Страница 19 из 20
— Ну конечно, — кривая улыбка недотестя стала еще шире. — Они дали тебе этот шанс, но не сказали, чем придется расплачиваться. Тебя сразу после призыва бросили в водоворот, отвлекли и расписали радужные перспективы от обретения Осколка. И ты повелся. Пошел, как ослик за морковью. Но тебе не объяснили, когда ты должен будешь сыграть свою главную роль. И, что самое главное, не сказали, что будет с тобой и твоим родом после. Ты никогда не задумывался, почему именно твой род решили одарить такой честью?
— Мы подходили под требования для проведения ритуала. В смысле семья. Род выбрал меня сам — на это нельзя было повлиять извне.
— Уверен?
Я с тревогой уставился на Радаманта. Внутри, где-то в груди, предательски кольнула игла сомнения. Он сейчас был слаб. Он мог наговорить мне что угодно, особенно если я не смогу это проверить — лишь бы остановить. Он сейчас был готов сделать все, чтобы переманить меня на свою сторону или хотя бы просто вывести из игры.
Но что, если он говорил правду? Что если я — и правда одноразовый? Что род Соколовых был выбран как раз за то, что он угасал. Такой не жаль пустить в расход, над таким можно ставить эксперименты… Никто и бровью не поведет, если еще один наследник случайно погибнет в какой-нибудь магической заварушке, а последняя молодая носительница крови вольется в другой род, растворив Соколовых в вечности…
— Так что должно быть после того, как я выполню свою миссию? — хрипло спросил я. — И что это за миссия, по-твоему?
Радамант отряхнул плащ от пыли.
— Ты, Михаил, должен будешь умереть за государя. За его семью. Ты — их страховка от меня и от Ксении. И был ею даже от Александра, пока его не убил Юсупов. Носитель огромного потенциала силы, не зависящей от Осколков. Им было особо не из чего выбирать — в стране осталось всего несколько семей с родовой силой, но ваш обесчещенный род подходил идеально. Вас можно было легко подцепить на крючок и держать на нем очень долго, понемногу восстанавливая статус и даруя различные блага. С тобой они сработали безупречно — должен сказать, и я бы лучше не справился. Но… Не учли одного.
Возможно, я начал догадываться, к чему он вел.
— Иры? — тихо спросил я.
— Ирины, да. Ирина — это оружие, которое создал я. Сперва сам того не зная, когда вступил в связь с ее матерью. Впрочем, у меня до сих пор есть подозрения, что и это не было случайно. Но проверить уже невозможно, а единственный человек, который может пролить свет на ту историю, сейчас слишком силен — я не смогу достать Ксению ментально.
Я икнул от неожиданности.
— Так вы думаете, что она настолько давно все это замыслила?
— По крайней мере именно она смогла меня найти, дала поддержку и ресурсы для того, чтобы я начал свой крестовый поход. У нее были свои мотивы, а мной сперва двигала лишь жажда мести. Затем я понял, что Ксения на самом деле мало чем отличается от тех, кого я решил уничтожить. И чем дальше, тем яснее в этом убеждался.
— Но продолжал с ней работать, — добавил я.
— Это выгодно. И все же понемногу начал думать, как решать проблему, в которую со временем могла превратиться сама Ксения. Именно с помощью Ирины я смог бы сломать эту порочную систему, уничтожить тех, кто погряз в собственных грехах и держал власть лишь из-за камня, не будучи достойным этой силы. Ирина может перезапустить все это, Михаил. Она другая. Порядочная, с верно настроенным моральным компасом и силой духа. Ей будет под силу распоряжаться такой мощью справедливо.
— Но оставался я.
— Да. Так что я начал работать над вами обоими. Помог сблизиться, раскрыть зародившееся чувство. И заодно понял, что могу ее тебе доверить. Понял, что ты потянешь эту ответственность.
Я тряхнул головой.
— Стоп. Не понимаю. Хорошо, ты действительно подкрутил ей мозги. Ты знал, что она все это время носила нужную кровь и подстроил кое-какие обстоятельства, чтобы впоследствии блок с ее способностей был снят. Допустим, все так. Но почему ты решил передать силу Константинопольского Осколка именно ей? Ты ведь мог забрать ее сам, устранить Ксению — и все. Потом бы передал Ире, например, а сам исчез. Ну, Зимний бы заодно отстроили после вашей эпической битвы, не привыкать. Так почему ты сразу отдал силу дочери?
Радамант пожал плечами и улыбнулся.
— Потому что она достойна этой силы, а я — нет. Я всего лишь возвожу ее к истинному величию, но у меня нет права владеть такой мощью. Кто-то должен остаться в этой истории злодеем, а кто-то мучеником. Мученика из меня при всем желании не получится. Да и Ире сперва следовало научиться управлять тем, что ей досталось.
Ааааа! Черт, черт, черт! Хрень какая-то!
Окей, допустим, Ксения очень и очень давно решила заполучить трон. Предположим, к этому моменту она уже знала, что наследники поражены недугом. Она не торопилась — решила подстраховаться. Нашла Радаманта, организовала появление Иры на свет. И сделала так, что ни Радамант, ни Ира не были отсечены от рода.
Зачем ей понадобилась Ира?
Сдавалось мне, что не у одного Радаманта были планы на нашу золотую девочку… Только какие? Да и то, что она вцепилась в меня с первого курса Аудиториума, тоже становилось еще логичнее — за ружьем нужно следить, соблюдать технику безопасности и стараться, чтобы оно не убило тебя самого.
— И еще одно, — скрипучий голос Радаманта заставил меня вздрогнуть. — Ты не задумывался, почему тебя так тянуло служить? Не обращал внимания на то, что тебе так симпатичен император и его семья? Что ты и правда искренне готов полезть за них в пасть к львам…
Со стороны набережной доносился противный вой сирен. Видимо, ищейки среагировали быстро. Нужно было спешить.
— Есть такое, — торопливо ответил я. — Император мне и правда симпатичен. А еще я знаю, что такое долг.
Что, и это у меня отнимешь, козел хитроумный? Принципы? То, на чем я все это время держался?
Радамант шагнул еще ближе, но я вскинул руку.
— Не приближайся.
— Прислушайся к своим ощущениям, когда в следующий раз увидишься с императорской семьей. Если увидишься… С самого начала тебе поставили мощный даже не блок — тебе сконфигурировали сознание особым образом. Сформировали твою личность с учетом того, что им было нужно. Как собакам блокируют агрессию, так и тебе вшили в подкорку безоговорочную преданность правящей семье, принципиальность по ряду вопросов, обостренное чувство верности, желание служить и рыть носом землю ради того, что казалось тебе важным. Но этого больше нет. В нашу первую встречу, да и даже в Базилике я видел твое видоизмененное сознание. Но не теперь.