Страница 11 из 18
Египтяне, ошеломлённые внезапным набегом, не сразу смогли отправить погоню. Наверстать упущенное время, казалось, практически невозможно, однако, в конце концов посланные вслед военные корабли из других портов, попытались это сделать. При свете дня преследователям удалось в подзорные трубы разглядеть беглецов на горизонте, но догнать быстроходные пиратские суда оказалось не так-то просто. Но они упорно продолжали затянувшуюся гонку. Однако на стороне беглецов, кроме выигрыша во времени, было моральное преимущество: победа их окрыляла и изо всех сил дула в пиратские паруса. Немаловажную роль играло и то, что пираты не знали недостатка в предусмотрительно заготовленной свежей пище и воде, чего нельзя было сказать о египетских моряках, которые сидели только на солонине и сухарях, запас которых тоже был ограничен, и уже начали испытывать нехватку питьевой воды – авральный выход в море невозможно было предусмотреть…
Если бы не мощи святого Марка, погоню бы наверняка прекратили: египетские моряки знали своё дело не хуже венецианцев и понимали, что догнать пиратов практически невозможно. Вперёд их гнала только надежда на чудо и, вполне возможно, даже вера в помощь самого евангелиста. Но святой Марк, видимо, не очень-то хотел возвращаться в Александрию – разрушение христианских церквей в Египте уже принимало массовый характер, и вряд ли это могло ему понравиться!
Преследование продолжалось столь же долго, сколь и безуспешно. Но когда пиратские корабли вошли в венецианскую лагуну и затерялись среди десятков островов, египтянам пришлось прекратить погоню и повернуть обратно – на территории похитителей у них не было никаких шансов!
Венеция встречала маленькую флотилию капитана Брандолини как героев. На главной набережной города уже стояли привезённые в результате операций, аналогичных александрийской, мраморные и гранитные грифоны – символы Венеции. Такие статуи были мало распространены в мире, поэтому венецианские купцы и пираты, а провести между ними четкие различия бывало довольно затруднительно, привозили изваяния обычных львов отовсюду, где встречали, приделывали к ним крылья и украшали площади и дворцы. Пристань тоже украсили красно-зелёно-золотыми вымпелами и флагами с изображениями летающих львов.
Народу на берегу было так много, что казалось, весь город собрался ради такого знаменательного события. Даже дож Венеции – его серенити Джованни I Партечипацио – лично пришёл на пристань встретить смельчаков, воплотивших в жизнь давнее чаяние венецианцев. А так как он не имел права появляться на публике в одиночку, его сопровождала свита чиновников. Охрана главы республики быстро расчистила место для него и сопровождающих лиц, но среди свободных граждан свободной республики такое не проходит – начался ропот, поэтому Джованни I не стал говорить долго, а, поприветствовав Брандолини и его команду, просто пообещал всем, что прикажет высечь имена героев на мраморной доске у стен своего дворца. А вслед за этим объявил, что строительство храма, в котором будет храниться саркофаг с мощами святого Апостола Марка-евангелиста, начнётся незамедлительно. Народ встретил это сообщение овацией и криками радости. Встреча героев переросла в широкомасштабные народные гуляния, капитана Брандолини и его команду разнесли по домам на руках. А принесение мощей Апостола Марка в Венецию стало ежегодным национальным праздником.
Вечером, во внутреннем дворе большого дома семьи Брандолини, удачливые пираты – сами они предпочитали называть себя купцами, – отмечали триумфальное возвращение из Египта. Многочисленные слуги, среди которых было немало бывших рабов, освобожденных в чужих землях, разносили серебряные кувшины с ромом, вместительные подносы с запеченной рыбой, морскими раками и моллюсками, большие блюда с жареным мясом и птицей. Среди гостей, плотно уместившихся за длинными столами, были капитаны, их помощники, руководители абордажной и ударной команд и другие отчаянные моряки, которых уважал и ценил хозяин дома.
Обычный застольный шум и смех мгновенно смолк, когда с кубком в руке встал капитан Брандолини.
– Друзья мои, – громовым голосом, который в шторм перекрывал грохот ветра и волн, сказал он. – Я хочу отдать должное нашим братьям, которые не смогли сегодня оказаться за этим столом. Это были храбрые моряки, и они погибли не в пьяной драке и не от руки мужа-рогоносца, они отдали свои жизни за успех и процветание нашей родной Венеции. Они всегда будут среди нас – на палубах наших парусников, в наших кубриках и в абордажных командах, за нашими столами… И сейчас они здесь – мы будем пить с ними, веселиться и радоваться жизни!
Капитан осушил свой кубок до дна, к нему молча присоединились все сидящие за столами. Привыкшие к сухарям и солонине, моряки быстро разделывались с редко достающимися деликатесами и льющимся без ограничений ромом. Блюда и кувшины мгновенно опустели. Слуги немедленно подносили свежую еду и расторопно разливали крепкое ароматное питье. Веселье шло по нарастающей: крики, смех, шутки – по большей части грубые: недаром капитан запрещал брать на такие застолья оружие… Похоже было, что все забыли о собравшем их поводе. Но не капитан.
– Мы заслужили сегодняшний праздник, – снова поднялся Брандолини, окинув взглядом всю разношёрстную и изрядно пьяную компанию. Надо сказать, что сам он редко напивался, да и сейчас был трезв. – Надеюсь, мы всегда будем достойны тех почестей, которыми нас встретил народ. И дело не в сладости славы и почета, – процветание республики важнее всех наград и званий! А на каком фундаменте стоит Венеция?
Успокоить компанию пьяных пиратов очень трудно, еще труднее заставить их внимательно слушать оратора. Но сейчас такое чудо произошло: пьяные как будто трезвели, а тех, кто не мог вырваться из цепких объятий Бахуса[2], товарищи бесцеремонно толкали острыми локтями в бока и шептали на ухо какие-то очень весомые аргументы, обладающие чудодейственным даром убеждения. И шум смолк, все повернули внимательные и даже слегка просветленные лица к говорящему капитану, который, наряду со многими достоинствами, обладал и несомненным даром красноречия, а дар этот, как ни странно, для простых и грубых людей стоял на втором месте после физической силы и умения убивать.
– На естественных и искусственных островах лагуны, которые могут быть сметены ураганом или затоплены сильным наводнением? Или на величии наших дожей, блеске их украшений и заморских шелков? Нет, это мы являемся твердым и незыблемым фундаментом нашей республики! Неприметные, обычные парни, зачастую в рваной одежде, – именно из-за наших пушек в чужих портах не обижают венецианских купцов! Мы являемся основной силой Венеции! Разве не так?!
– Так, конечно так! – возгласы одобрения и поддержки звучали со всех сторон, а Брандолини, демонстрируя навыки умелого оратора, умело доводил матросов до исступления – толпа остаётся толпой и за пиршественным столом.
– А часто ли бывает, что пиратские корабли заходят в наш порт, чтобы разграбить наши склады, разорить дворцы или поживиться любой, более простой добычей?
– Не было такого! Никогда не было! И не будет! – возбужденно ревели пираты, которые сейчас уже не пытались выдавать себя за миролюбивых купцов.
– Потому что все прекрасно знают – если кто-то захочет совершить такую глупость, то разбираться с ними будет не дож со своей канцелярией, а наши матросы, – Брандолини оглядел присутствующих, которые, расплескивая ром, колотили серебряными бокалами по столу и деревянными ногами по мозаичной плитке, вскакивали с мест, размахивали руками, сжимая воображаемые рукояти палашей, и согласно кивали каждому произнесенному капитаном слову.
– Поэтому я пью за вас, мои боевые друзья! Вы достойны лучшей жизни, и вы получите такую жизнь!
– Ура! Слава Марку Брандолини! Ура! Мы пойдем за капитаном в любой бой!
Странно было видеть ликующих пиратов: суровых, жестоких, искромсанных тяжёлой, безрадостной жизнью, смертельно опасной работой, саблями, осколками и абордажными кортиками мужчин, на долю которых не то чтобы редко, а практически никогда не выпадало даже малой доли хороших слов, сказанных капитаном в их адрес сегодня.
2
Бахус – бог вина.