Страница 10 из 20
– В поисках ЗНР она заметала следы. А заодно получила корону нашей матери.
– Но почему бы вам не убежать прямо сейчас? – Каспар приблизился еще и нежно прошептал: – Вместе со мной.
Соблазнительнее предложения Александр в жизни не слышал. Убежать вместе с Каспаром далеко-далеко… И жить в нескончаемом страхе друг за друга. Разве расстояние для Делинды и ее наемниц помеха?
– Почему ты все еще здесь? Тебя терзает чувство вины?
– И это тоже.
– Тебе ни к чему переживать. Оставь меня и…
– Да разве я могу оставить вас?! – В порыве откровенности Каспар вцепился в плечи Александра. – Такого вы мнения обо мне на самом деле? Думаете, я брошу вас в столь трудную минуту и уеду в безопасное место?
Пелена боли спала с его глаз, и он увидел во взгляде оцепеневшего короля испуг.
– Простите. Я не хотел кричать. Просто я… переживаю за вас. – Каспар ослабил хватку на его плечах и заговорил тихо: – Если вы боитесь, что в случае побега она пошлет за вами, то знайте, что я смогу вас защитить. Просто идемте со мной.
– В защите нуждаюсь не я…
– Просто идемте со мной, – тверже повторил Каспар. Решимость и мольба смешались в его взгляде. Он корил себя за то, что оставил короля минувшим вечером. За то, что не поехал с ним тогда. За то, что не признался ему, ведь тогда все сложилось бы иначе. А теперь уже поздно. Казалось, даже ответное признание в любви не заставит Александра передумать. Он был чем-то напуган. Ему, вероятно, думал Каспар, чем-то угрожали. Но если в защите нуждается не сам король, то кто же?
Каспар обнял его крепко и в то же время мягко. Мечась в растерянности, Александр тщетно пытался понять, почему же он все еще рядом, почему предпочел остаться, почему так хочет забрать его с собой? Его поведение, его тон, его слова не были рождены лишь из чувства вины из-за вчерашнего разговора. Было что-то еще. В самых недрах влюбленной души король наверняка догадывался о том, что это могло быть. Но он отрицал эту мысль, стоило ей появиться. Отрицал так быстро и резко, что и сам не успевал осознать ее в полной мере. Нет, Каспар не мог любить его. Никто не мог полюбить кого-то вроде него, убеждал себя Александр, вспоминая полный список своих недостатков, мгновенно бросавшихся каждому в глаза.
Не разжимая объятий, Каспар почти прошептал ему на ухо:
– Ох, Александр. Мой дорогой Александр… – Он отстранился. – Ваши чувства ко мне я распознал задолго до вашего признания. Так почему же после всего, что вы услышали и увидели от меня, вы никак не распознаете и моих чувств?
Александр чувствовал себя оглушенным. На одно радостное мгновение сердце загорелось надеждой, и он застыл в нестерпимом ожидании продолжения. Но нет же. Вероятно, он не так воспринял слова Каспара. Речь о других чувствах: привязанности, дружбе. Никак не о любви. После всех пережитых несчастий Александр больше не верил, что жизнь ему еще хоть раз улыбнется. И уж тем более представить не мог, чтобы она взамен всех мук подарила ему самое желанное.
Каспар молчал, надеясь, что правильно донес мысль. Груз любовного бремени, носимого им так долго, наконец был сброшен. В порыве радости он загорелся желанием поцеловать Александра. Но что-то было не так. В полузакрытых печальных глазах короля отражались сомнение, недоверие и разочарование.
– Мне приятно, что ты привязан ко мне. Все-таки десять лет службы.
Каспар покачал головой. Восприятие короля ошеломило его. Он недооценил его самокритичность, за месяцы после «похорон» возросшую в разы. Слова настоящего признания застыли на языке, и вот, когда он только собирался их отпустить, его остановила мысль: «Может, оно и к лучшему?»
– Думаю, мне пора, – продолжил Александр безжизненным голосом, в то время как глаза его поблескивали от подступающих слез.
– Я пойду с вами.
– Нет, ты уедешь.
