Испорченная истинная

Вера Добрая

Испорченная истинная

Глава 1. Адель

– Это не подвластно голосу разума. Ты просто смотришь на него и понимаешь, что это он, тот самый мужчина, дальнейшая жизнь без которого не имеет смысла. Любовь… – мечтательно закатывает глаза сестра и, расставив руки в стороны, плюхается на кровать.

– Ой, да брось ты, Кора! Ты ещё про истинные пары мне начни рассказывать! – смеюсь в ответ и отскакиваю в сторону от брошенной в меня подушки.

– Я была бы не против, если бы Рамиль оказался моей истинной парой. Тогда бы этот красавчик уж точно никуда не делся от меня! А так ещё придётся потрудиться, чтобы отвадить от него всех этих назойливых девиц. – девушка меняется в лице и теперь недовольно кривит губы.

Карина красивая девушка и я люблю её, но все же считаю слишком уж самодовольный и высокомерной.

– Извини, но по сути ты тоже сейчас одна из этих назойливых девиц. Надо же, как только этот Рамиль пустил слух о том, что готов жениться, все будто с ума посходили. Отцы, наплевав на всякую гордость, открыто предлагают молодому оборотню своих дочерей, которые и рады падать перед ним ниц и глупо хлопать глазками, чуть ли падая в обморок от одного его взгляда. – недовольно фыркаю и, сложив руки на груди, отхожу к окну.

Прям аж передёргивает всю, когда вспоминаю хамоватую морду этого волка. Мне правда тогда было всего десять лет, но я прекрасно запомнила этот высокомерный взгляд и ухмылку, словно все вокруг него не более чем мусор под его ногами.

– Не сравнивай меня с остальными. Этим глупышкам не понять, что сын Альфы не возьмёт себе в жены девушку из простой семьи. К тому же всё это только формальности, наш с ним союз давно запланирован и обговорён родителями.

– Не понимаю тебя. Ты так просто говоришь о том, что твою судьбу решили без твоего участия. Это же дискриминация тебя как личности! – снова вспыхиваю, не желая оправдывать эти дурацкие устои и правила.

– Много ты понимаешь, мелкая! – усмехается сестра и снова бросает в меня подушкой.

Я со смехом прыгаю на кровать и начинаю щекотать девушку, зная, что она не выносит подобного. Та визжит и грозится запереть меня в подвале на несколько суток за такое издевательство , а мне ни капли не страшно, потому что этот подвал мне как дом родной. Я провела в нем половину своего детства, пока не научилась давать отпор мачехе.

– Ладно, хватит на сегодня веселья. Пойду займусь делами, иначе Алевтина весь вечер будет жаловаться отцу, что от меня никакого толка. – выдыхаю, решив оставить сестру в покое с её мечтами о прекрасном в кавычках будущем муженьке.

– Ади, ну ты же понимаешь почему мама так относится к тебе. Ей до сих пор больно и обидно, но зато папа души в тебе не чает, да и я люблю свою младшую сестрёнку не смотря ни на что! – с печалью в глазах говорит Карина и сжимает мою ладонь.

Понимаю. Я конечно всё понимаю и честно не особо злюсь на постоянные упрёки в свою сторону. Страшно представить, что может испытать влюблённая женщина, когда её муж притаскивает в дом прямое доказательство своей неверности. Конечно Алевтина приняла волю своего мужа, потому что так принято у женщин нашего вида – всему и во всем подчиняться, но тот факт, что любовницей отца была обычная девушка, не имеющая в своих жилах ни капли звериной крови, сильно ударила её по самолюбию. При мужчине конечно Алевтина держит лицо и даже вполне правдоподобно играет роль заботливой мачехи, но наедине мне многое приходилось услышать в свой адрес и адрес моей настоящей матери, которая, по словам женщины, была всего лишь шлюхой из дешёвого борделя, куда иногда заглядывают оборотни, чтобы повеселиться.

Я не знаю, что из этих слов правда, а что ложь, да и не хочу если честно знать. Моя мама умерла и не за чем тревожить её покой.

Мне на самом деле не так уж и плохо живётся на территории стаи. Не смотря на нападки Алевтины я приноровилась жить среди чистокровных оборотней, хотя до сих пор ловлю на себе их косые взгляды. Даже слуги, которым я, с подачи все той же Алевтины, усердно помогаю по дому, иногда перешептываются, обсуждая моё происхождение. Мне честно плевать на это. Я такая какая есть и не вижу ничего плохого и преступного в том, что только наполовину волчица. Да, я не могу обратиться в волка и побегать по лесу, загоняя добычу в ловушку, но так и другие уже давно подобным не занимаются.

В книгах, которые хранятся в семейной библиотеке, я однажды прочитала, что раньше, много лет назад вожак стаи должен был подтверждать свое лидерство на жестоком поединке, где один из участников неизбежно погибал.

Сейчас же всё решается намного цивилизованнее. Советом старейшин посредством голосования выбирается Альфа, который получает уважение, полное подчинение всех стай живущих на достаточно огромной территории вокруг, а так же чрезмерную вседозволенность . Насколько мне известно сейчас почётное звание Альфы носит Сигитов Ильдар Альбертович, а наш отец – его доверенное лицо, которое смотрит за порядком в нашей стае.

Вообще конечно слово стая уже слабо подходит как определение для всех живущих тут. Оборотни свободно живут среди людей, строят бизнес и вполне обходятся без своих звериных закидонов, хотя не устают твердит о том, что намного лучше и достойнее чем люди. Единственное в чем традиции остались неизменными – это отношение к женщинам. Не смотря на то, что оборотни давно вышли из леса и так сказать очеловечились, отношение к своим самкам осталось откровенно говоря варварским и средневековым. Жены должны во всем потакать мужу, не имея право голоса абсолютно ни в чем. Правда волчицы вспыльчивы по натуре и постоянно выпускают клыки, но это мало чем помогает, в итоге всё равно бывает так, как сказал глава семейства. С дочерями дело обстоит ещё хуже. Мы не имеем права выходить из дома пока не заимеем статус «помолвлена», да и после только в сопровождении матери или близкого родственника. Обучение проходит строго на дому, чтобы без всяких сомнений сохранить честь, которая должна достаться только законному мужу. Отцы решают за кого и когда выдать свое чадо замуж, и это я считаю просто ужасным, невероятно не честным поступком.

– Ты опять прохлаждаешься без дела? – шипит Алевтина, схватив за предплечье, чем вырывает меня из раздумий.

– Нет. – огрызаюсь и вырываю свою руку.

Сжимаю тряпку и начинаю усердно тереть поверхность какой-то большой и невероятно дорогой вазы.

– Осторожнее! Эта вещь стоит дороже, чем всё здание борделя, в котором отплясывала твоя мамаша. – усмехается, но в голосе проскальзывают рычащее нотки.

– Вы так часто говорите об этом месте, словно сами не раз там бывали. – отвечаю спокойно, потому что в организме выработался иммунитет на подобные высказывания.

– Не дерзи мне, девчонка! Была бы моя воля…

Алевтина сжимает кулак и уходит, не договорив свою фразу до конца.

Не знаю, чтобы она сделала будь её воля, но точно ничего хорошего.

Возможно не будь я так похожа на мать, женщина могла бы сдерживать свои эмоции, а так я словно ходячее напоминание.

Мы с Кариной не похожи, хоть и имеем одного отца. Многие говорят, что волчья кровь очень сильная, но все же человеческие гены оказались сильнее. Может быть папа так трепетно ко мне относится, потому что глядя на меня видит её – незнакомку, которая украла его сердце и свела с ума?

Смотрю на зеркальное покрытие одного из шкафов и улыбаюсь своему отражению. Я не считаю себя дурнушкой, хотя в адрес своей внешности выслушала за 18 лет немало гадостей. Будучи реалисткой я прекрасно понимаю, что до красотки Карины мне очень далеко. Она высокая, стройная и грациозная словно лань. Загорелая кожа и длинные шелковистые волосы пепельного цвета, которые всегда уложены в какую-нибудь замысловатую причёску, а я свои рыжие кудряшки даже за целый день вооружившись плойкой и феном уложить не смогу. Поэтому в основном всегда на скорую руку плету косу, из которой топорщатся непослушные завитушки. Ещё эти конопушки… Конечно они не особо заметны, если подзагореть, но на мою чрезмерно светлую кожу загар ложится плохо, зачастую неровно и красными пятнами. Ну и в дополнение ко всему этому великолепию от матери мне достался и невысокий рост. Со своим метр шестьдесят два я вполне могу сойти за подростка, хотя не все волчицы конечно высокие, но я определённо ниже всех ростом, особенно на контрасте с папой, который смотрит на мир с высоты почти двух метров.