Заявление на увольнение

— Танька Мишина рассказывала. У ее мамы каждые выходные ночует бойфренд, с которым она встречается. Но он у нее больной. — сын безнадежно махнул рукой.

— Почему больной? — этот вопрос очевидно заинтересовал Тима.

— Он все время ночью стонет. Наверное, ему что-то болит. Я Таньке говорил, что наша бабушка тоже стонет и все время спину мажет чем-то, — он ответил так искренне и это выглядело так мило.

Но все равно я не сдержалась и прыснула от смеха. Посмотрела на Тима. Тот вообще выпал в осадок.

— Вань, я раскрою тебе тайну, — взял слово Тимирязев. Мы действительно с твоей мамой встречаемся. Просто я подумал, что тебе будет не приятно, если я буду с твоей мамой спать в одной кровати. И я не хочу, чтобы ты ревновал ее ко мне.

Мне нравится, что Тим ведет себя с Ваней как с равным.

— Ревновать к тебе? Зачем? Моя мама ведь всегда будет моей мамой, — сын тяжко вздохнул. И пусть она уж лучше за тебя выйдет замуж, чем за тех женихов, которых ей ищет бабушка.

Тут я с Ваней солидарна. Моя мама та еще сваха.

— Вань, — я подсунулась ближе и обняла своего ребенка. Какой ты все-таки у меня уже взрослый. Я тебя очень сильно люблю, ребенок. Но в школу ты все равно завтра пойдешь.

Я чмокнула его в затылок.

— А вечером, после работы сходим все вместе в кино. Как вы на это смотрите? — Тим достал из кармана телефон и посмотрел на экран, кто-то написал ему сообщение.

— Ага. А на выходные можно будет пойти в квест комнату?

— Можно, — ответил тот, не отрываясь от телефона и набирая сообщение в ответ.

— Класс! Тогда я Егора приглашу.

— Пригласи, — экран Тима снова загорелся входящим смс.

Я посмотрела на мужиков и поняла, что мое мнение здесь никого не интересует.

— Тим, а ты меня в школу на своей тачке отвезешь?

— Ваня! — тут я уже не сдержалась.

— Что Ваня? У него машина лучше, чем у нас. Представляешь, как все завидовать начнут, когда увидят на какой машине меня в школу возят. Со мной все девчонки в классе дружить будут.

— Да не вопрос.

Нет ну вы посмотрите! Каков наглец. Кто воспитывал этого не знакомого мне мальчика?

— Так. Все. Хватит. Уже половина двенадцатого. Пора спать.

— Ну ма-а-а-а!

— Спать. Ваня. Сп-а-а-ть!

Иван нехотя, со всей скорбью еврейского народа на лице, побрел в спальню, а я осталась с Тимом в гостиной.

Мужчина одним движение притянул, меня к себе и закинул мои ноги себе на колени.

— Ну, рассказывай? — он хитро посмотрел на меня.

— Что именно?

— Что это у тебя за женихи такие? У? — одну руку он запустил мне под футболку, от чего по спине прошел разряд тока.

— Не понимаю, о чем ты. — я вовремя сориентировалась и включилась в эту игру.

— Много их было? Изменяла мне? Признавайся. И лучше по-хорошему. — Тим опасно наклоняется ко мне.

— А если нет? Если я не хочу по-хорошему? — я отклоняюсь назад.

— Не хочешь по-хорошему? Значит придется по-плохому. — мужчина начинает щекотать мои ребра, от чего непроизвольно ойкаю и начинаю смеяться.

— Как это? — сквозь смех я пытаюсь забрать его руки и вывернутся.

— А вот так, — он обнимает меня и разворачивает, укладывая на себя, — затащу тебя сейчас в ванну и накажу там пару раз. — шепчет мне на ухо и от этого становится неловко приятно.

— Нет, — отрицательно кручу головой. Нет. Пощади меня! Мне и так все болит. Я даже еле сижу сейчас, — также шёпотом говорю в ответ.

— Ладно. Так и быть. Сегодня будем спать, — легко целует меня в губы и поднимается с дивана, — в разных кроватях.

На следующие утро, Тим отвез Ваню в школу, чтобы тот мог фраернуть перед девчонками. Я же поехала в офис на своей машине.

Почему? Все просто. Я не хочу на работе афишировать свою личную жизнь, да и Тимирязеву это не к чему. Тут бы самой разобраться с тем, что сейчас происходит. И я уж молчу о посторонних, которым только дай волю языками почесать, да в чужом белье поковыряться. Хотя, по правде говоря, Тим сегодня все время старался всячески спалить нас. Он специально обнимал меня за талию при Ирине. Зажимал в углах при каждом удобно случае. Трогал меня, особенно когда рядом кто-то был. Его даже это веселило в какой-то мере. В общем нарывался на сплетни как мог. Конечно, в душе мне очень приятно его внимание. Это что-то новое для меня. Я, наверное, просто отвыкла, от разного рода нежностей. Да и особо то не привыкала к этому никогда.

Я разбирала входящие письма, которые насыпались за выходные, когда из кабинета показался Тим с телефоном возле уха.

— Арина, будь добра, позвони на пост охраны, — он прикрыл рукой динамик телефона. Скажи, пусть пропуск выпишут на имя Вознесенского Игоря Владимировича.

Мне это сейчас не послышалось?

— Угу, — отвечаю я и нехотя звоню охраннику, прошу выписать пропуск на имя этого гада.

Черт! Какого хрена он сюда приперся? Не слышала о нем столько лет и жила себе спокойно. А тут раз, и вторая встреча за неделю. Это как-то часто. Слишком часто.

Я пытаюсь найти причину, чтобы как можно быстрые смыться с приемной. Я же не могу в туалете прятаться от Вознесенского. Поэтому пишу шефу смс, что мне срочно надо спуститься к кадровикам. Но Тимирязев как на зло не отпускает меня. Меня начинает дергать. Я нервничаю. Из рук все время что-то падает. Минуты ожидания превращаются в часы. Я заставляю себя успокоится, но ничего не выходит.

Я не хочу видеть Игоря. Я не хочу слышать о нем. Я не хочу, чтобы он сюда приходил. Я чувствую, что в его появлении есть какой-то подвох и это все не просто так. Это не случайность. У этого человека вообще не бывает случайностей, он продуманный до мозга костей.

Стук в дверь, и он с силой распахивает ее перед собой.

— Добрый день! — раздается ненавистный голос по приемной.

Меня всю трясет. Мне надо успокоится и держать себя в руках. Но это так трудно. Я глубоко вдыхаю и медленно поворачиваю голову в его сторону.

— Добрый, — отвечаю максимально спокойно и поворачиваю голову к своему монитору.

Пытаюсь изображать безразличие.

— Тимофей у себя? — подходит и нависает надо мной словно глыба.

В руках! Держи себя в руках! Безразличие. Ты абсолютное безразличие.

Меня тошнит от его голоса, я даже смотреть в его сторону не могу.

Беру в руки трубку. Тремор в руках скрыть невозможно. Набираю Тима.

— Тимофей Петрович, к вам тут Вознесенский, — делаю паузу и все же поднимаю взгляд на эту сволочь. Приглашать?

— Ариш, у меня тут Дагестан на связи. Пусть он минут десять в приемной посидит. Чай, кофе ему предложи. — голос Тимофея придает мне больше уверенности в себе.

— Поняла, — сглатываю

— И это, глазки ему не строй, а то я буду ревновать, — слышу улыбку в его голосе и мне невольно тоже хочется улыбнуться в ответ.

— Поняла. — отключаюсь и кладу трубку.

— Минут десять подождите. — я указываю рукой на маленький черный диван, который стоит в углу приемной, рядом со столиком и кофемашиной. Чай? Кофе?

Внутри все сжимается от одного его только вида.

— Чай, — он по-хозяйски устраивается на диване и кладет одну руку на спинку. Желательно мятный.

Я поднимаюсь и прохожу мимо него. Чувствую спиной на себе его липкий оценивающий взгляд.

— Черный или зеленый? — спрашиваю сквозь зубы.

— Мятный.

— Значит никакой, — разворачиваюсь и демонстративно возвращаюсь на свое рабочее место.

— Я попросил мятный. — спокойным голосом повторяет он.

— Послушай-те, Игорь Владимирович, вам тут не ресторан и не кафе, а я не обслуга, — складываю руки в замок и кладу их перед собой на стол.

Пальцы сжимаю до хруста костей.

Пауза.

— Почему ты злишься, Арина? Я ведь даже еще не успел ничего такого сделать, чтобы ты так остро реагировала на меня. — он складывает руки на груди и выжидающе смотрит на меня.

— А мне делать ничего не надо. Я просто мысли твои умею читать. Я экстрасенс, — говорю с вызовом в голосе.

— Арина…

Градус, между нами, явно накаляется и я решаюсь задать терзающий меня вопрос.