Брюс Бизаро

— И еще, Брюс, ты, надеюсь, не против, что я выбрал себе одинаковое с твоим имя? Я, честно, ничего такого не имел в виду. — его спина не ответила. Значит не против.

— Может, я тогда пойду? — предположил я. — Не буду тебе мешать. Скажешь, куда мне потом прийти, когда ты освободишься?

— Тебе есть куда пойти? — спросил он, не оборачиваясь.

— Ну, я могу найти мотель попроще, где не спрашивают документов и снять там комнату, — пожал плечами я.

— Останься. Я почти закончил. Можешь подождать наверху. Альфред, проводи нашего гостя, — сказал он чуть громче. И, как по волшебству, появился дворецкий.

Я его, конечно, заметил раньше, но он был столь тих и спокоен, что я о нём вообще забыл.

— Прошу вас, за мной, — сказал появившийся дворецкий и пошёл вверх по лестнице. Я пошёл вслед за ним.

Подошли к двери. Удивительно, она была также непрозрачна для моих глаз. Видимо, Супермен в этой пещере бывал.

Дверь, повинуясь биометрическому замку, щёлкнула и открылась. Мы вошли в просторное помещение. Вдоль стен стояли шкафы с книгами. Камин. Над камином большой портрет мужчины и женщины. Мужчина чертами лица сильно похож на Брюса. Видимо, какой-то близкий родственник.

За спиной раздался звонкий девичий голос.

— Альфред, у нас гости? — я обернулся. В комнату на кресле-каталке въехала красивая рыжеволосая девушка.

— Да, мисс Барбара, к мастеру Брюсу в пещеру прибыл гость.

— Представишь нас? — спросила она, подъезжая почти вплотную. Я присмотрелся к её позвоночнику. В одном из позвонков поясничного отдела отчётливо была видна пуля, засевшая в кости.

— Брюс Бизаро, — представил Альфред меня. Я поклонился.

— Барбара Гордон, — представил Альфред девушку. Я поцеловал ей руку и чуть задержал её пальцы в своих руках, перед тем как отпустить.

— Очень рад знакомству с такой очаровательной леди! А Джим Гордон случайно не ваш родственник?

— Он мой отец, — ответила девушка.

— Вот как? — удивился я. — Вы дочь одного из двух людей, изменивших Готэм? Ещё больше рад нашему знакомству!

— Вы знаете моего отца?

— Просто слышал о нём. Лично встречаться не доводилось. А Джим знает о том месте, откуда меня вывел Альфред? — задал я интересующий меня вопрос. Действительно любопытно, Уэйн и Гордон сообща меняли город, или отдельно друг от друга.

— Нет, Брюс, — улыбнулась Барбара. — Мой отец знаком с Бэтменом. И не близко знаком с Брюсом Уэйном. О месте их пересечения он не знает.

— Всё интереснее и интереснее, — заметил я.

— А вы, Брюс? Вы так похожи на одного нашего с… Брюсом знакомого.

— Кого же?

— Супермена, — не стала ходить вокруг да около девушка.

— Я его клон, Барбара, — не стал темнить я.

— Клон? — удивилась она.

— Да. Мне меньше суток от рождения. Так что всё ново и необычно. Восхищение искренне, а сочувствие не наиграно.

— Сочувствие?

— Пуля. Та, что у вас в позвоночнике. Она ведь там недавно?

— Три месяца, — потемнела лицом девушка.

— И что говорят врачи?

— Говорят, что ходить я больше не буду.

— А врачи Лиги?

— У Лиги нет врачей. В медицине лучше всех разбираются Бэтс и Джон. Но специалистов врачей нет.

— Какое упущение, — задумался я.

— Да, но понимаешь это обычно слишком поздно, — сказала девушка. — Но, что мы всё обо мне? Как вам Готэм?

— Честно говоря, я пока не понял. Говорят, что самый криминальный и неспокойный город. Но сам я пока этого не ощутил.

— Это уже хорошо. Чем думаете заняться?