– Вы не заставите меня. Даже если будете отпираться, я все равно пойду за вами. Почему же вы никак не поймете, что я не могу бросить вас? Я не успокоюсь, пока…
– Отвали от меня, в конце концов! – крикнул Александр и тут же отвернулся, чувствуя, как жжет глаза. Он глубоко вздохнул, выдержал пару секунд, пока слезы не высохли, принял решительный вид, развернулся и процедил сквозь зубы: – Ты надоел мне со своей опекой! Я больше не ребенок, и ты мне больше не нужен. Твое поведение пугает меня. Ты похож… Ты похож… – Через силу приняв яростный вид, чувствуя, как слезы подступают к глазам, готовые вот-вот скатиться по щеке, он крикнул: – Ты похож на мою няню!
После он сразу развернулся и уверенно зашагал к кафе, у которого с тремя стаканчиками уже остывающего кофе стояла растерянная Робин.
– Это ты позвала его сюда?
– Да… – Она опустила голову.
– Зачем?!
Робин вздрогнула от его крика так, что едва не опрокинула на себя кофе. Она сжала губы и опустила плечи, став похожа на напуганного ребенка, готового разреветься не то что от крика – от любого порицания с укоризненными нотками. Пыл короля растворился. В одну секунду он осознал каждое произнесенное им ужасное слово, дико желая развернуться к Каспару, чтобы узнать, как тот смотрит на него, что читается в его глазах и стои́т ли он там вообще. Мучительный груз вины залил его тело свинцом, и он так и не нашел в себе смелости сделать это.
– Мы уходим, – холодно произнес Александр, бросил на кофе презрительный взгляд, резко выхватил подстаканник, нагруженный напитками, бросил его на землю, уложенную серой плиткой, и яростно зашагал вдоль реки.
Робин последовала за ним не сразу, а когда все-таки набралась решимости, шла позади как можно тише. Напоследок она оглянулась на Шульца. Вдалеке его оттененное светом уличного фонаря лицо оставалось для нее непроницаемым, и она не видела боль, высеченную на нем.
Каспар не мог узнать короля, как и найти хоть одно объяснение его поведению. В душе он надеялся, что за вздорными поступками и криками все еще скрывается, свернувшись калачиком, Александр, которого он знал десять лет. Конечно, Каспар вспоминал, как и сам менялся в тяжелые времена, но никогда не задумывался, какие смешанные чувства испытывали близкие, принимая его новый душевный облик. Впрочем, время отдалило тех людей, и Каспар теперь, после ссоры с Александром оставшись один в огромном Лондоне, вдруг осознал, насколько он одинок. Город для него опустел, радостей не осталось, как и смысла находиться в нем дальше. Детей его здесь больше нет, любимый человек в нем не нуждается, но что-то не давало ему уехать. Что-то было не так. Как бы ни пытался Александр задеть его, прибегая к самым гнусным способам, чем больше он изрыгал ругательства, тем больше Каспару казалось, что тот вовсе не хочет оставаться без него. Александр все еще любил его и пытался прогнать, потому что… боялся?
Лишь один человек предположительно мог знать, что происходит с королем на самом деле, и поделиться своими мыслями. Дирк Марголис. Ему Каспар и позвонил.
– Слушаю, мой дорогой друг! – Голос богатейшего человека на земле, как и всегда, источал задор.
– Здравствуйте, Дирк! – Каспар замялся и спрятал свободную руку в карман пальто. – Возможно, я звоню поздно…
– Все хорошо. Вероятно, вы звоните из-за надвигающейся войны. Хотите узнать мое мнение?
– Не совсем.
– Вас беспокоит Александр? – В голосе Марголиса засквозили игривые нотки.
– Как вы поняли?
– Я почти уверен, что вы пытались с ним поговорить, но он вам ничего толком не объяснил.
– Вы знали, что он собирается делать?
– Конечно!
– Тогда почему не помешали?
– Я не хотел мешать юному дарованию в его военном начинании.
Каспар раздраженно цокнул языком и ответил:
– Я знаю, что в войне замешана Делинда. Более того, это ведь она всем руководит, подло используя брата?
«Хотя чему я удивляюсь?»
Раздался насмешливый заливной хохот. Каспару показалось, что Дирк слегка пьян. Он услышал приглушенные женские голоса и стук, словно от резко поставленного на стол стакана. Дирк замолчал, а затем сказал, понизив голос на несколько тонов: