В середине ноября Лаосу были возвращены две провинции, ранее японцами отданные Таиланду, а во вьетнамском Хайфоне произошли вооружённые столкновения между французской армией и местными воинскими формированиями. В конце же месяца во Франции неожиданно для Петра Петровича и к его огорчению правительство Жоржа Бидо подало в отставку.

Происходили изменения и в Германии, где 2 декабря США и Великобритания объединили свои зоны оккупации, создав Бизонию.

Но Кочета больше всего занимали разворачивавшиеся французские дела, когда он узнал, что 3 декабря председателем Национального собрания Франции избран Венсан Ориоль, а единственным кандидатом на пост премьер-министра 4 декабря стал лидер коммунистов Морис Торез. Его кандидатуру поддержали как коммунисты, так и социалисты. Однако для назначения ему не хватило большинства голосов, набрав их лишь 45 %.

Через два дня, 8 декабря, во Франции была избрана верхняя палата парламента – Совет Республики.

Но особо в международных новостях стояло сообщение от 11 декабря о подтверждении Генеральной Ассамблеей ООН принципов международного права, признанных Уставом Нюрнбергского трибунала.

К 16 декабря во Франции было сформировано правительство Леона Блюма. А накануне было избрано Учредительное собрание Лаоса.

Но не всё в мире шло гладко.

Сообщение, что 19 декабря после нападения вьетнамских партизан французская армия начала операцию по захвату Ханоя и других городов Демократической республики Вьетнам, а на следующий день Хо Ши Мин призвал свой народ к всеобщей партизанской войне сопротивления – насторожило Кочета.

– Ну, никак империалисты не хотят давать свободу своим колониям!? Даже французские, у которых у самих в стране не всё в порядке! – искренне возмущался он.

Однако к концу месяца завершилась эвакуация французских войск с территории Ливана.

– Ну, хоть здесь есть прогресс! – несколько успокоился Пётр Петрович.

– Но сколько ещё предстоит борьбы против империалистов-колониалистов и их пособников – марионеток?! – озаботился он.

По поводу Китая он оказался прав – возобновившаяся там Гражданская война между коммунистами и Гоминьданом, пока шла в пользу Чан Кай Ши, войска которого наступали на север, к концу года захватив новые территории и города страны.

В целом, 1946 год заканчивался успешно, как и учебное полугодие у супругов Кочет.

Пётр Петрович, всегда очень серьёзно относившийся к любой учёбе, на отлично сдал все зачёты, особенно подтянув свою французскую разговорную речь, дома бравируя перед женой своим французским прононсом.

А Алевтине Сергеевне удалось подтянуть успеваемость в классе и сдружить девочек за совместными и не только школьными занятиями. И они тоже полюбили свою новую учительницу, уважая её за справедливость, доброту, такт и терпение. Успехи А.С. Кочет, которую избрали заместителем секретаря партийной организации школы, отметили и завуч с директором.

Новый 1947 год Пётр и Алевтина встречали совместно с семьёй Бориса в Малаховке, воспользовавшись затем каникулами и устроив себе маленький семейный отпуск. После долгих ежедневных прогулок на свежем лесном малаховском воздухе мужу с большим трудом, наконец, удалось поставить жену на лыжи. И та быстро вспомнила свои детские лыжные коллективные походы в школу из Берёзовки в Давыдово и обратно.

Однако хозяйка дома Ксения почему-то стала как-то косо поглядывать на Алевтину, периодически задираясь к ней по разным поводам и без него, как старшая по возрасту, делая ей замечания по бытовым вопросам.

Как-то Алевтина невольно услышала её жалобу Борису:

– «И зачем только твой Петька женился на деревенской? У него такие московские крали были – одна краше другой! Не понимаю!».

– «Так молодая же, здоровая и симпатичная, к тому же образованная! Я Петра понимаю!» – неосторожно ответил тот, вызвав гнев жены.

