Удар! Ещё удар!!

После пяти повторов я позволил себе небольшой перерыв и переместился на лавку, тяжело дыша и обливаясь потом. Удобствами карцер, конечно, не блистал. Небольшая каменная коробка, где то два с половиной на полтора метра размером, с узкой лавкой и туалетом с рукомойником в углу и решеткой вместо двери и высоким, под три метра, потолком, в центре которого сиротливо тускло горела лампочка. Я уже собрался было встать и продолжить занятия, как из-за решетки донеслись гулкие шаги. Через несколько секунд к камере подошёл высокий тощий парень с волосами соломенного цвета и подносом в руках.

– Ваше сиятельство, кушать подано! – он с шутливым поклоном вошел внутрь и прямо на пол поставил поднос, – Сегодня у нас в меню минеральная вода из артезианских скважин Закарпатья и изысканнейшие, нежнейшие французские сухари из муки высшего сорта! Извольте-с отведать!

– Шут, – беззлобно проворчал я. У него был до того комичный образ, что сердиться на него было совершенно невозможно. Он прямо излучал какую-то положительную энергетику. Даже удивительно было, что подобного человека приставили к разносу еды… Эмм. Как правильно то будет в данном случае? Арестантам? Заключенным? Задержанным? Да похрен, в общем. Я взял с подноса воду и сухари, он наклонился за ним и, сделав вид, что замешкался, отвернувшись от камеры, прошептал, – Я тут плитку шоколада притащил, положу в мёртвый сектор, подкрепись

– Спасибо, друг, но не надо, – шепнул я в ответ, хотя моё тело было категорически не согласно с таким моим решением, а рот тут же наполнился слюной, стоило только подумать о шоколаде. Чувствую, долго я ещё от этой зависимости не избавлюсь.

– Ну смотри. Решай сам, – и пошёл к выходу, – Если передумаешь, шепни в следующий раз.

Я медленно, растягивая удовольствие, сгрыз сухари и выпил полстакана воды мелкими глотками, оставив остальное на потом. Ну что ж, хорош отдыхать, продолжим заниматься, и я приступил к новой серии приседаний.

***

– Что скажете, Инна Алексеевна? – директор устало отодвинулся от монитора, на котором подопечный закончил приседать и начал избивать кулаками воздух. В исполнении этого жирного тела смотрелось всё это довольно смешно, вот только ни единой усмешки за всё время просмотра не появилось ни у директора, ни у медсестры. Они вот уже почти час не отрывали взгляд от монитора, на котором некий Михаил Тормашев почти без перерывов занимался спортом.

– Скажу, что это весьма… интересно, Дмитрий Сергеевич, – неожиданно серьёзным тоном, без всяких признаков своей обычной издёвки, ответила медсестра, не отвлекаясь от просмотра, – Мы явно наблюдаем существенное изменение личности пациента после серьёзной травмы. Прямо как будто другой человек перед нами… Всё это требует более глубокого изучения. Крайне желательно перевести его в наш центр.

– Исключено! – резко оборвал его директор, и тут же спохватившись, попытался исправиться, – Извините за резкость, но в данном случае это действительно исключено. У мальчика очень, эмм… – на секунду замялся он, формулируя мысль, – Влиятельные родственники, которые поставили жесткие условия его нахождения здесь. Отсюда его могут забрать только они.

– Мда? Это мы ещё посмотрим. Вы же знаете, какие связи у нашего центра. Думаю, мы сумеем их убедить, – хищно улыбнулась Инна.

–Поверьте, у этих людей связи и влияние ничуть не меньше, чем у вашего центра. Но всё в ваших руках. Сумеете с ними договориться – ради бога. Мешать не стану. – мягко улыбнулся в ответ директор. Он бы годовой зарплаты не пожалел, чтобы увидеть, как центр будет договариваться с ЭТИМИ людьми. Хотя-я… Нет. Лучше не лезть во всё это.

– И, кстати, Инна Алексеевна, вы же смотрели записи с камер и видели, что это сделал не он. Зачем вы решили его в карцер отправить?

– А я и не собиралась его туда отправлять, – Инна чуть виновато отвела взгляд в сторону, – Уж слишком сильно изменился ваш подопечный. Мне было интересно, как он себя поведёт в стрессовой ситуации. Я ожидала, что если на него посильнее надавить, то исходная личность вернётся. Неуверенность в себе, трусость проявят себя. Но нет… Не сработало, и это очень странно… Но не скажу, что это было зря. За его поведением в карцере тоже очень интересно наблюдать.

– Он как будто даже рад, что оказался здесь… – тихо пробормотал директор, продолжая следить на мониторе за подопечным.

– Так и есть, – согласилась с ним девушка, – Он явно доволен тем, что попал сюда и ему не нужно идти на отработки. Вывести бы его из этой зоны комфорта…

– Тогда может его просто отпустить?