— Если Брюс поможет с документами, то пойду поступать в какой-нибудь институт. Или на работу какую устроюсь.

— А если не поможет?

— Сяду в тюрьму за бродяжничество. Отсижу и выйду с документами. Дальше по прежней программе.

— Радикально, — признала девушка. — А не страшно?

— Я его клон. У меня вся его сила. Он боится тюрьмы?

— У него есть и слабости, — заметила она.

— Да? Какие же?

— Зелёный метеорит и излучение красного солнца лишают его сил.

— Это неприятная новость, — задумался я. — Полагаю, правительство знает об этих его слабостях?

— Естественно.

— Значит, отсидеть придётся где-нибудь в стране третьего мира. Это удлинит путь. Но я никуда не спешу.

— А в целеустремлённости вам не откажешь, — сделала вывод она.

— Возможно. Я себя ещё плохо знаю, — в этот момент вышел из потайной двери Брюс Уэйн.

Без костюма летучей мыши, он не перестал быть внушительным и давящим.

— Бабс, ты по делу? — спросил он без всяких приветствий.

— Не совсем, — смешалась Барбара. — Просто надоело сидеть дома. Думала, может Дика встречу. Или хотя бы Альфред чаю нальёт… — Брюс кивнул и пошёл на выход, не оборачиваясь.

— Видимо, у вас, с этим Диком, терпение ангельское, — прокомментировал произошедшее я.

— Да нет, Брюс вообще-то совсем не плохой. И он очень переживает за меня. Просто он человек действия. Предпочитает делать, а не говорить. А Дик с ним в ссоре. И именно из-за вот этой манеры общения.

— Прискорбно. Но гении обычно в быту невыносимы. А он, несомненно, гений.

— С этим трудно не согласиться. Но именно поэтому одинок. С женщинами ему не везёт.

— Странно. С такой внешностью, умом и богатством, женщины должны на него буквально вешаться.

— Они и вешаются. Но он видит их насквозь, даже яснее, чем вы мой позвоночник…

— Жаль. Такой человек достоин счастья.

— Достоин. Но…

— Может быть, ещё всё наладится — предположил я.

— Хорошо бы…

С Барбарой мы провели весь день. Сначала посидели, выпили чаю с ней и с Альфредом. Затем я предложил прогуляться. Она с радостью согласилась.

До города нас подвёз Альфред. Дальше мы уже сами.

Посетили океанариум, планетарий, ботанический сад, перекусили в кафешке, сходили в кино.

Ближе к вечеру я проводил её до дома. Лифт у них сломался, и пришлось нести её вместе с коляской на седьмой этаж. Хотя, мне-то что? Даже не знаю, какая нагрузка смогла бы меня утомить. Уж точно не восемьдесят килограмм поднятых на седьмой этаж.

Дверь нам открыл хмурый седой мужчина с аккуратными усами в домашнем халате и тапочках.

— Брюс, это мой папа, Джим Гордон. Папа, это Брюс Бизаро, знакомый Брюса Уэйна. Он согласился проводить меня до дома, — сразу и представила и расставила все точки над «i» Барбара.

Я протянул Гордону руку. Он её пожал.

— Очень рад познакомиться с человеком, изменившим Готэм, — искренне поприветствовал я. Показалось, или Гордон попытался сжать мою руку, пробуя на крепость. Отвечать на эту попытку не стал. Вдруг, и правда, показалось?

— У Уэйна вечно очень спортивные знакомые, — не слишком дружелюбно заметил он. Я не стал заморачиваться. Быстро попрощался и ушёл.

На ногах я уже больше суток. Но спать не хочется совершенно. Удивительно. Удивительный организм.

Идти мне было особенно некуда. Спешить тоже. Есть не хотелось. Жажды не испытывал. Видимо, сон так же не требовался.

Я шёл пешком к поместью Уэйна. Не на скорости, просто шёл. Мне нравилось просто жить, и это было хорошо. Даже почти благодарен этому лысому Лютору за то, что он меня создал. Хотя, почему же почти? Действительно благодарен.