– «Я тебе попонимаю, кобель ты эдакий! – взмахнула она половником на Бориса, но тут же, несколько успокаиваясь, продолжила – Но разница ведь восемнадцать лет!? Она мне в дочери годится – девчонка сопливая! А гордится, что она учительница, член партии! Тьфу на вас, Кочетов!».

Алевтину это покоробило, но мужу она не сказала, дабы не вносить раздор между братьями.

После зимних каникул супруги возобновили свои занятия и работу соответственно на курсах и в школе.

По горло занятый языковым совершенствованием, Пётр Петрович теперь не особо-то и следил за международными событиями, в основном посвящая своё свободное время отдыху с женой.

По вечерам они часто ходили на Сретенку в кинотеатры «Хроника» и «Уран». За этот учебный год им удалось посмотреть множество фильмов – документальных, научных и художественных, среди которых были «Адмирал Нахимов», «Белый клык», «Беспокойное хозяйство», «Во имя жизни», «Крейсер Варяг», «Первая перчатка» и другие.

Частенько супруги выбирались и в театры, став настоящими театралами. Инициативу в этом проявила Алевтина Сергеевна, никогда ранее не посещавшая театров, и даже не видевшая их снаружи, за исключением Чувашского академического театра, в который во время учёбы собиралась, но так ни разу и не сходила. И Пётр Петрович давно не был в театре. К тому же, после выхода Постановления ЦК ВКП(б) «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению» от 26 августа 1946 года, в театрах теперь резко, в 3 – 4 раза, уменьшилось количество пьес советских авторов на современные темы, зачастую имевших низкий художественный уровень.

Теперь стало больше отечественной классики.

За этот сезон супруги побывали ещё и, как в старых театрах Москвы – Большом, имени Моссовета, имен Вахтангова и Камерном, так и в новых, открытых совсем недавно – Московском драматическом театре и в Театре драмы и комедии.

Однажды Пётр Петрович сводил жену в Московскую государственную консерваторию имени П.П. Чайковского на концерт классической музыки. На Алевтину это произвело весьма сильное впечатление. И больше не сама музыка, а неожиданная реакция мужа на неё. Жена заметила слёзы под стёклами очков супруга.

– Ну, надо же, как Петя реагирует?! Оказывается он у меня чувствительный, сентиментальный!? А на вид не скажешь – просто кремень! – удивилась она.

Не забывали молодожёны и московские музеи, побывав в основных из них. Они посетили Государственный исторический музей, его филиал – Центральный музей В.И. Ленина, музей истории и реконструкции Москвы, и Государственный музей Революции.

– «Раньше, до революции, здесь размещался английский клуб! Я бывал здесь, как корреспондент газеты, в ноябре двадцать второго на открытии выставки о Красной армии и видел всех наших руководителей!» – поделился с женой Пётр.

Побывали они и в Государственном музее изобразительных искусств имени Пушкина и в Третьяковской галерее.

– «Представляешь?! В тридцать девятом скульптуру Ленина поменяли на Сталина?!» – указал Пётр на скульптуру у входа в музей.

А ещё летом 1946 года супруги побывали на Сельскохозяйственной выставке, погуляли по Сокольникам и Парку культуры и отдыха имени Горького, посетив там Центральную выставку образцов трофейного вооружения. Но чаще всего супруги бродили по вечерней Москве, просто путешествуя и изучая столицу.

Однако изучали они не только столицу – часто по вечерам читали, причём каждый своё. В основном, эта была специальная и научная литература. Но не забывали они и литературную классику, особенно учительница, а Пётр Петрович – текущие международные новости по радио и особенно из газет.

Но на фоне начавшихся в Китае успешных контрударов НОАК, все остальные международные новости казались ему теперь малозначительными, даже французские.

После вступления 16 января в должность президента Франции Венсана Ориоля естественно подал в отставку кабинет министров Леона Блюма.

Новый кабинет министров Франции во главе с социалистом Полем Рамадье был сформирован 22 января на основе широкой коалиции с участием христианских демократов, французской секции рабочего интернационала (СФИО) и коммунистов.