– Да? И что вы будете делать, когда он так и не пойдёт на уборку территории и отработку, оставшись в корпусе? Опять сюда его поместите? – язвительно поинтересовалась Инна, – Это будет просто смешно. Да и опасный прецедент создаст. Ваш авторитет пошатнётся.

– И ваш.

– И мой, – не стала спорить она, – Пусть сидит. К тому же на хлебе и воде и с такими энергозатратами уже завтра ему будет не до занятий, ну а послезавтра он из этой камеры выползать будет.

***

Мой третий день в карцере превратился в настоящий ад. Измученное голодом, жаждой и почти беспрерывными тренировками тело категорически отказывалось мне подчиняться, выстреливая болью при малейшем движении. Но я, стиснув зубы, продолжал над собой измываться. Суки, могли бы хоть воды в нормальном количестве давать, а не две кружки в день, всё легче было бы. Я продолжал на дрожащих ногах делать приседания и молотить кулаками воздух. Стойку на руках пришлось прекратить, так как руки сразу подкашивались, как только я пытался на них упереться. Периодически проскальзывали подлые мыслишки, что незачем так издеваться над собой, что за столь короткое время нормального результата всё равно не достигнуть, тело обезвожено и надо дать ему отдохнуть, а там уж как выйду, приду немого в себя, поем, отосплюсь и продолжу, но я гнал их прочь. Я прекрасно знал, что стоит хоть раз пойти на поводу своей слабости, то потом будет тяжело себя заставить продолжить заниматься. Человек слаб и только и ищет повода, чтобы ничего не делать. Раз дашь себе слабину, другой, а потом здравствуй диван, пиво, живот и нереализованные мечты.

– Жиробас, на выход с вещами! – дверь с жутким скрипом заскрипела открываясь, и внутрь заглянул какой-то парень, скалясь в улыбке. Юморист хренов. Какие тут у меня вещи могут быть? Я встал и на дрожащих ногах поплёлся к выходу.

– Эк тебя колбасит-то! Уже оголодать успел на казённых харчах что ли?

Я проигнорировал его вопрос и пошёл дальше. Сейчас главное добраться до воды… Всё остальное потом.

У выхода в коридор меня уже поджидали Глиста с Шкетом. Увидев в каком я состоянии, они тут же подхватили меня под руки, помогая идти. Я попытался было вяло возразить, что и сам дойду, но они и слушать не стали.

– Ни хрена себе! Жирный, у тебя такой вид, как будто тебя тут месяц продержали, а не три дня! – тараторил Глиста, пока мы шли, – Ты даже похудел вроде!

– Надолго ли, – проворчал Шкет, – Сейчас до хавчика дорвётся и быстро вернёт свои килограммы.

– В жопу хавчик, – просипел я, – Мне главное до воды добраться. Сейчас чуть в себя приду, и опять заниматься буду. И в этот раз вы со мной! Пора и вами заняться.

– А нам-то зачем? – не понял Глиста, – У нас же и так проблем нет с лишним весом.

– Ага, у вас другая проблема. Отсутствие веса. Вы как с противником собираетесь справляться? Своим видом думаете напугать? Одни кожа да кости. Без слёз не взглянешь.

С боков донеслись синхронные вздохи, но оба промолчали. Мы добрались наконец до комнаты и я обессиленно рухнул на кровать, намечая план действий. Полчаса на отдых, хлебнуть воды и приступим.

***

– А теперь ускоряемся! В темпе, в темпе! – подгонял я этих двух ленивцев, заставляя их отрабатывать интервальный бег. Такой бег подразумевает движение рывками, с ускорениями. Например, деcять-пятнадцать секунд вы бежите со скоростью девять-десять километров в час, потом резко ускоряетесь секунд на десять, а потом снова бежите медленно. Интервальный бег воссоздает ситуацию на ринге – когда расход сил идет неравномерно – то вы активно наступаете, начиная атаку с взрывного движения, то, наоборот, вы отступаете от своего противника, восстанавливая силы. Ещё очень важный для бокса вид упражнений – бег по лестнице. Движение вверх по ступенькам. Такое упражнение великолепно развивает дыхалку даже тех людей, которые не привыкли к продолжительным пробежкам и, вообще, аэробным нагрузкам. За небольшой срок с помощью этого упражнения можно значительно поднять выносливость и дыхалку даже не тренированному человеку. Им чуть позже займёмся, когда из зала уйдём. А сейчас ещё можно их прыжками со скакалкой озадачить. Это упражнение практикуется во всех боксерских секциях в обязательном порядке. Помимо дыхалки оно развивает и координацию движений – ту самую согласованность движений каждой мышцы, которая в итоге и делает удар боксера таким сильным. Они оба лёгкие, тощие, будем упор на скорость и уклоны делать, с редкими акцентированными ударами. Как там по классике, «порхай как бабочка и жаль как пчела».