Страница 5 из 15
– Не по годам развитой ребенок, – Ника улыбнулась. – Как и моя старшая сестра. Такая взрослая и мудрая.
Лада сжала губы, стараясь сохранить серьезность.
– На самом деле, Ника, найди себе ровесника. Наверняка, половина мальчишек в классе в тебя уже влюбилась.
– Наверняка! – послушно и скромно согласилась Ника.
Не иначе, мама, уже не надеясь на свой авторитет, попросила Ладу провести очередную воспитательную беседу, думая, что у сестер разговор получится более душевным и действенным.
– Да! Кстати! А по какому поводу звонил мой ненаглядный?
6
У Ники не часто выдавались свободные вечера. Наверное поэтому, они таили в себе особую притягательную прелесть. Обычно вечера были заняты репетициями, выступлениями, Денисом, а так, чтобы никаких дел, никаких планов, никаких встреч, подобное происходило крайне редко. И тогда Ника просто бродила по улицам, бессмысленно и беззаботно, бесконечно поражаясь тому, сколько удивительного и неожиданного таят, казалось бы, давно знакомые, досконально изученные места.
Вот клен за углом дома, у которого никогда не бывает зеленых листьев, даже летом они красновато-коричневого цвета. Вот черная мохнатая дворняга. Именно так, по Никиным понятиям, должен выглядеть Барбос. А там под тополями, несмотря на самый разгар осени, вовсю цветет яркий желтый одуванчик. А это…
Ника приостанавливается. А это ее сосед по парте Степа, и перед ним – очень даже симпатичная девушка, размахивает руками, что-то негодующе кричит. Ника не понимает, что. Холодный, пронзительный ветер разрывает ее слова на бессмысленные, короткие куски, и вместе с опавшими листьями разносит их в разные стороны. Степа молча, неподвижно внимает ей, стараясь придать лицу каменное, равнодушное выражение, изредка поглядывая по сторонам. Вот он неторопливо поворачивает голову и замечает Нику. На мгновенье та ловит его взгляд. На одно короткое мгновенье.
Все, что затем совершает Ника, навряд ли можно назвать обдуманным и тщательно рассчитанным. Как, когда, почему она решила действовать именно так? Кто же разберет! Так надо было. Она почувствовала. Именно вот так.
Восторженно и влюбленно, чувственно задохнувшись от внезапно ударившего в лицо резкого порыва ветра, Ника завопила на всю улицу: «Степа!» и бросилась к нему, проскользнув под самым носом разъяренной девицы. Хорошо, что Степа догадался распахнуть ей навстречу свои горячие объятия!
Ника повисла на нем, и они застыли в долгом, счастливом поцелуе. Хотя, долгий и счастливый, пожалуй, слишком громко сказано. Поцелуйчик был коротким, но почти настоящим.
У Степы поползла вверх одна бровь, и он сделал губами движение, будто оценивал что-то, пробуя на вкус, а Ника решилась повернуться к прекрасной незнакомке. Невинно и слегка смущенно она пролепетала:
– Извините! Но… – затем смешалась, не обращая внимания на устремленный на нее злобный взгляд.
Девушка уничтожающе глянула на Степу (Нике показалось, она сейчас ударит его), резко развернулась и, не оглядываясь, пошла, почти побежала, прочь.
Ника чуть заметно облегченно вздохнула и отстранилась от Степы. И тут он задал ей вопрос, на который она сама хотела бы узнать ответ.
– Почему ты сделала так?
– Не знаю, – Ника пожала плечами и улыбнулась уголками губ. – Наверное, твои глаза мне подсказали.
– Смеешься?
Ника уже несколько секунд ощущала непонятную дрожь где-то глубоко-глубоко в душе.
– Нервничаю.
– Отчего?
– Ты удивишься, но я опять не знаю.
Ей надоело стоять посреди чужого двора, она не выдержала и сделала шаг. Степа согласно шагнул за ней. Было чертовски любопытно, что это за история с красавицей-девицей, так шумно и прилюдно разворачивавшаяся всего несколько минут назад на широком пространстве между домами. Но разве возможно о подобном спрашивать у Степы? Хотя, из чувства благодарности за счастливое спасение он мог бы чуть-чуть объясниться. А в том, что она его спасла, Ника уже не сомневалась.
– Как ты сюда забрела?
– Смутные предчувствия меня привели, – таинственным голосом провещала Ника и тут же заметила: – Обычно это я задаю вопросы. Что с тобой?
– Тоже нервничаю.
– А ты отчего?
Степа философски печально скривил угол рта.
– И тут я не буду оригинален.
Видимо, как и Ника, он наивно решил отделаться легкомысленным «не знаю».
– Врешь! Врешь! – решительно воскликнула Ника. – Все-то ты знаешь. У тебя всегда на все есть ответ.
– Ну, довольно надо мной смеяться!
И тут Ника осознала, что они не просто прогуливаются, а движутся целенаправленно и осмысленно. Во всяком случае, это касалось Степы.
– А куда ты меня ведешь?
Он улыбнулся иронично.
– Туда, где тишина и покой, где не так часто встречаются любопытные прохожие.
Ника сделала невинно-изумленные глаза.
– Неужели на кладбище?
Степа резко затормозил.
– Ника! Прекрати! – попросил негромко, но твердо, одарив пронзительным взглядом.
Нике стало не то, чтобы уж очень стыдно, – неудобно. Она виновато пожала плечами.
– Веди меня скорее туда, где тишина и покой, – покорно пробормотала она и получила еще один пронзительный взгляд.
Они пришли на берег реки, спустились по откосу, и холодный, порывистый ветер куда-то сразу исчез; устроились на высоко выступающих из песка узловатых корнях большого дерева.
– Ты часто здесь бываешь?
Степа молча кивнул в ответ.
Становилось немного неуютно в сгущающихся сумерках возле серой, покрытой стылой зябью реки, под пасмурным темнеющим небом, и Степа разжег маленький костерок. Ника глянула на яркий оранжевый стреляющий жаром огонь и вдруг ясно ощутила присутствие еще кого-то, вроде бы неприметного, но ласкового и доброго, излучающего тепло и придающего уверенность. И она опять оказалась в безвременье.
Что-то остановилось, что-то осталось за границами осязаемого ею мира: суета, заботы, привычные дела. Ника смотрела на черные силуэты домов на противоположном берегу в солнечно-желтой россыпи светящихся окон, на живую рябь реки, слышала шелест ветра в обнаженных ветвях деревьев и редкие стоны старых, могучих стволов. Наверное, так бывает в сказках. И совсем не хочется говорить, потому что с минуты на минуту ожидаешь, вот сейчас таинственный, завораживающий голос начнет чудесное повествование: «За лесами, за горами, за широкими долами, между небом…»
Ника прикрыла глаза. Ей было спокойно и хорошо. И, возможно, не только благодаря окутавшей ее сказочной атмосфере и теплому присутствию сверкающего в темноте огня.
Тянущийся от реки холодок незаметно проник под куртку и царапнул спину зяблыми коготками. Ника поежилась. Степа заметил ее движение, легко и уверенно притянул к себе, похоже, совершенно не придавая своему жесту особого значения, и Ника не поспешила вырваться в праведном негодовании. Не было в этих объятиях ничего предосудительного и порочного. Просто, так было теплее и уютнее.
7
Прощаясь у своего подъезда, Ника долго топталась на месте, порываясь то скорей уйти, то еще немного задержаться. Жалко расставаться с зачарованной сказкой необычного вечера. И хотя большая часть его волшебства осталась среди деревьев на пустынном берегу реки, совершенно не хотелось, чтобы он просто ушел в прошлое, стал вчерашним днем, никогда не вернулся. Пусть он будет совершенно непохожим: не вечером, а утром, не у реки, а в пустыне, не осенью, а весной, но пусть он повторится!
И Ника не могла промолчать, не могла не рассказать, что она чувствует, стоящему перед ней парню. Ведь именно он являлся творцом маленького сумеречного чуда, он всего какие-то полчаса назад, защищая от холода, молча и невинно обнимал ее. И Ника не удержалась.
– Мне было очень хорошо с тобой.
И не дожидаясь, что он ответит или сделает, она торопливо проговорила: «До завтра!», открыла дверь и скрылась в широком проеме подъезда.
Мама, либо по чистой случайности, либо по какому-то очень важному делу оказавшаяся в прихожей именно в то время, когда дочь входила в квартиру, скорее с любопытством, чем с осуждением спросила: