Страница 20 из 29
– Мария опять что-то натворила? – покраснел тот. – Да сожги Белое Солнце эту девку!..
Офицер приподнял брови в неприятном удивлении. Видимо, отношения капитана с семьей оставляли желать лучшего.
«Крайне не по-альконски», – неодобрительно подумал он.
В дальнем конце помещения скрипнула дверь к жилым пристройкам, и в мастерскую вошла невысокая ладно сложенная женщина. Не знай Алеманд настоящий возраст Екатери́ны Лемаровой, матери Марии, никогда бы не предположил, что этой маленькой и удивительно красивой венетрийке с обаятельной улыбкой и непроглядными омутами карих глаз за пятьдесят. Что она наравне с Георгием Гейцем, своим братом, тоже механиком, во времена Гражданской войны по восемнадцать часов кряду готовила корабли к вылету, что получила медаль за оборону Аркона… что одна воспитала дочь.
– Нет-нет, – сдержанно поднял руку офицер: «Интересно, кто отец Гейц?..» – Добрый день, миссис Лемарова.
Он посмотрел на супругов.
– Позвольте представиться, Леовен Алеманд, капитан фрегата Королевского флота Альконта «Вентас Аэрис», командир восемнадцатой боевой группы.
Лемаровы переглянулись.
– Коммандер Алеманд сказал, что у него дело к нашей семье, – осторожно сообщил Екатерине муж.
– Дело? – переспросила она. – Замечательно. Сегодня прекрасное утро для ведения дел…
Екатерина подошла ближе и присела возле двигателя, над которым работал Кирилл. Поверхностно оглядев цилиндры, она задумчиво протянула руку к лежащим рядом инструментам.
Алеманд почувствовал себя чужим. Екатерина выглядела отстраненной, словно между ней и другими людьми поднималась стена, – невидимая, но надежно отделявшая от остального мира.
Кирилл кашлянул. Екатерина опомнилась и обернулась, смущенно улыбнувшись:
– Ох, простите…
– Ничего страшного, – заверил Алеманд, тщетно пытаясь отделаться от неприятного ощущения. К снимку Екатерины прилагалась справка с диагнозом, но он все равно оказался не готов к встрече. – У меня сообщения для младших членов вашей семьи: Марии Гейц и Дмитрия Лемарова.
Еще в первый раз читая досье Марии Гейц, он поразился, что у Лемаровых всего двое детей, не считая усыновленного Константина Ивина. Альконские семьи обычно были больше. Он действительно привез не только приказы от Службы для капитана, но и еще один конверт. Офицер обещал, что младшего брата Марии оценят по достоинству, и позаботился об этом. Вступительные экзамены в Корпус Ветра закончились неделю назад. Алеманд первым узнал о результатах Дмитрия и вызвался лично доставить извещение.
– Мит еще не вернулся из Ка́дома, а Мари во втором ангаре…
– Она точно ничего не натворила? – вновь с подозрением спросил Кирилл.
– Нет, – твердо ответил Алеманд и, поколебавшись, добавил: – Более того, оказала Короне существенную услугу.
– Не хочу быть грубым, – откровенно недоверчиво протянул Кирилл, – но вы уверены, что мы говорим об одном и том же человеке?
От Алеманда не укрылось, как Екатерина взяла мужа за руку и погладила по ладони большим пальцем.
– Я не могу разглашать детали, – даже без рекомендаций Варлина офицер понимал, что не имел права рассказывать о похищении реликвии.
– Ясно, – откликнулась Екатерина. – Вы упомянули Мита…
– У меня письмо для кадета Лемарова, – Алеманд сделал ударение на слове «кадет».
Карие глаза Екатерины удивленно округлились. Она радостно улыбнулась и прижалась щекой к плечу мужа. Тот подхватил ее, закружил. На минуту супруги будто забыли об офицере.
Алеманд терпеливо дождался, когда Лемаровы опять обратят на него внимание.
– Простите, просто… – скулы Екатерины порозовели. – Замечательное утро! Не желаете кофе?
– Вы очень любезны.
– Надеюсь, Мит вернется побыстрее… Сейчас…
Она ушла в жилые помещения, и мужчины остались вдвоем. Кирилл поклонился:
– Это большая радость для нашей семьи. Хоть кто-то…
Алеманд кивнул и, решив уйти от неудобной темы, перевел взгляд на двигатель:
– «Ланн один-шесть», если я не ошибаюсь?
