Страница 12 из 14
До чего же теплы были краткие объятия и голос блондина, словно он сам состоял из солнечных лучей, светом от горячего камина и пах вкусно, как ни странно, кофе.
— Я просто… Думала, ты не придёшь, расстроилась, — призналась девушка, опустив портфель на диван, потом неловко взялась за свой локоть. Странное напряжение промелькнуло между коллегами, и Тома прокашлялся, не зная, как ответить на столь неожиданные слова. — Ты не обижен на меня за вчерашнее?
— Брось, всё в порядке. У тебя клёвый друг, мне таких в школьное время очень не хватало. Главное, чтобы не обижал тебя, а то он такой напористый, боюсь, выражения может не выбирать, понимаешь, — парень неловко почесал затылок, избегая зрительного контакта с Сарой. Девушка заметила это лишь потому что хотела увидеть, как зеленеют его глаза и распускаются, словно весенние плоды. — Кхм, у тебя всё хорошо? Ни с чем не нужна помощь?
— Нет, всё в норме, слушай… — Кудзё по привычке опёрлась на одно бедро и приобняла себя двумя руками. Поза весьма неоднозначная, но Томе нравилось смотреть на изгибы женского тела, особенно когда щёки коллеги невольно краснели из-за мыслей в голове. — Ты сегодня работаешь, как я понимаю?
— Ох, нет, я пришёл начальнице заявление отдать. Немного задержался, разговаривая с ней.
— Заявление? — осеклась Кудзё. — Что за заявление?
— Об увольнении, Сара.
— Не смешно, — нервно хихикнула девушка, доставая из портфеля планшет. Она планировала перед сменой поработать над проектом. Ответа не последовало, студентка злобно переспросила: — Ты не шутишь нахрен?
— Нет, я увольняюсь.
— Тома, я убью тебя сейчас, — Кудзё кинула гаджет на диван, настигла парня молниеносно, схватила за ткань водолазки и притянула к себе, чуть ли лбами не сталкиваясь. — Скажи это ещё раз, смотря мне в глаза. Я не прощаю такие шутки.
— Я… — Тома опустил взгляд на пухлые губы, смазанные бардовой помадой, и поднял на янтарные потухшие глаза, мокрые от сдерживаемых слёз. — Я ухожу, это правда.
— Почему?!
— Для этого нужна причина? Отпусти.
— Нет, ты мне сейчас ответишь, чётко и ясно, почему ты уходишь, твою мать, — Сара злилась, а глаза были на мокром месте, разбивая Томе сердце. Казалось, его слова могли стать последней каплей, отчего плотина, выстраиваемая Кудзё годами, просто сломается. Блондин мог и соврать, но понимал, что вряд ли простит себе такое предательство.
— Я ухожу из-за тебя, — коллеги застыли на одном месте, слыша где-то вдалеке голоса других работников. Жизнь в кофейне кипела, а в их венах как будто перестала течь кровь. Жизнь на миг дала обоим рассмотреть лица друг друга и ужаснуться: как же они делали друг другу больно. — Ты мне нравишься, и ты это знаешь. Знала всегда, но делала вид, что я просто друг и смирюсь с этим. Я больше не могу. Каждый день рядом с тобой меня душит, потому что, даже поссорившись с Аратаки, ты не можешь заметить меня. Врозь с тобой мне тоже больно, это невыносимо, понятно? Достаточно чётко?
— Я… Я могу уйти вместо тебя. Просто останься здесь, ты же любишь эту кофейню! — Кудзё отпустила несчастную растянутую водолазку и прижалась лицом к груди парня, вызывая недовольные возгласы. Близость с девушкой была сродни объятиям сотней игл со вкаченными в них наркотиками. Боль, а потом эйфория делала из Томы неисправимого торчка, который боится и жаждет каждую новую дозу. — Прошу тебя…
— Сара, ты грёбанная манипуляторша, — процедил блондин, пытаясь отцепить от себя Кудзё, но она вжалась мёртвой хваткой. — Я не смогу работать с тобой, это моё осознанное решение! Если тебе нужна будет помощь, я прибегу, не смогу бросить тебя, но это всё, что в моих силах.
— Ты сам манипулятор чёртов! Я же говорю, что ты мне нужен! Почему уходишь так легко, а?!
