Страница 8 из 15
А когда она наконец замолчала, он тихо, но твердо спросил:
– Что с тобой случилось, Ника?
Ника подняла голову, в очередной раз заглянула в невероятные, близкие глаза и не выдержала.
Слезы хлынули рекой, а вместе с ними – сбивчивые, нервные слова, больно ранящие и приносящие облегчение одновременно.
Когда она немного пришла в себя и уже могла что-то различать за пеленой отступающих слез, Ника снова увидела его глаза, потемневшие, будто наполненные сумраком надвигающегося вечера. Выплеснувшиеся со словами и слезами чувства оставили в душе пока еще ничем не заполненную пустоту, с тревогой ощущаемую Никой. Она испуганно пыталась уловить настроение устремившихся на освобожденное место потоков эмоций и мыслей и еще теснее прижалась к Степе, надеясь вобрать в себя спокойную уверенность, обычно обретаемую ею рядом с ним. Она чувствовала силу обнимавших ее рук и совсем не замечала их тяжести.
О, если бы всю жизнь можно было провести в этом надежном живом круге, отгородившем от темноты и холода осеннего мира!
Ника с трудом держалась на ногах, словно выплакала не только свою боль, но и силы.
Теплое дыхание коснулось виска.
– Пойдем! Я отведу тебя.
– Нет! Только не домой! Не надо домой! – испуганно взмолилась Ника; она бы протестующе отшатнулась, если бы могла стоять без посторонней поддержки.
– Я отведу тебя к себе.
11
– Лада! Господи! Уже полдесятого! Где она может быть? – мама не знала, что делать, куда бежать, и поэтому одновременно рвалась во все стороны, стараясь оказаться сразу и у окна, и у телефона, и у входной двери, а в особенности там, где находилась сейчас ее бедная девочка Ника. – Как же ты ее отпустила? В такой момент!
– Мам! Ну что ты! – Лада понимала, ее вовсе не обвиняют. – Не бегает же она до сих пор по улицам. Наверняка, у какой-нибудь подруги.
– У подруги? Как у подруги? – изумленно всплеснула руками мама. – Разве у подруги лучше и надежнее, чем дома?
– Для нее сейчас, наверное, да.
– Тогда давай позвоним ее подругам. Сходим к ним. Нельзя же так сидеть!
Лада с трудом сдерживала желание вскочить с дивана, на котором сидела, и так же, как мама, бестолково заметаться по квартире.
– Но я не знаю ее подруг. Мы же здесь совсем недавно! Только Марину. Но ей мы уже звонили.
– Господи! И отец, как назло, сегодня придет поздно.
– А зачем нам отец? Словно он знает больше нас. Или ты хочешь отправить его в поисковую экспедицию?
Мама изумленно посмотрела на старшую дочь, небрежно обнимавшую диванную подушку.
– И как ты можешь оставаться такой спокойной?
– Конечно, станет лучше, если мы обе будем причитать и бегать из угла в угол.
Мама ошарашено замерла.
– Думаешь, я не волнуюсь? Думаешь, мне легко сидеть на месте? – Лада приподнялась и в следующее мгновенье стремительно распрямилась, рванувшись навстречу громкому телефонному звонку, резко всколыхнувшему наполненный волнением и смятением воздух.
Мама успела раньше, схватила трубку и, еще не поднеся ее к уху, воскликнула:
– Ника! Да! Слушаю! Ника! – и услышала ровный, твердый голос.
– Это Степа.
– Степа? – что-то знакомое. – Ах, да!
Лада, услышав мамин удивленный возглас, неизвестно почему, немного успокоилась, вновь опустилась на диван.
– Ника у меня, – прозвучало в трубке.
Мама громко, облегченно вздохнула и тут же опять подобралась.
– Мы сейчас придем. Ты только скажи, куда, – торопливо заговорила она. – Мы быстро придем.
– Наверное, не стоит. Мне кажется, сегодня ей лучше остаться у меня.
– Но… – негромко и спокойно произнесенные слова не были ни грубы, ни вызывающи, а мягкий, ровный голос звучал уверенно, твердо и совсем чуть-чуть виновато, и духу не хватило возразить. – Господи! Как она?
– Сейчас нормально, – мальчишка говорил так, что ему безгранично хотелось верить.
– Может, мы все-таки придем? Где она? Пусть подойдет к телефону!
– Она спит на моей кровати. Наверное, лучше ее не будить.
Дополнение про кровать насторожило Никину маму, и она тревожно, но нерешительно, скорее всего, из-за пережитого волнения, произнесла:
– А…
– А я буду спать на диване, – заверил мальчишка невозмутимо, правильно угадав ее опасения. – Вы постарайтесь не волноваться. Я приведу ее завтра утром. Если хотите, я дам вам свой телефон. Или адрес.
– Телефон? Да, пожалуй, телефон.
Рука дрожала, записывая цифры.
Лада подошла к маме, готовая успокоительно и заботливо произнести: «Ну, вот! Ника в надежных руках. Не надо так переживать».
– До свидания, – сказала трубке мама, потом опустила ее на рычаг и недоуменно взглянула на Ладу. – И почему я со всем согласилась? И как я доживу до утра?
12
Родители пришли поздно, ввалились в квартиру, словно дети, громко болтая и смеясь. Сразу они не угомоняться, пойдут на кухню, и даже если не станут есть или пить чай, минут пять все равно посидят, обмениваясь впечатлениями.
Степа тихонько выбрался из комнаты.
Так и есть! На кухне горит свет, и раздается громкий отцовский смех.
– Нельзя ли потише! У меня человек спит.
– Человек? – немного удивленный появлением сына, переспрашивает отец. – Что за человек?
– Девушка, – бесстрастно объясняет Степа.
– Степ! – вступает в разговор мама. – Мы же договорились! Никаких девушек дома на ночь.
– Для этой придется сделать исключение, – сначала твердо, затем объясняюще: – У нее выдался тяжелый день. И так было надо, – Степа почти просил, а потом не сдержался и нахально добавил: – И к тому же… Я, между прочим, одетый и тут, с вами, сижу.
Но отец не удостоил вниманием его последние слова, он хитро блеснул глазами.
– Нет, Настя, ты слышала? Насчет исключения. Не мешало бы познакомиться с этой девушкой.
Теперь сын сделал вид, что ничего не слышит.
– Ну да ладно! Я пошел спать. Спокойной ночи.
Его медленно поглощала темнота прихожей, когда вслед раздалось:
– Ты нашел себе подушку и одеяло?
– Конечно! – невозмутимо повел Степа рукой. – А вы все-таки потише. Ладно?
Родители таинственно зашептались на кухне.
13
Ника проснулась рано. Она никогда не вскакивала с постели сразу, какое-то время еще лежала, обретаясь между сном и явью. Но постепенно окружающий мир принял свои реальные очертания, и, конечно, в памяти начало всплывать вчерашнее.
Ника села в кровати и протестующе сжала кулаки. И тут она увидела Степу.
Она улыбнулась, потому, как мысли ее отвернули от ужасного прошлого, обрели совершенно противоположное направление, стали теплыми и милыми.
Интересно, какой Степа во сне?
Еще не рассвело, в комнате было не очень-то светло, и Ника не могла со своего места как следует разглядеть спящего. Она тихонько встала, неслышно сделала несколько шагов и осторожно присела.
Степа спал, положив руку под голову, слегка хмуря брови, дышал медленно и ровно. Ника отвела глаза, боясь разбудить его взглядом, и задумалась.
Почему она здесь? Не дома, не у подруги. Здесь. У парня, с которым знакома всего пару месяцев, да и то видится с ним почти исключительно в школе. Зато она уже второй раз спит в его кровати!
Ника опять посмотрела на Степу и не удержалась, осторожно убрала со лба прядь светлых волос. Она старалась сделать это как можно незаметнее, но Степа шевельнулся, открыл глаза и счастливо и безмятежно улыбнулся.
– Прости. Я не хотела тебя будить.
Степа мотнул головой, словно стряхивал с себя остатки неизвестного Нике сна.
– Наоборот. Хорошо, что ты меня разбудила. Что бы ты тут делала одна? И потом… Я обещал твоей маме утром привести тебя домой.
– Маме? – Ника поднялась с колен. – Ты позвонил ей?
– Да.
Нике нестерпимо захотелось домой, в знакомые уют и тепло, к маме, к папе. Они, наверное, ужасно волнуются, ждут. И Ника жалобно посмотрела на Степу.