Страница 5 из 25
Мы двинулись вперёд тем же порядком, и лишь Далин иногда злобно вздыхал, замечая в открытых дверях казематов не вынесенное ценное имущество. Ну, как ценное? На базаре в людный день может быть и ценное, а так ну его к чёрту. Опустевшие стеллажи и полки, столы со стульями, и прочая дорогая, но казённая обстановка. Дома такое не поставишь, хоть и недешёвая у нас сейчас мебель, мы же не Древние. Кружки и чайники, конфеты, высохшие пряники и заварка, остатки немудрёной снеди — всё это тоже оставалось здесь, ждать огненного уничтожения.
И уж тем более я шёл медленно и осторожно, что силы мои были пока невелики. Лара успела объяснить мне, что когда я, держась за правый бок, магичил в камере на полную, это и был мой потолок, мой максимум. И испытывает этот магический максимум на себе любой маг один раз в жизни, при инициации, ну или два, если хватает ему удачи, времени и ума прокачать себя до полного. Сразу ничего не даётся, указывается только путь и конечный результат, а дальше крутись как знаешь, всё в твоих руках.
И именно поэтому при инициации требуется, чтобы за неофитом присматривал более сильный товарищ, который может справиться с любой неожиданностью, а лучше даже два. И больше никакого смысла в инициации нет, хоть и придумывают себе люди всякие страсти.
Но как по мне, так даже и лучше. Я не хотел с места в карьер конкурировать с Единым или там магичить напропалую, я просто не понимал, чего мне хотеть от магии. Это всё равно что первоклашке подарить самый навороченный арифмометр или какому-нибудь пока только ещё мечтающему о карьере юнги сопливому пацану подогнать фрегат — вот что они с ними делать будут? Ну, патроны зачаровал себе и Далину с Антохой, это хорошо. Домовые меня считают за старшего — тоже неплохо. Лечить могу — просто отлично. Долгая жизнь — для меня хорошо, конечно, но вот если бы я мог поделиться этим даром с родными мне людьми, было бы ещё лучше. А вот чего хочу от жизни сам, я так пока и не понял. Я штурман, всегда хотел им быть и всегда им буду. Мир слишком велик и чудесен, чтобы заниматься только собой.
Арчи мне намекнул, конечно, что теперь в Запретные Земли или в Руины мы будем лезть в два раза смелее и в два раза дальше, и честно говоря, только это меня и радовало. Уже не терпелось плюнуть на всю эту наземную шушеру, на все их интриги и войны, да и отправиться в дальний поиск.
— Здеся! — подёргал меня за штанину Ёрш Потапыч, и указал пальцем на одну ничем не примечательную дверь дальше по коридору. — Тама!
— Боишься? — я внимательно посмотрел на оробевшего атамана домовых. — Что там?
— Опасаюся, — солидно подтвердил домовой. — Не знаю. Сам смотри!
— Хорошо, — я не стал заставлять Ерша Потапыча лезть в ту комнату против своей воли. — Но на тебе тогда самое главное, как обычно. Стой здесь, внимательно за всем смотри, и в случае чего дуй за помощью, понял? Прямо к Арчи или к Ларе беги.
— К Владыке Николаю сначала помчу, а потом уже к ним, — предложил свой вариант домовой и в ответ на мой недоумённый взгляд объяснился, щегольнув знанием армейских уставов. — Субординация!
Далин за моей спиной коротко хохотнул, но одобрил.
— Правильно, есть своё начальство, к нему и беги. Через голову прыгать не след.
— А я-то думаю, откуда Владыке всё про наши дела в монастыре известно, — хлопнул себя ладонью по лбу отец Автандил. — Точно, вот же он! Вот кто нас закладывает, нечисть проклятущая, чтоб тебя!
— Не закладывает, а информирует, — тут же вцепился в монаха Далин, защищая насупившегося домового. — Владыка у вас из бывших инквизиторов, он такие возможности за версту чует! Погодите, он ещё из этой нечисти ЭсБэ организует, попляшете тогда! Будете бояться не то что слово лишнее шепнуть, а даже и фигу в кармане скрутить, пальцы-то вам изнутри быстро пересчитают!
Гном не выдержал и заржал во весь голос, искренне радуясь чужому несчастью, я тоже улыбнулся, а вот монаху было не до смеха.
— Старший! — влез в разговор домовёнок, что-то решив для себя и спеша это что-то мне объяснить, — куда скажешь, туда и побегу! Ты Старший! Остальные потом! Только можно не к Ларе, я её боюся, тогда можно к Кирентию Кузьмичу сначала? К кавалеру?
— Как хочешь, — кивнул ему я и отвернулся, рассматривая неприметную, самую обычную дверь. — Эта, говоришь?
Ёрш Потапыч пискнул что-то утвердительное и пропал среди хлама, затаившись и наблюдая, а я сделал несколько осторожных шагов вперёд, дав рукой знак остальным остановиться и не спешить. Вытащив револьвер и постаравшись тихонько взвести курок, чтобы не щёлкал на весь коридор, подошёл к двери и остановился сбоку, не заходя в проём. Взвинтил все свои чувства на полную, внимательно прислушиваясь, но ничего активного не учуял.
Что-то там было такое, безучастное и усталое, ничем не интересующееся и уже почти спящее, да чьи-то давние следы. Злые, торопливые, но уже остывшие.
Прижавшись к стене, я левой рукой потянул дверь наружу, быстро открыв её настежь. Далин, успевший за моей спиной перескочить на другую сторону проёма, поймал дверь, прижал её к стене своим телом и замер с револьвером в руке, ожидая моей команды.
Я лишь пожал плечами, клоунаду какую-то устроили, Биба и Боба, и осторожно вошёл в помещение, прилепив для начала под потолком магический светлячок. Яркий свет осветил здоровенную комнату, превращенную в хозяйственный склад. Стеллажи, забитые банками с олифой и масляной краской, какие-то пустые бочки и ящики с гвоздями, известь, мел, и прочие немудрёные стройматериалы, всё это лежало на своих местах, как при прежних хозяевах, потому что никому оно не было нужно. Даже и Далину.
Гном внимательно осмотрелся и вдруг безошибочно шагнул к фонившему магией месту на противоположной от входа стене, как раз там, где кем-то услужливо были отодвинуты в сторону стеллажи. Я подошёл, потыкал в дешёвую известковую штукатурку пальцем, и еле успел отскочить от рухнувшего на пол здоровенного пласта. Взметнулась мелкая белая пыль, разлетелась по всему складу, запорошила нам штаны и ботинки, и Далин с матами принялся отряхиваться.
А я во все глаза смотрел на ещё одну дверь, прятавшуюся под этой самой штукатуркой. Даже не дверь, а подделку под неё, потому что как её открывать, я так пока и не понял. Но именно от неё и сквозило усталостью и жалобным одиночеством.
— Гномская работа? — повернулся я к подошедшему Далину.
— Нет, — коротко ответил тот, рассматривая не дверь, а скальную стену, освободившуюся от известковой лепни.
— А чья? — не отступал я.
— Хрен знает. — гном внимательно рассматривал вырубленную в скале стену и был немногословен.