Коббл Хилл

Раздался тихий стук, и в кабинет Венди заглянул Манфред:

– Как дела?

Манфред был новичком, одним из нескольких помощников редактора – неопределенной гендерной принадлежности, но, безусловно, самым красивым. Невероятные ноги, идеально выбритая голова, смуглая кожа и чудесные зеленовато-золотистые глаза. Глаза у него были чрезвычайно проницательными. Срок сдачи статьи об истории парфюма был сегодня.

– Все в порядке, спасибо.

– Я пойду пить кофе. Думаю, ты тоже захочешь выпить чашечку-другую, – сказал Манфред. – Люси вернется из Италии только завтра.

Не то чтобы кто-то действительно видел Люси, когда она была в офисе, но пока все знали, что она на рабочем месте, в кабинетах было тихо. В остальное время, когда оставались только сотрудники, в офисе разносился аромат лапши пад-тай и все перекрикивались в голос.

– Конечно, – согласилась Венди, – кофе был бы очень кстати, спасибо.

– С молоком и сладкий, как ты любишь. – Манфред взглянул на гигантский компьютерный экран Венди, разделенный пополам двумя окошками: одно – с историей о мертвой женщине на сайте газеты The Brookliner с фотографиями, другое – с ее статьей о парфюме, которая представляла собой один длинный скучный абзац. – О боже, ты читала про эту женщину?

Венди кивнула, смущенная тем, что ее застали не за работой.

– Это так ужасно, – произнес он.

– Да, разрезать тело на столько кусков… – согласилась Венди и нахмурилась, вспомнив, что она должна себя вести как начальница Манфреда.

– Это ее жуткий бойфренд. Он, наверное, думал, что ведет себя очень тихо и осторожно. Тупица.

Венди все еще не привыкла работать в офисе. Здесь странным образом перемешано было официальное и неформальное. Выдать Манфреду ценные указания? Пригласить его на ланч? Венди повернулась к экрану компьютера, взяла мышку и закрыла вкладку The Brookliner. Заметив, что Манфред собирается уходить, она снова обернулась:

– Это интересная история. Я все еще хочу знать, найдут ли они голову.

Блестящие черные брови Манфреда взметнулись вверх.

– Мы живем совсем рядом с тем местом, где нашли тело, – продолжала Венди. – Как она могла прожить с этим человеком столько лет и даже не подозревать, на что он способен?

– Ты не похожа на жителя Ред-Хука, – заметил Манфред. – Не могу сказать, что я знаю их всех. Я просто хожу на работу, а потом возвращаюсь в Уильямсбург. Люблю это место.

Все ассистенты жили в Уильямсбурге. Они встречались за тако и текилой, или ходили заниматься на велотренажерах, или покупали аромалампы для своих рабочих столов в магазине Muji, который также находился в Уильямсбурге.

– Я живу в Коббл-Хилл, – пояснила Венди. – Там очень безопасно.

– Надеюсь, – Манфред прикусил верхнюю губу. – Все говорили, что тебя стоит бояться. Но я вижу, что это совсем не так.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

– Иногда я создаю у людей неверное впечатление, – призналась Венди. Когда ее что-то беспокоило, она часто держалась высокомерно, как на недавней встрече с учителями. Но Венди не могла вести себя так по отношению к Манфреду. Он был совершенством.

– Ходят слухи, что ты взяла пару кроссовок от Gucci восьмого размера из модного шкафа, – продолжал дразнить ее Манфред. – Только ассистенты могут это делать, и только если размер невостребованный, например, пять или одиннадцать.

Венди пришла в ужас. Кроссовки пролежали там почти месяц, собирая пыль, прежде чем она спасла их и отдала Шай.

– А я и не знала.

Манфред рассмеялся:

– Предполагается, что ты можешь купить их на свою зарплату, но не беспокойся об этом.

Венди казалось, что Манфред хотел бы похвалить ее наряд, но не знает, что сказать. Когда она начала работать в компании Fleurt, то выбрала стильную и универсальную форму – черные брюки и черную блузку. Сегодняшний костюм также нельзя было назвать примечательным.

– У тебя очень красивые руки, – наконец сказал Манфред.