Тома схватил девушку за плечи, воспользовался её замешательством и больно впился в бардовые матовые губы, размазывая по собственным устам помаду. Сара хмыкнула недовольно, слёзы выступили из глаз, а руки задрожали в желании треснуть парня по светлой макушке, однако юноша отстранился сам, не чувствуя, что девушка отвечает на поцелуй — сжатые губы стали ему ответом — и дрожит, как маленький зверёк. Тома вытер следы помады рукавом водолазки и сжал кулаки. В душе кипела злость на себя.
— Как только отдаляюсь, ты подходишь. Как только тянусь в ответ — уходишь. Я не могу так жить, — парень взял со стула ключи, опустил их в карман и поправил растянутую водолазку. — Ты мне тоже нужна, но как девушка. А я тебе нужен, как запасной вариант, которому всегда можно выплакаться. Плачься Горо, Сангономии, но не мне.
Кудзё не помнила ни одной смены, в которой допускала столько ошибок. Новеньким приходилось исправлять косяки, краснеть, а студентка не могла и полноценную фразу связать, настолько апатия скосила её. Начальница приняла решение освободить Сару со смены пораньше, предложила даже небольшой отдых на завтра, но девушка отказалась, ведь отдых означал потерю денег, которые как никогда нужны. Студентка не представляла, как выйдет на работу или учёбу. Посещение второго девушка сразу отсекла, следовало вместо бесцельных пар заняться проектом, чему Сара планировала посвятить остаток вечера, часть ночи и утро следующего дня.
Пустая квартира вгоняла в депрессию, казалось, куда больше, но Кудзё постоянно накручивала себя, потом сдерживала слёзы, чтобы не выглядеть перед самой собой размазнёй. Мебели в квартире было ничтожно мало, из-за чего девушка не представляла, куда укладывать маму, если она сама спала на футоне. Стола не было, Сара работала на планшете, поставленном на табуретку, в неудобной постоянно вылетающей программе, потягивая бутылочку пива вместо ужина.
Вечер перед сдачей проекта у каждого проходил по-разному. Кудзё даже не хотела думать, что кому-то может быть сейчас весело, пока она сидит в темноте и тычет ногтями по зависшему экрану.
***
Горо клацнул несколько раз по очень важной папке, перепроверяя презентацию, паспорт проекта несколько раз за этот день. С каждым просмотром парень паниковал, так как находил всё новые и новые изъяны. Дотошность юноши заставила засидеться до ночи и пропустить ужин, который Кокоми заботливо приготовила и оставила в холодильнике до лучших времён. Женщина понимала стремление молодого человека к идеалу, но иногда это доходило до абсурда. Теперь студенту не нравилась рамочка, в которой были описаны цели и задачи проекта. Горо сгорбился над ноутбуком и пытался исправить это «недоразумение». Сангономия хмыкнула, выплыла из-за угла в сменной одежде, представляющей собой спортивные облегающие шорты и футболку юноши, и настигла возлюбленного, как тёплая волна. Руки укрыли горячую голову Горо, прижали поближе к сердцу, а пальцы приятно зарылись в густую копну непослушных волос. Парня словно погрузили в ванну, мышцы тут же размякли, и он на мгновение прикрыл глаза, очарованный запахом Кокоми, напоминающим море. Так обобщённо и многозначно ощущал студент Сангономию.
— Ты выпил уже третью кружку кофе, ты заметил? — с ноткой недовольство произнесла преподавательница французского, приподняв подбородок студента, и кратко чмокнула в нос, удержав за щёки, словно домашнего питомца. — А потом не уснёшь толком, не выспишься и выступишь не так хорошо.
— Я переживаю, — признался Горо, положив ноутбук так, чтобы Кокоми могла видеть проект, однако женщина была несильно им заинтересована: она и так знала, что в нём всё идеально. — Завтра уже защищаться, а мне резко захотелось поменять всё оформление, я не знаю, что с этим делать.
Сангономия заслонила парню монитор и навалилась сверху, как котёнок на маму-кошку, скуля и требуя внимания. Блондинка честно старалась быть терпеливой, даже поужинала одна, проверяя домашние работы, скинутые на почту, но ближе к полуночи ожидание и одиночество в квартире Горо стало невыносимым. Студент обнял возлюбленную за талию и прижался к её груди, облокотив на мягкую подушку. Так русоволосый мог слышать и чувствовать, как бьётся чужое сердце и всё быстрее пытается угнаться за кем-то, должно быть, и сердце Горо стучало так же, просто не было возможности послушать.