Страница 5 из 549
Тут возникает важнейшая проблема культурфилософского, если хотите, порядка, издавна разделяющая Россию и Запад: вопрос о фундаментальных основаниях социальной жизни. Такой фундамент на Западе - закон, право. Русские, на словах, так сказать, платонически признавая важность юридических определений социального бытия, норовят, однако, устроиться как-то по-другому, на неких высших началах: то ли морали, то ли даже братской любви. На это счет в русской философской и прочей классики существует масса знаменитых афоризмов: например, о "вексельной честности" западного буржуа, которая нам ни к чему (Константин Леонтьев); или слова Хомякова о "живой теплоте родственной связи", которая должна лежать в основе общежития - да уже чуть ли и не лежит, по крайней мере в русской крестьянской общине. Примерно то же говорил Николай Федоров: о семье как модели общественного устройства; это уже некий патриархальный фундаментализм. Ошибка тут была в том, что реальности Запада противопоставялась не русская реальность же, а русский идеал. Западные буржуа построили правовое общество, а любвеобильные русские вот уже тысячу лет друг друга мучают. Любви особенной не видно, а унижения сколько угодно. Но возьмем тему принципиально: стоит ли строить общество на началах любви? То, что это невозможно, ясно с самого начала, - но есть ли это хотя бы недостижимый, но идеал? Нет и еще раз нет! Не забудем, что любовь капризна, требовательна, своевольна, ревнива, сплошь и рядом она влечет за собой - в себе! - деспотизм. Любящему все кажется, что любимый что-то не так делает, и он его поправляет, наставляет, мучит своей любовью. Человеческие отношения, когда они формализованы и регламентированы, гораздо удобнее строятся. Это нужно понять, но понять трудно, не владея соответствующим опытом. Такой опыт сейчас приобрести негде кроме как на Западе.
Конечно, есть в этой теме интересный и по-своему значительный нюанс. Трудно отрицать, что в русской жизни, в народных именно ее глубинах, а не на официальной поверхности, действительно наличествует некий дух родственной фамильярности, чтоб не сказать братства. Отношения русских между собой подчас в высшей степени неформальны, и это бывает приятно. В какой еще стране можно, встав на углу и зажав в кулаке рваный рубль, в ту же минуту найти двух компаньонов, готовых разделить с вами житейские горести и радости? Этого в самом деле русскому человеку первое время не хватает на Западе. Но со временем надобность во всякого рода неформальных отношениях у вас начинает отпадать. Вы начинаете понимать, что с так называемыми ближними нужно соблюдать дистанцию, не сильно к ним приближаться: будет удобнее, комфортнее и им, и вам. У писательницы Наталии Толстой в цикле рассказов о Швеции намечается что-то вроде ностальгии. Вспоминается, как незнакомая тетка в троллейбусе вдруг ни с того ни с сего начинает жаловаться на невестку: волосы в седой цвет покрасила. "Я ей говорю: ты бы, дура, еще морщины наклеила". Другая тетка, зимой: "Девушка, что это вы без шапки ходите? Облысеете". Читаешь это в книге, и вроде бы смешно, мило. Но я чувствую, что в жизни такие разговоры меня сейчас бы раздражали.
Как говорится, от привычки есть отвычка. В Америке отвыкаешь от этой самой живой теплоты родственных связей, но зато привыкаешь к хорошей жизни, достигаемой индивидуальными усилиями. И эта привычка вырабатывается на всех ступенях социальной лестницы - даже у небогатой и тяжко работающей Татьяны Глотовой.
Однако не стоит оперировать исключительно аргументами от противного. Давайте посмотрим на самих американцев, так сказать, вживе. Для такого разговора - о нравах и обычаях американцев, о степени их общежительности, добросердечия и прочих соиальных характеристиках у меня в руках оказался очень идущий к делу документ. Я недавно купил домишко на Лонг Айленде. И вот бывшая хозяйка этого дома, молодая университетская преподавательница Лори Силверс, уезжая, оставила мне подробнейшее описание окрестностей и вообще всего, что нужно знать новому домовладельцу, поселившемуся в этих местах. Это десять с лишним страниц, напечатанных на компьютере. Документ состоит из нескольких разделов: развлечения, магазины, рестораны, больницы, соседи, ближайшие достопримечательности, окружающая природная среда и так далее. Я хочу кое-что привести оттуда - чтобы дать представление не столько о Лонг Айленде, сколько о бывшей хозяйке моего дома. Эти десять страниц - американец в разрезе, ретгеновский его снимок.
Сначала развлечения - о кино и видео:
Неподалеку, всего в десяти минутах езды, есть два громадных кинокомплекса - один в Кораме, другой Брукхэйвен Малтиплекс. Но по-настоящему хорошие фильмы иногда демонстрируются в маленьком кинотеатре Пи Джэй Твинс. Лучший прокат видеолент - в Медфорде на 112-й дороге: там много иностранных фильмов и фильмов производства независимых студий. Ехать туда - двадцать минут, но дело того стоит.
Вот интересная деталь: моя амеркианка - интеллигентная женщина из академических кругов, поэтому она не любит Голливуд и все его блокбастеры. Но это, пожалуй, единственная черта, как-то выводящая Лори Силверс из общего американского ряда, Все остальное, что она написала, - чистой воды американизм.
Вот о ресторанах и вообще кулинарно-пищевых предметах:
Поблизости есть стандартный китайский ресторан под названием "Дайэмонд Уок", но очень хороший японский, который апробировал и рекомендовал наш коллега профессор из Японии. Неплохи ресторан "Бентен" и итальянская пиццерия "Рубино". Лучшие бублики - около Калдор шопинг сентр - но ни в коем случае не у Брюса.
В Стони Брук, Ситокет и Порт Джефферсон - сеть очень модных итальянских ресторанов "Паста Паста". В Порт Джеф прекрасный индийский ресторан с умеренными ценами - "Керри Клаб"; там же мексиканский в калифорнийском стиле. Рекомендую также ресторан под названием "Зеленый Кактус".
Совсем рядом с домом - только выехать на дорогу 25-а - супермаркеты Вальдбаум и Кинг Куллен. В последнем всегда найдете органические овощи и молоко, но вообще Вальдбаум богаче и предлагает больший выбор. Лучших хлеб в итальянской пекарне Роки Пойнт Бэйкери. Лучшие пирожные и торты - в кондитерской Тильды.