Пятая стихия

— Какая же ты мразь!!! — дёрнулся Ной, борясь с желанием кинуться в драку.

— Нет, я вождь, — ухмыльнулся Рэм, сохраняя ледяное спокойствие. — Я умею выстраивать приоритеты, выбирая то, что будет лучше для моего народа. Мне был не нужен ещё один неуправляемый кугуару, а их ребёнок получился бы именно таким. Таких нам хватает, тех, кого шаманы вынуждены умерщвлять, тех в ком иная суть поглощает человеческую. Я вынужден принимать тяжелые решения, вынужден скрывать и даже врать. Это не делает мне чести, но как говорят люди «в любви, как и на войне — все средства хороши». Я кугуару, я хищник, я привык охотиться и брать то, что сопротивляется, это моя природа. Я не оправдываюсь — говорю по факту. Так вот продолжим мою исповедь. … Лана и сама не хотела так рано становиться матерью, она чувствовала, она боялась. Зойла помогла ей избавиться от нежелательной беременности, а духи гор забрали себе Дерека. Мне больно было видеть Лану такой, я не желал ей страданий. Я терпеливо ждал, в надежде, что в скором времени в ней проявится желание жить и связь с эри, ведь за эти годы она впитала в себя многие наши традиции и легенды, наш дух. Она отлично знала об Искуплении, много лет назад именно я, ученик шамана, рассказывал ей об этом. … Когда Лана пришла — я понял, что теперь всё наконец будет, по-моему. Но случилось нечто большее. Закончу с чего начал — я полюбил её. Я хочу заботиться о ней, хочу, чтобы она стала моей женой, хочу получать от неё в ответ то же тепло. Я никогда не обреку её на боль и страдания, потому что я всегда буду помнить о том, что совершил, — Рэм посмотрел Ною прямо в глаза, слегка ухмыльнувшись. И в этом оскале Ной заметил клыки пумы, а глаза вождя постепенно заполнились кроваво-красным оттенком. — Итак Ной, ты знаешь правду. Что скажешь? Даю тебе десять секунд подумать над ответом.

— Я тебя ненавижу! — выпалил Ной.

— Плевать мне на это. Мне важно знать, насколько дорога тебе Лана, и сможешь ли ты молчать? — в голос Рэма вплелось рычание пумы.

Закрыв глаза, Ной покачал головой:

— Потерянного всё равно не вернуть и не исправить, — заговорил он. — Если я ей расскажу — это окончательно разобьёт ей сердце. Она и вправду дорога мне, поэтому я клянусь молчать. Но теперь я ненавижу тебя ещё больше Рэмхэстам, за то, что ты взвалил на меня эту ношу правды!

— А кто сказал, что жить легко? — усмехнулся Рэм, пряча клыки. — Ты свободен. Приходи на праздник, мне будет интересно понаблюдать за вами. Обещаю, этот край ещё удивит тебя мальчик-мутант.

— Иди ты к чёрту! — огрызнулся Ной, уходя.

Не спеша выйдя из дома, Рэм жестом подозвал к себе одного из маячившего поблизости кугуару.

— Приведи ко мне Шилу. Живо!

Он размеренно попивал чай, когда она неслышно поднялась на веранду.

— Ты звал меня, мой вождь? — миловидная девушка, со струящимися по пояс, блестящими, чёрными как смоль волосами в почтении склонила перед ним голову.

— На празднике ты подойдёшь к чужаку мутанту и предложишь ему себя, — тоном, требующим беспрекословного подчинения, произнёс Рэмхэстам.

Девушка сжалась, но покорно кивнула.

— Мне нужно контролировать этого парня. Что там мой брат?

— Мы его усмирили, — не поднимая глаз, произнесла она.

— Хорошо. Его и близко не должно быть на празднике. Ты высушила тот табак для моего отца, который я тебе принёс?

— Да, мой вождь, я всё сделала, как ты велел.

— Замечательно, улётный покой важен для старика, заморачиваться проблемами ему уже ни к чему, — Рэм напустил на себя довольный вид. — Шила, я чувствую, что ты не до конца смирилась с тем, что я больше не прихожу к тебе по ночам? Так не годится.

— Я понимаю, — Шила склонила голову ещё ниже. — Ты любишь другую и почти женат. Моё равновесие стихий нарушено, но я приведу себя в порядок, я отправлюсь в пещеру Идолов и буду петь там до тех пор, пока моё сердце не очистится.

— Сделай это до Улан-гура! — поднявшись на ноги, Рэм дал ей понять, что их разговор окончен.

Встретив Лану на пол пути домой, Рэм молча сгреб её в охапку, целуя везде, чего только касались губы: её глаза, волосы, плечи, подбородок, ухо, шею.

— Что-то случилось? — засмеялась Лана, пытаясь заглянуть ему в лицо.

— Ты случилась со мной, — прошептал он. — И я многое готов отдать, лишь бы мы были вместе.

— А что, много желающих помешать? — интуитивно она попала именно в цель, но Рэм не подал и виду.

— Всем в душу не заглянешь, — ловко ушел он от разговора, — Скажем твоим родителям о помолвке?

— Ой, нет, лучше позже, — замахала руками Лана, пытаясь обратить всё в шутку. — После праздника, а то вдруг ты в последнюю минуту дашь мне от ворот поворот. Они у меня люди мнительные, пусть спят спокойно. Какие планы на вечер?

— О, все архиважные дела отставлены, встречи отменены, кроме одной, — удивительно как мужские улыбки могут плавить девичьи сердца. — Я хочу просто и по-человечески провести время с тобой вдвоём. Хочешь, будем гулять до рассвета или выберемся в соседний Мэнфис. А хочешь, запрёмся в доме, усядемся перед теликом и посмотрим душещипательный фильм. Девчонки ведь любят мыло? Где много розовых соплей, признаний и слёз. Прикинемся нормальными, и посмотрим на свою сверхъестественность со стороны. Мне это нужно, — добавил Рэм, посерьёзнев.

Он не сказал, а она конечно же почувствовала. Скрытое переживание, едва ощутимое напряжение.

— Видеть тебя перед телевизором — это ещё более странно, чем видеть, как ты обращаешься, — уловив, что ему больше всего хочется остаться с ней наедине, она выбрала именно этот вариант. — Поэтому я за мелодраму! А лучше комедию, мне нравится твой смех.

Он действительно закрыл все двери и окна, немало удивив этим Лану. В доме Джефа, где они спрятались было так пусто и тихо, что в каком бы ты углу не находился — ты чувствовал, как тебя за руку трогает грусть. Рэм включил телевизор, выбрав канал наугад. Он тоже остро улавливал атмосферу, но казалось, здесь ему лучше, чем где бы то ни было.

— Покажешь, что ты сегодня сплела?

— Всего три, — Лана извлекла из сумки ловцов сна. — Я, конечно, не мастер.

— Я возьму себе вот этот! — Рэм безошибочно указал на «нулевого пациента».

— Из жалости? Это потому, что он самый уродливый? — по-детски нахмурилась Лана.

— Глупости какие, он какой угодно только не уродливый! — словно защищая оберег, Рэм прижал его к своей груди. — Ты ведь вложила в него весь свой пыл. Пыла правда хватило лишь на один, но в нём столько тебя, что я не расстанусь с ним ни за какие деньги!

— Ну и пожалуйста. … Подхалим, — лучистость её глаз сказала ему о большем, от чего сердце Рэма сжалось со сладким томлением.

В происходящее на экране они всматривались минут пять, не больше.

— Неужели ты и вправду ни разу не влюблялся? — первой подала голос Лана. — Девушки ведь тебя интересовали?

— Они у меня были, — осторожно произнёс Рэм, навострившись. — Как у всех нормальных парней, однажды у меня возникла тяга к сексу. И ради интереса, а потом и удовлетворения я пробовал то с одной, то с другой. … Но не влюблялся. Здесь, — Рэм прикоснулся к груди. — Оставалось ровно и пусто. Меня не трогали их улыбки, слова и взгляды. Ласки, что они дарили мне в постели. Я уходил и зачастую больше не возвращался. Но вот когда я увидел тебя — моя кардиограмма вдруг изменилась. Здесь, — Рэм снова приложил руку к своей груди. — Появились холмы, солнце, бабочки и осадки. Как я мог в кого-то по-настоящему втрескаться, когда мне не давала покоя одна злая девчонка?

Но казалось, Лана собралась всерьёз допросить своего жениха, который уже был и не рад этому уединению.

— Никогда не пойму, как вы мужчины так можете, спать с кем попало, без любви. А у тебя была подружка кугуару? И вообще, почему я никогда не слышала, чтобы кугуару паровались?

— Много лет назад, ещё до того, как Колумб открыл Америку, кугуару создавали пары, но теперь с нашими разбалансированными эмоциями из-за смешанной крови и ещё кучи факторов — это практически нереально. Они бы перегрызлись на второй день. Ты же хотела посмотреть фильм, смотри, кажется это даже чёрный юмор.