Страница 6 из 16
– Послушай… кто тебя хочет извести? Кто может желать тебе зла? Ну-ка, вспоминай! У тебя есть недоброжелатели?
Ана вздрогнула, потом резко, одним движением села на постели, обхватив себя руками за плечи. Обнаженная спина ее была такой гладкой, такой беззащитной, что я не выдержал и провел по ней ладонью. Ана поежилась, вздохнула:
– Я не знаю. Есть у меня одно подозрение, но… это же не может быть! Не так давно я зашла к тетушке… она увидела меня без родимого пятна, охнула, поздравила, стала расспрашивать, как и чего. Я сказала, что вылечилась в Академии, у самого лучшего лекаря. Про тебя ничего не сказала. Мол, накопила денег и все отдала. А пока разговаривали, приходит парень – я его с детства знаю, сын булочника Перона, хороший парнишка…
Глаза Аны затуманились, и я криво усмехнулся – да, сын булочника неплохая партия. Вот откуда ноги у ситуации растут! И правда, надо прекращать баловство с девчонкой. Залететь она не залетит – я купил ей амулет от зачатия, но… девчонка честная, она так не выдержит – кувыркаться с начальником и любить другого мужчину.
– Ну, так вот… – после небольшой паузы продолжила Ана, укладываясь рядом со мной. Я обнял ее за обнаженные плечи, привлек к себе. Жалко будет расставаться с девочкой! – Гиом с детства меня знает, мы с ним дружили. Он всегда меня жалел, и как-то даже сказал, что женился бы на мне, даже с таким вот уродством. Только папаша не позволяет, сказал – из дому выгонит, если он приведет такую… меня в дом. А приходил он к моей троюродной сестре. Тетушка-то мне не совсем родная. Ну и вот – у нее трое сыновей, здоровенные такие придурки, вечно меня дразнили, тетушка их ругала, и сестра – она чуть помладше меня. Вот к сестре Гиом и приходил. А как увидел, что лицо у меня чистое, так аж загорелся весь! Мол, пойду к отцу, скажу, что Ана стала красавицей, папаша и позволит на мне жениться! Он в ноги ему упадет! И ушел. А сестра, Берта, такую истерику устроила… сказала, чтобы я больше не появлялась у них в доме, что я разлучила ее с женихом, что я тварь тупая, и чтоб я сдохла.
– А тетушка? Она что сказала? – не выдержал я, медленно теребя двумя пальцами упругий сосок девчонки. Приятно!
– Сказала, что я неблагодарная, что так не поступают с сестрой. Что это она устроила меня в Академию, и что я по гроб жизни ей обязана. Ну и… все. Ушла я от тетушки, как оплеванная. Старший, Веном, еще сказал, что если увидит меня у их дома, и вообще на улице – все кости мне переломает. А как он не увидит, если мамин дом стоит у них в соседях? Я что, к себе домой не должна заходить?
Ана поежилась, и отодвинула мою руку от ее груди. Соски у нее были очень чувствительные, я это знал, но не мог отказать себе в удовольствии их потрогать. Я слаб! Я всего лишь человек, не ангел!
– Постой… – вдруг задумался я – Скажи, а кому отойдет материн дом, если ты умрешь?
– Ну… не знаю – пожала плечами Ана – Родни у меня больше нет, кроме тетушки. Ей, наверное.
– А муж ее где? – не отставал я.
– Заболел, и умер – снова пожала плечами Ана – Он хороший был, тетушка грубая, шумная, а он был тихий такой… попивал, конечно. А кто не пьет? Мастер был хороший – обувь шил. Сейчас вот сыновья тетушкины шьют. А она продает на рынке. Только они дешевую обувь шьют… для бедняков. Из плохой кожи. Да и не особо стараются, так что дела у них не очень идут.
– Вот что… сегодня после занятий будь наготове – я отодвинулся и посмотрел в глаза девушке – Хочу вместе с тобой навестить тетушку. Поздороваться с ней, поговорить на тему: «Как не надо обижать девушек-сирот». Не против?
– Не против – улыбнулась Ана, и вдруг помрачнела – Знаете, какие они сильные, братья? Они выше вас! И в плечах в полтора раза! Их все боятся! Особенно, когда они выпьют! Поговаривают, они еще ночами на улицах пошаливают, но это наверное просто разговоры. Побьют вас! У них и друзей полно – такие же придурки, как и они. Вместе выпивают. Не надо бы вам туда ходить, я боюсь за вас. Пускай Темный этот дом забирает в Пресиподнюю – вместе с тетушкой, братьями и сестричкой. А я и тут, при кухне поживу. А то еще сниму комнатку где-нибудь подешевле, мне много не надо! Крыша над головой, да кровать! Помыться вы мне позволяете в вашем номере, а что еще мне надо?
