Страница 91 из 102
— Когда это кого-то останавливало? — фыркнул я. — Или может быть все дело в том, что Великий князь ближе всех подобрался к разгадке вашего замысла? Что он чуть было не разрушил ваши планы?
Ксения посмотрела на меня с такой яростью, что, казалось, под моими ногами начал плавиться мрамор.
— Александр годами позорил наш род, — отчеканила она. — Пусть в Европах сажают на трон любых скоморохов, но я не дам превратить трон империи в ярмарочный фарс. Будем честны: из нас лишь Ирина Алексеевна сохранила относительную чистоту. Если не считать слабости к вашему сиятельству. Впрочем, это не проблема.
— Но как же ваши остальные родственники? — в голосе Ирки читалась мольба. — Есть же ветвь Романовых-Филаретовых, есть герцог Глостерский, он приходится двоюрод…
— Седьмая вода на киселе, — отрезала Ксения. — Слишком мало крови, чтобы взять под контроль Осколок.
Ирэн усмехнулась.
— А во мне, стало быть, достаточно?
— Полагаю, все поняли это еще в Константинополе. Поэтому другого варианта нет. Вам, Ирина Алексеевна, надлежит унаследовать все это, — Великая княгиня обвела руками пространство вокруг себя. — И, возвращаясь к вашему вопросу, увы, Соколов в этот сценарий не вписывается. Один государь уже выбрал сердцем — и вот к чему все это привело.
Ирина замотала головой и попятилась.
— Нет, нет… Это невозможно! Я не могу стать наследницей. Ведь я рождена незаконно, я бастард бастарда! Да хотя бы потому, что указ Павла Петровича запретил женщинам наследовать престол!
Ксения Константиновна переглянулась с Радамантом, и оба дружно рассмеялись. На удивление добродушно, с легким оттенком снисхождения. Это так контрастировало с обстановкой, что мне стало жутко, а по позвоночнику пробежал холодок.
— Это единственная причина, по которой мой венценосный братец все еще жив, милая моя, — отсмеявшись, сказала Великая княгиня. — Что повелел один государь, может отменить другой. Да и закон о наследовании только по мужской ветви, будем откровенны, потерял всякую актуальность. Родовая сила за редкими исключениями более не в ходу, а пол наследника имел значение только для этого. Осколки можно привязать к любой персоне, так что пол более не важен. Ну и Павел Петрович слишком уж невзлюбил мать и боялся новых переворотов, так что решил одним махом осложнить жизнь всем потомкам. Честно говоря, давно следовало упразднить этот архаизм.
С лица Ирины отхлынули все краски. Нет, она девка умная, должна была хотя бы теоретически прокручивать подобный вариант в голове. Но точно никогда не воспринимала его всерьез. Наверняка, как и я, надеялась, что хотя бы одна из трех дочерей Алексея Константиновича окажется «чистой».
— Пока вы меня не убили, один вопрос, — я осторожно опустил Аню на мраморный пол и направился к Великой княгине. — Насколько мне известно, причиной ваших бед стал австриец. И как же вы после этого решились просить у них помощи для своей авантюры?
Ксения изогнула губы в легкой улыбке.
— Деловое соглашение, не более того. Австрийцам была нужна западная часть Дакии. Нас устроит коридор вдоль моря до Новой Византии. Что до самой Дакии, то это искусственное буферное государство, и его судьба всегда виделась мне предрешенной.
— Разделом Дакии вы заложите бомбу замедленного действия, — ответил я. — Австрии нужен выход к морю, и они попытаются это обеспечить. Отдав им западные области, вы облегчите эту задачу.
— Не совсем, — отозвалась Ксения. — Впрочем, с вами, Михаил Николаевич, я не намерена обсуждать вопросы внешней политики. Я жду ответа Ирины Алексеевны.
Внезапно Ирка расхохоталась — да так, что я подумал, что она впала в истерику, не выдержав напряжения.
— Какого ответа вы от меня ждете?! Да и есть ли мне смысл вообще отвечать? Ведь вы спланировали мою судьбу задолго до того, как я вообще что-то заподозрила! Что мне вам сказать? Что я не хочу? Так вас это вряд ли остановит.
— Ирина, ты станешь императрицей, — мягко сказал Радамант. — Тебя официально объявят наследницей. Будет придумана красивая история с объяснением для народа. Ты успеешь научиться премудростям правления…
— Я не хочу править! Никогда не хотела и не…
Ксения метнулась к Ире и схватила ее за руку так быстро, что та даже не успела вскрикнуть. А я почувствовал, как что-то тонкое, холодное и очень, очень крепкое начало обвиваться вокруг моей шеи.
— Помолчи и послушай меня, девица, — прошипела Великая княгиня и указала на меня. — А затем начни думать головой. Ты права. Твоя судьба была спланирована. Это величайшая ответственность, но ты запишешь свое имя в историю целых народов! То, что тебе суждено пережить, способно переломить хребет и матерому управленцу, так что лучше бы тебе поскорее обрести внутренний стержень. Но со всем этим тебе помогут — только дай согласие. Иначе ты, как и я, лишишься любимого человека.
Я с хрипом проглотил слюну, когда силовая нить туже затянулась на моей шее. Зараза! Я пытался разбить ее и Благодатью, и родовой силой — не получалось. Судя по всему, Ксения плела это заклинание, пользуясь чистой силой Великого Осколка. Против такого у меня приемов не было…
— Ира… Не надо…
Я видел, что она все решила. Видел и безуспешно пытался дать ей понять, что оно того не стоило. Мы не вправе в это лезть. Я не вправе. Ира — Романова. Пусть не по имени, но по крови и силе, она — часть их рода. И она должна принять решение добровольно.
А Ксения, сучка такая, не постеснялась посягнуть на святое! Сама лишилась дорогого человека — и теперь повторяла путь собственного отца. Только еще циничнее. Потому что это был осознанный шантаж.
Правда, по ее мнению, в интересах государства.
— Хорошо, — Ирка стиснула кулаки, и с ее пальцев посыпались искры. — Я согласна. Только отпустите Соколова. Сделайте это — и я выполню все, что скажете.
— Дура! — прохрипел я, когда тугая нить ослабла. — Что ты надела…
— Долг жизни, Миша, помнишь? — грустно улыбнулась Ира. — Он все еще висит на мне. А он выше всего. Он бьет все клятвы, он связан с небом и землей, воздухом и водой. Долг священен. Я не могу позволить тебе погибнуть.
Я сорвал с шеи остатки заклинания, зашипел от боли, когда силовая нить прожгла ладонь до мяса, и рванул к ней. Но Ира, даже не глядя на меня, выставила между нами барьер такой силы, что я врезался в него со всего размаху и отлетел к фонтану.
И лишь сейчас я почувствовал, как что-то изменилось. Словно лопнула одна из пружин внутри. Ира выплатила долг полностью, принеся себя в жертву ради меня. Клятва была исполнена. И теперь она была свободна.