Венди посмотрела на свои руки. Руки у нее были изящные.

– Спасибо, – она подняла глаза, – а мне нравятся твои серьги.

Манфред носил крошечные классические жемчужные гвоздики.

– Вернусь через пару минут с кофе, – пообещал он.

Венди посмотрела, как закрылась дверь, и потянулась за телефоном. Когда Венди было очень одиноко или неуютно, она писала Рою или Шай, как бы по делу, но на самом деле ей просто хотелось получить ответ. Может, стоит поговорить с Шай о встрече с учителями? Венди повела себя чуть более требовательно, резко и агрессивно, чем хотела. Ну а как она должна реагировать на этого самодовольного и грязного учителя латыни, который ел во время встречи буррито и к тому же весь был покрыт татуировками? Венди лишь хотела, чтобы Шай достигла успеха не как ученица, а как личность. И она начала длинное материнское письмо, которое не терпело отлагательств.

Я знаю, что ты любишь латынь и ненавидишь, когда я вмешиваюсь в твои дела, но ты совсем не уделяешь время другим занятиям. Директриса сказала, что кто-то из одноклассников мог бы подтянуть тебя по алгебре и физике, но это звучит как отговорка. Мы можем найти тебе хорошего репетитора. Это нормально – просить о помощи, когда она тебе нужна.

Венди перечитала сообщение и удалила его. Шай действительно ненавидела, когда ее мать вмешивалась. Хуже всего было с переездом: Венди переживала на этот счет, а вот ее дочь эта суета только раздражала. «В каких тонах мы оформим твою новую комнату?» – спросила как-то Венди. «Честно говоря, мне все равно, мам», – ответила Шай. «Может быть, нам отдать всю старую одежду и просто купить новую, когда будем на новом месте?» – радостно спросила Венди. «Зачем нам это делать?» – задала встречный вопрос Шай. «Может, нам поставить еще один кран прямо у плиты в новой кухне, чтобы наливать воду сразу в кастрюлю?» Шай даже не потрудилась ответить на это. Может, ей написать Рою? А вдруг они просто выбрали для Шай не ту школу? Но Рой, возможно, пишет книгу. Венди не хотела его беспокоить.

Она снова повернулась к компьютеру и переключилась со статьи о парфюмерии на поисковую систему. Может быть, если найти загородный дом, они будут всей семьей выбираться туда на выходные, собирать яблоки или заниматься антиквариатом. Рой будет писать в отреставрированном амбаре с видом на журчащий ручей, а Шай, возможно, заведет лошадь.

Венди щелкнула по карте долины Гудзона: Миллбрук, Райнбек, Милан, Гудзон. В каждом городе имелись конторы по продаже недвижимости с веб-сайтами. О, вот это прелестный домик в местечке под названием Анкрам. К тому же там есть бассейн!

– Есть кто дома? Папа? – крикнула Шай, запирая на ключ входную дверь. Дом был четырехэтажный. Гостиная представляла собой огромный зал со стеклянными дверями во французском стиле, которые вели на террасу с видом на сад. Особняк из бурого песчаника был построен в начале девятнадцатого века, его много раз перестраивали и вносили современные детали, но он сохранил очарование старого Нью-Йорка. Наверху находились четыре огромные спальни. Все остальное располагалось на первом этаже.

– Мы могли бы выставить дом на Airbnb, – предложил однажды отец Шай. – Будем сдавать комнату-другую путешественникам.

– Чтобы кучка незнакомцев бродила тут повсюду, воровала вещи и засоряла туалеты? Не думаю, что это хорошая идея, – сказала Венди, закрыв эту тему.

– Я дома, – снова крикнула Шай. – Ты тут?

– Я здесь, – отозвался Рой Кларк из библиотеки, которая на самом деле была частью гигантской гостиной открытой планировки.

Каким-то образом Венди убедила их называть эту часть дома библиотекой, потому что именно там, в дальнем правом углу, находилось большинство книжных полок. «У всех писателей есть библиотеки», – заявила она, и так оно и было.

Рой Кларк в купальном халате поверх одежды развалился в своем любимом кресле с книгой на коленях. Телевизор был включен, но в режиме «Без звука»; показывали кулинарное шоу.