– Кас вчера привез.
– Мистер Ивин – отличный механик, – офицер вспомнил одобрительные отзывы Я́кова Й́жерева, лидера авиатехнической группы «Вентас Аэрис».
– Его руки как сам Артемий Мудрый благословил!..
Поддерживая беседу, Алеманд продолжил расспросы о двигателе. О чем еще говорить, он не знал. Вне светской среды офицер общался только с военными, а отчим Марии к ним не принадлежал.
Кирилл отвечал охотно. Он любил свое дело, прекрасно в нем разбирался и заодно рассказал, что авиаремонтную мастерскую сразу после войны открыл брат Екатерины. Долгое время двойняшки вели дело вместе, но восемь лет назад Георгий переехал с супругой на Венетру. Механик оставил долю Лемарову, взяв слово, что тот уволится с гражданского флота и будет больше времени проводить дома с женой и сыном.
Вскоре вернулась Екатерина. Алеманд попробовал умопомрачительно пахнувший кофе, искренне похвалил оттененный ноткой кардамона вкус и выразил восхищение кулинарным талантом хозяйки.
Ко второму ангару офицер подошел спустя минут десять, еще ощущая терпкое послевкусие. Подобно многим альконцам, Алеманд предпочитал чай, но умел ценить и другие напитки.
Приоткрыв ворота, офицер заглянул внутрь. Полумрак в ангаре разгоняла дюжина газовых ламп вдоль левой стены. «Аве Асандаро» стоял справа, и отблески перетекали по плавным линиям фюзеляжа. Вокруг громоздились ящики и бочки. В глубине виднелся жилой угол.
Пройдя дальше, Алеманд заметил стремянку и заставленный книгами высокий шкаф. На полу шипел граммофон – игла соскользнула с края пластинки, хотя та еще крутилась. На откинутой крышке харанского сундука висели жакет и голубой сарафан, а внутри, на дне, желтели стопки бумаг.
Капитана Лем Декс не было, и Алеманд нахмурился, не зная, где ее искать.
Поколебавшись, офицер заглянул за ящики. Он увидел тахту и собранный на скорую руку письменный стол. Длинная доска опиралась на пару табуретов. На ней мерцала керосиновая лампа и лежали две книги: альконская «Философия рыцарства» и запрещенная в Греоне «Торговля титулами». На раскрытой тетради темнела дорогая перьевая ручка. Лем спала, накрыв ее ладонью и положив голову на локоть. На щеке синело пятно чернил.
Офицер остановился в нерешительности. Он пришел по важному делу, но будить без разрешения малознакомую женщину в ее собственном доме было неприлично. Более того, Алеманд подозревал: поступи он подобным образом, Лем посоветовала бы ему убираться на все восемь ветров.
Поэтому он замер, скользя взглядом по ее записям. Внимание привлек лежавший отдельно черновик.
«Нечто пустое приходит на смену элите, когда аристократия перестает пополнять свои ряды достойными людьми – талантливыми, добившимися уважения в обществе. Знать начинает воспроизводиться наследственным путем, пренебрегая отбором лучших и постепенно деградируя.
Речь пойдет об отпрысках благородных семей, получивших военное образование, но избегающих последующей службы вопреки старинным традициям. Они получают привилегии отцов по наследству. Тогда что, кроме праздности, эти люди способны передать потомкам?..»
Алеманд вспомнил разговор с Лем. Он понимал ее позицию, но не мог полностью согласиться с выводами. Офицер сам с негодованием смотрел на отлынивавших от службы аристократов. Несомненно, любой глава семейства всегда оставался наиболее ярким примером для наследников, однако – не единственным. Например, Ижерев не раз упоминал, что обязан мастерством деду.
Капитан приоткрыла левый глаз, подглядывая за Алемандом.
– Интересно?
– Занятная тема, – признал он, будто до прозвучавшего вопроса просто с ней беседовал.
Лем усмехнулась. Она сбросила накинутое на плечи покрывало, заложила руки за голову и потянулась.
– Мне нужен кофе, чтобы проснуться. Тебе сделать чашку?
– Я могу проводить вас к вашей матушке, – ответил Алеманд, отложив в сторону вопрос об аристократии. – Четверть часа назад имел честь оценить ее талант.