Страница 5 из 22
«Да заговорит он, наконец, или, так бесконечно и будем в молчанку играть?» – подумала она. Здесь, неожиданно, ей в голову пришла интересная мысль. «А, может быть, по условиям игры, он должен от кого- то скрываться, или, он играет роль разведчика и, специально, перебрался на эту сторону болота, чтобы провести разведку местности. Он вполне естественно считал, что на этой стороне болота не должно быть никаких посторонних людей, поэтому, неожиданно увидев её, он естественно растерялся». У Насти даже мелькнула обольстительная мысль, что растерялся он ещё и потому, что перед ним оказалась очень симпатичная девушка, фактически, его ровесница, и он, видимо, робкий по характеру, просто не знает, как себя с ней вести и, также как и она, боится заговорить первым.
Внезапно где-то вдали раздался удар грома. «Странно, – рассудила Настя, – нам говорили, что в этих промозглых местах очень редки грозы в это время года».
Но сразу же после удара грома с солдатом произошло удивительное превращение. Он как будто вздрогнул и, взглянув буквально в упор на Настю, довольно быстро заговорил. И говорил он так, словно боялся потерять какую-то важную мысль, словно боялся пропустить что-то сокровенное и необходимое для него. Для Насти это явилось полной неожиданностью, из-за этого первые фразы солдата, она, даже, не до конца разобрала. Тем более он словно эти фразы не договаривал, а как-то проглатывал из-за своего тяжелого сбившегося дыхания.
«Что-то с ним, видимо, случилось. Может, кто-то его просто избил, или он убегал прямо через болото от преследователей. Поэтому так запыхался и перенервничал. Хотя, нет, скорее всего, здесь что-то другое, пока непонятное для меня».
Здесь Настя попыталась внимательно вслушаться в неразборчивую речь солдата, но понимать то, что он говорит, она стала далеко не сразу, а лишь спустя какое-то время, примерно минуты через полторы. За это время, напрягая слух, она всё-таки стала довольно чётко улавливать своеобразные оттенки его речи, а, самое главное, до неё постепенно начал доходить почти весь смысл той информации, которую пытался донести солдат. Она внезапно осознала, что солдат, как «заведённый» уже второй раз повторяет одно и то же. Видимо, он испугался, что с первого раза эта девушка не до конца поняла и не запомнила те важные для него вещи, которые он пытался ей сообщить. Итак, что же услышала Настя, когда полностью стала воспринимать быструю речь этого странного человека, появившегося неизвестно откуда, и неизвестно куда направляющегося?
«Девушка, ты меня извини. Я, наверно, тебя напугал, но я должен был, обязан был появиться именно здесь. Я устал ждать. Мне очень тяжело столько лет дожидаться, и сил моих больше нет, понимаешь. Да, я говорю очень путано и непонятно для тебя. Но ты, как умная девчонка, должна, просто обязана, очень хорошо запомнить несколько важных вещей, о которых я тебе сейчас скажу. Я сказал тебе уже эти вещи, но ты, видимо, меня «не услышала». Поэтому, я повторю то, что я сказал. Я сильно волнуюсь, потому что это моя первая встреча с живым, извини, я хотел сказать, с реальным человеком. Умоляю тебя, слушай внимательно и запоминай. У меня совсем мало времени, поэтому в третий раз повторить я просто не успею. А если ты не до конца поймёшь или что-то забудешь, моей душе будет очень плохо. Она будет страдать ещё, видимо, довольно долго, а, вполне вероятно, что и всегда. У меня не будет будущего, а останутся одни страдания и переживания, которые и так терзают меня долгие годы. Избавь меня, очень прошу, от этих страданий и переживаний. Это в твоих силах.
А теперь перехожу к самому основному. Зовут меня Землянов Василий Осипович. Мне девятнадцать лет. Родом я из деревни…».
Он назвал деревню и область, где она расположена. Затем, словно боясь куда-то опоздать, затараторил дальше.
«Эта деревня, в действительности, бывший старообрядческий скит. На этом хуторе жила когда-то моя жена – Ефросинья Павловна, она на год меня моложе была, а сейчас там живёт моя родная дочь Степанида Васильевна. Она должна, обязательно, слышишь, обязательно узнать всю правду обо мне, то есть о своём отце. Это первое. А теперь второе. Видишь, я не приближаюсь к тебе, и всё время стою на одном и том же месте (действительно, только теперь Настя обратила внимание на то, что солдат словно «прирос» к определённому месту и не сходит с него уже несколько минут).
