Страница 7 из 10
– Ты с ума сошел?! Это же… Аррг'вия! – пока я пыталась справиться с дыханием и призвать к порядку бешено забившееся сердце, незнакомка разглядывала меня разом округлившимися глазами.
– Бывшая, – кое-как выдавила я, незаметно переключившись на мысль, где же это написано, что каждая собака, просто глянув, определяет безошибочно мою родовую принадлежность.
– Ого! – в голосе блондинки прибавилось уважения. – И чья? Кто у нас нынче Хозяин? Я очень давно не была дома, – пояснила она.
– Один вредный остроухий алкоголик… – ехидно начал маг Смерти, которому испортили вечер.
Договорить он не успел – ночная гостья поперхнулась и закашлялась. По лицу некроманта было видно, что он доволен этой маленькой местью.
– Рина, это Вациния, Витис-Идая, лесная нимфа, – представил он ее, пока она ничего не могла возразить в силу объективных причин. – Она периодически испытывает нежные чувства к нашему общему другу.
Так вот в чем дело! Ну Дан, зараза остроухая! Что-то подсказывало мне, что белобрысый прелестник оставил нас так "вовремя" совсем неспроста.
– А в остальное время?
– В какое остальное?
– Ну, когда не испытывает нежных чувств? Ты ж говоришь, это у нее периодически… – я неопределенно покрутила рукой в воздухе.
– А! В остальное время она его разыскивает за очередную выходку, с целью оторвать уши.
– И не только, – буркнула, наконец, откашлявшись, нимфа. – Кстати, можешь называть меня Брусничка.
Я пошевелилась, еще теснее прижимаясь к объекту своих чувств. Невоспитанная же нимфа, широко улыбнулась, демонстрируя крупные ровные зубы, и цапнула палочку шашлыка.
– Как ты тут оказалась, Вациния? – протягивая мне мясо и возвращаясь к своему, едва начатому, ужину уточнил некромант.
– Как тебе сказать, – она разухмылялась, вгрызаясь в шашлык. – Тут повсюду ходят слухи, что за голову одного упыря дают приличное вознаграждение.
– Да ну? – живо заинтересовался Голдот.
– Ага, – с набитым ртом проговорила Брусничка. Тщательно прожевав и проглотив, она продолжила: – Ну я и думаю, один бес, он уже полумертвый, дай попытаю счастья!
– Не скажи, – возразил некромант, непривычно легко посмеиваясь, – если верить одной очаровательной дочке вурдалака, этот тип все еще на половину живой.
Обмениваясь ничего не значащими шуточками, мы заканчивали нашу сумбурную трапезу. В какой-то момент я заметила, что Брусничка уж очень пристально смотрит на мои руки:
– Фто не так? – дожевывая последний кусок поинтересовалась я.
– Это же… кольцо Четырех Стихий, – она скорее утверждала, чем спрашивала.
– Да, – подтвердил некромант с раздраженными нотками в голосе и прожег нимфу укоризненным взглядом.
Сначала название показалось мне смутно знакомым, где-то на краешке сознания пытался сложиться, но никак не складывался паззл.
Я читала об этом артефакте, правда, в источниках создатель именовался просто "великий выпускник магической Академии", а сам артефакт считался не более чем легендой, призванной вселять в души простых людей трепет перед силой магов. Но не нужно иметь выдающиеся аналитические способности, чтобы сложить два и два. Я шевельнулось, отстраняясь от мужчины и… вспомнила! Артефакт считался вымыслом по той причине, что мог защищать свою хозяйку от абсолютно любого вреда ветра, огня, воды или земли. Почему именно хозяйку? Потому что кольцо, так его, предназначалось для женщины и было обручальным!
– Голдот! – взвыла я, вскакивая на ноги, – что за?.. Ты все уже решил? А меня спросить не надо было?!
– Но ты же все равно согласилась бы, – его неподдельное недоумение и абсолютная уверенность в своей правоте взбесила меня еще больше.
Мне становилось смешно. Вот ведь, ерунда какая… Хотелось его придушить. Нормальное такое женское желание. А что поделать, самостоятельная я, не люблю, когда за меня принимают решения, особенно те, которые я собиралась принять сама.
– Да я, может, вообще никогда не хотела замуж! Мне там делать нечего! – от волнения меня забила крупная дрожь. – Моя жизнь – только моя, пусть даже такая короткая и бестолковая! И… ты меня совсем не знаешь!
– Вряд ли у тебя больше недостатков, чем у меня, – он все ещё не понимал, что значит женщина, оставшаяся без официального предложения.
– Ты вообще ничего не понимаешь! Что это вообще за "без меня меня женили"? Зачем ты нацепил его на меня? Других "маячков" не нашлось?!
– Рина, прекрати! – голос некроманта был властным, глаза сузились. Брусничка настойчиво делала вид, что внезапно ослепла и оглохла.
– Что я должна прекратить? Кто тебе дал право распоряжаться моей жизнью?!
– Ты сама так решила!
– Да мало ли что я нарешаю?!
В таком духе я орала еще минут пятнадцать. А потом попыталась снять кольцо:
– И вообще! Сколько раз ты его уже использовал? Я не желаю донашивать это за поколениями наивных дурочек! Как и становиться твоей очередной женой!
Кольцо сниматься не желало, кажется, намертво вцепившись в мой палец. Меня уже несло куда-то явно не туда, но робкая мысль об этом потопталась на краю сознания и сгинула. Все это могло зайти неизвестно куда, если бы неожиданно на плечо не легла тонкая рука, костлявые пальцы слегка сжались.
– Еще раз это услышу – сверну тебе шею, поняла? – голос его был холодным и чужим. Похоже, в этот раз я разозлила его по-настоящему. Весь мой пыл мгновенно куда-то испарился. Я растерянно подняла голову и наткнулась на совершенно черные пустые глаза. Вдоль позвоночника противно заструился пот – вырываться было бесполезно. Шутки кончились. Нервно обернувшись, я увидела, что лесная нимфа благополучно куда-то ретировалась. Эх, мне бы ее благоразумие!
Покусав губы, я снова посмотрела на некроманта, угрожающе возвышающегося надо мной, потом на кольцо. Потом снова на некроманта. Он все так же стоял, держа меня за плечо и ждал ответа.
Если честно, у меня перед глазами пронеслась если и не вся моя жизнь, то, по крайней мере, большая ее часть. Начиная с бестолковых попыток юности нравиться мальчикам и заканчивая высокомерной радостью от осознания, что если ты умнее и круче большинства людей, тебе никто и не нужен. Тут на душе разом полегчало. Нужен. Очень нужен. И что-то в груди разжалось, как тогда, в эльфийском Домике-на-дереве. Я все поняла. Словно уже прыгнула с вышки и лечу в синеватую прохладную воду бассейна, и бояться уже поздно. Страх сменился бесшабашным: «А! Будь, что будет!» и снова посмотрела ему в лицо. На этот раз твердо и без страха. И как в первый раз увидела, какие красивые у него глаза, какой тонкий у него нос, как завораживающе изогнуты губы и…
– Я поняла… – сипло начала я. – Но не про шею, а про тебя. Ты же тогда ещё мог любить и надеялся встретить ту самую… Которую нужно будет защитить. Но его так никто никогда и не носил, – с каждым словом моя догадка крепла, а с ней и голос. – Его даже не видел практически никто, поэтому сочли не более чем легендой! Ведь это ты его создал… Зачем?
Он все продолжал молча смотреть на меня. Пристально, не отрываясь, и, в какой-то момент, эта темнота стала приближаться. Или это я ныряла в нее? На глазах выступили слезы:
– О, Голдот!.. Ну не молчи! – голос сорвался на всхлип, сдали нервы, а в глазах начало темнеть уже по-настоящему.
Почему он оказался на коленях, исступленно целуя мои руки, я не поняла, но опустилась рядом, пытаясь заглянуть ему в лицо, чтобы хоть немного разобраться в происходящем. Запутавшись пальцами в седых волосах, я подняла его голову, заставляя посмотреть на меня:
– Прости меня, ну, пожалуйста, – я чувствовала себя виноватой, слезы текли по щекам. – Я ведь тоже очень-очень боюсь… Своих чувств, того, что ты меня разлюбишь, что все это закончится. Со мной такого никогда не было… Я же не думаю, что ты… Я люблю тебя…
– Я знаю, – прошептал он, прижимая меня к себе, – и мне непростительно так психовать. Мы оба боимся того, что происходит между нами, и оба оказались совершенно к этому не готовы. Но знаешь, что я думаю?