И тут же без перехода – улыбнулась и похвасталась:
– А я платье новое купила! Не видели? Я его только что сняла!
– Честно скажу: когда ты снимаешь платье, я не могу смотреть ни на что больше, кроме как на тебя – улыбаюсь я – Ты прекрасна! Ты одна из самых красивых девушек, которых я видел в своей жизни!
– Красивее госпожи Фелны? – вдруг спросила Ана – И госпожи Хельги?
– Хмм… – задумался я, и после демонстративной паузы бодро подтвердил – Красивее! Конечно же, красивее!
Ну что я мог сказать девушке, которая голой лежит в моих объятьях? Я же ведь не идиот. Но на самом деле после того, как прыщи на лице Фелны исчезли, и лицо ее очистилось, оказалось, что девица очень даже красива. Не хуже той же Аны, это точно. Только вот… «породистее», что ли? Ана – как красивая молоденькая лошадка, Фелна – арабская кобылица, в каждом движении которой угадываются поколения аристократов, выросших в достатке и заботе. Ана очень красива, просто ангельски красива, но… нет в ней этого самого аристократизма. Вечно испуганный взгляд, движения собачки, которая все время ждет пинка или окрика. Это видно с первого взгляда, увы. Гордость не воспитаешь за несколько дней.
– Ждешь меня после занятий в этой комнате. Готовая к выходу – повторил я, и притянул девушку к себе. В этот раз она не сопротивлялась, наоборот – приникла всем телом и стала целовать – истово, будто болящий, припавший к истукану в надежде на то, что деревянный идол избавит его от болезни.
Ну что же… после того, как мы сходим в ее дом, буду думать, как пристроить девицу. И надо прекращать наши постельные игрища, не нужно, чтобы на нее пал хоть краешек тени. И вот что… надо будет восстановить ей девственность. Не было ничего! Чиста, как снег на горной вершине! И никаких тебе вытаявших летом альпинистов…
Ну а пока… иди ко мне, моя сладкая! Времени немного, но мы успеем. Эх, жаль прекращать с с тобой отношения! Эдак не выдержу, да и… запасной вариант использую. Два запасных варианта.
Глава 3
– Аннар… ну-ка, поговорим!
Я маню подавальщицу в сторонку, она кивает напарнице и вытирая руки полотенцем, подходит:
– Что случилось? – на крупном лице женщины написано недоумение, а я внимательно смотрю ей в глаза:
– Я сегодня собираюсь посетить… тетушку Аны. Ничего не хочешь мне сказать по этому поводу?
Смущается, потупила глаза:
– А разве Ана тебе ничего не говорила?
– А что она должна была сказать – мягко, но безжалостно продолжаю наседать я.
Вздыхает, разводит руками:
– Ну да… я не родная ей, и не тетушка. Когда Ана пришла сюда, была такая запуганная, такая… несчастная, ну я и стала о ней заботиться. Девчонки смеялись – ты ей как родная тетушка! С тех пор и пошло – тетушка, да племяшка. Мне показалось, что ты лучше поймешь, если я назову ее племяшкой. Да и вообще – уже привыкла. Она мне как родная. Кстати, она очень хорошо к тебе относится. Целыми днями только: господин Син то, господин Син се! Девчонки обзавидовались ей. Ну а чего – красивая, в услужении у красавца… ей любая позавидует!
Аннар подмигнула, и нарочито поджав губы, кивнула. Потом с откровенным уважением добавила:
– Видела у нее амулет от беременности… ты молодец. Другие мужчины и не задумались бы над тем, что делать девушке, когда она залетит. А ты вот – озаботился! И не беспокойся, она ничего особого про тебя не рассказывает. Только то, что ты щедрый, добрый, и… в общем – никаких тайн. И опять же – не рассказывает о том, что вы с ней спите. Это я сама догадалась, видела амулет, когда она переодевалась.
– Ей замуж надо – вздыхаю я – Скоро наши отношения прекратятся. Не хочу портить ей жизнь. Прокатится дурная слава о том, что она живет в содержании у своего нанимателя, и что будет?