«Что бы это могло значить?» – подумала она, чувствуя, что в этом скрыто что-то значительное для солдата. «Но что за этим скрыто? Вполне возможно, что сейчас он объяснит или хотя бы намекнёт на то, почему он не может куда-то отойти с этого места».
Но Настя не дождалась никаких объяснений по этому поводу, а солдат толком ничего не объяснял, а продолжал говорить какими-то непонятными для неё намёками. Настя же, напрягая всё своё внимание, продолжала вслушиваться в несуразную быструю речь этого несчастного солдата. То, что он несчастный, она тоже интуитивно почувствовала. Поэтому она твёрдо решила, по возможности, помочь ему выполнить «его волю», то есть, как он и хотел, запомнить если не всё, то, по крайней мере, большую часть из сказанного. А солдат всё говорил и говорил, не останавливаясь, лишь изредка, переводя дух от напряжения, которое он, видимо, испытывал уже долгое время.
«Вот рядом кустарник растёт, а стою я на небольшом холмике. Так вот, милая (здесь Настя покраснела), это тебе дополнительный ориентир, когда будешь точно показывать это место, где я стою. И ещё, тоже очень важное. Запомни, гильзы, отстрел от ППШ – пистолета-пулемёта Шпагина. Ещё раз повторяю – гильзы. Запомнила, и не забывай, пожалуйста, прошу тебя эту, возможно, самую главную деталь. Иначе, вы никогда меня не узнаете. И дочь моя никогда меня не узнает. А это ведь будет так обидно, понимаешь?»
Настя абсолютно ничего не понимала, но, всё-таки, в знак согласия, кивнула головой. Она сделала это, главным образом для того, чтобы хоть немного успокоить явно возбуждённого солдата в красноармейской форме образца 1941 – 1942 годов.
В этот момент солдат быстро взглянул на свои наручные часы, и на его лице отразился испуг. После этого он забормотал ещё быстрее:
«Девочка, я знаю, что тебя зовут Настя. Я многое про тебя и про других поисковиков знаю. Но сейчас, именно сейчас всё зависит только от тебя. Фактически, получается, что моя судьба и судьба моей семьи находятся в твоих руках. У меня осталось меньше трёх минут. Поэтому я умоляю тебя поступить так, как подскажет тебе твоя сильная интуиция. Иначе говоря, ты просто должна сильно прислушаться к своим ангелам-хранителям, и они обязательно подскажут тебе, как ты должна поступить, когда подойдут твои товарищи. Сердце твоё девичье обязательно поможет тебе. Ты просто обязана сильно сосредоточиться и прислушаться к своему внутреннему голосу. И тогда всё у нас с тобой, поверь мне, получится. Ты не только спасёшь меня, но и очень сильно поможешь моей не очень счастливой дочери. А теперь посмотри мне прямо в глаза и ответь на один единственный вопрос: «Сделаешь ли ты всё так, как я тебе сказал? Не подведёшь ли ты меня и мою единственную дочку? Не ошибся ли я в тебе? Потому что, если я в тебе ошибся, то мучиться мне ещё «веки вечные», а дочка моя до самой своей смерти так ничего обо мне и не узнает. Могу ли я быть спокоен за себя и за свою доченьку? Ответь мне быстрее, потому что истекают последние секунды нашей мимолётной встречи».
Настя была не просто удивлена странной и непонятной ей просьбой неожиданно появившегося здесь солдата, она была шокирована. Но чутьё немедленно подсказало ей, как необходимо отвечать, и она, силясь перекричать быстро прилетевший откуда-то порывистый ветер, заорала что есть мочи, чтобы солдат, наверняка, услышал её:
«Дяденька (Настя сама не поняла, почему она обратилась к нему именно так), я обязательно исполню вашу просьбу, вы не сомневайтесь, обязательно исполню!»
Она успела заметить, как солдат выдавил из себя что-то наподобие слабой, даже какой-то застенчивой улыбки и в ту же секунду произошло необъяснимое. Ветер поднялся ещё сильнее, поднимая вокруг целые тучи какой-то раскалённой пыли.