Пятая стихия

— Рэм всем сердцем верен своему народу, поэтому, конечно, перво-наперво эри беспокоятся о своей безопасности. Думаешь, я не ломаю себе голову насчёт происходящего? — Лана с серьёзным видом взглянула на Ноя. — Все эти годы эри ненавидели меня, считая, что в меня вселился некий дух, Рэм так же видел во мне врага, и он собирался быть безжалостным и справедливо судить меня по законам своего народа. Но мне кажется, что, узнав меня получше — Рэм стал бороться сам с собой. Он не хочет отвечать на мои вопросы и злится за то, что я ему нравлюсь. И если ему представится выбор, Рэм в любом случае выберет своё племя, а не меня. А вот Шон нет — у Шона превыше всего только личные интересы. Рэм принципиален, я только недавно оценила в нём это качество. Он не желает мне зла, Ной, он всего лишь хочет, чтобы традиции его народа соблюдались и сохранились. Он вождь, он пример для них всех. Возможно, тебе со стороны это кажется глупым, но я знала, на что шла и готова рискнуть.

— Они мне оба не нравятся, — буркнул Ной. — Они тебе не подходят.

— К сожалению … тот, кто подходил мне идеально больше не с нами, — с грустью произнесла Лана. — Зато моя психика заточена под кугуару. И сейчас я совершенно уверена, что уши вон того парня с симпатичной задницей, ловят каждый звук.

— Привал! — в ту же секунду объявил Рэм, останавливаясь. — Заночуем здесь, а к завтрашнему полудню уже будем дома. Кстати, тут неподалёку есть родник. Уверен Лана, ты хочешь пить, — красноречиво посмотрел он на неё.

Глава 14

По правде, она ждала разговора, и надеялась, что Рэм наконец просветит её насчёт пропавшего времени в пещере, о своих планах и своём отношении к ней. Но она никак не ожидала, что он заявит именно это:

— Больше никаких поцелуев и прикосновений с моей стороны. Ты получаешь от этого удовольствие, а это противоречит самой идее ритуала Искупление.

Это была даже не обида, скорее Лана почувствовала обманутость, пренебрежение от того, кто и сам получал удовольствие от их поцелуев. Получалось, что сначала ей показали, что средство от боли существует и даже опробовали его на ней, а теперь её резко лишили этого обезболивающего.

— Знаешь, я и душ люблю принимать, получаю удовольствие от льющихся на меня сверху струй тёплой воды, — с горькой иронией бросила она, вглядываясь в эти такие загадочные для неё глаза. — Может, мне и мыться перестать?

— По крайней мере, воспринимать душ как необходимость, а не удовольствие, — сухо произнёс Рэм.

— Что-то ещё? — уже не глядя, уточнила Лана, закрываясь в свой невидимый кокон, единственное, что спасало её в течение последнего года.

— Эти жёсткие условия продляться только до Очищения. Послушай, … я действительно не желаю тебе зла. Поразительно, что ты защищаешь меня и понимаешь смысл происходящего. … Вот только сейчас почему-то злишься. Лана?

— Остальные условия остались прежними? — холодно и почти равнодушно произнесла она, посмотрев не него ничего не выражающим пустым взглядом.

— Да. … Думаешь, мне это нравится?! — выкрикнул Рэм, всё-таки давая выход эмоциям, схватив её за руку, но Лана остервенело вырвалась.

— Не хочу больше ни о чём думать. Устала!

— Ты же сама сказала, что в первую очередь я чту традиции своего народа!

— Конечно, и если я сдохну — значит, такова была воля справедливых духов, тебя и всех остальных эри это очень даже удовлетворит. Поэтому у тебя и нет любимой женщины, потому что интересы племени ты всегда будешь ставить выше себя, — её слова и интонация прозвучали слишком хлёстко, она словно метала в него ножи. Лицо Рэма изменилось в один момент:

— Да что ты вообще знаешь о любви?! Страсти, беготня, ахи и охи, сопли эти ваши, надо же двое мальчиков не поделят одну девочку, слёзы, скандалы, желание трахаться то с одним, то с другим — это не любовь! Задолбали уже, на каждом шагу вопите о своей любви, потерях — повзрослейте уже!!! Слова и эмоции ничто, по сравнению с поступками. Единственно верный твой поступок — это пройти Искупление. Не разочаровывай меня Лана Сайлас. Иначе я начну думать, что это был не твой разумный выбор, а что это снова сыграла с тобой твоя чёртова импульсивность!

Лана ставила палатку, будто сдавала норматив на время, то и дело закусывая дрожащую губу. И всякому было видно на каком она взводе. Вот-вот и взорвётся. Рэм только головой покачал.

Пусть она и поступала сейчас по-детски глупо, по-женски на эмоциях, но ей хотелось одного — спрятаться и не видеть Рэма с его грациозными кошачьими повадками хищника и проницательными взглядами с эффектом «я знаю о чём ты думаешь». И не потому, что была обижена, а потому что боялась не сдержаться и наговорить ему в ответ кучу гадостей, способных взбесить кугуару и окончательно разрушить тот шаткий новый вид дружбы, который зародился между ними.

— Он сидит там такой расстроенный, — осторожно заметила Тесса шепотом. — Не то, чтобы мне было его жаль, вовсе нет, но если я не ошибаюсь, в итоге именно этому парню решать жить тебе или нет.

Но Лана притворилась, что спит. Хотя по-настоящему уснула только под утро, не переставая думать ни на секунду, потому что на самом деле отгораживаться она умела только внешне. Внутренне же она переживала проблему ещё более острее, из-за того, что эмоции, бьющиеся об оболочку её кокона, не могли вырваться наружу. Ей хотелось оспорить каждое его слово, доказать, что чувства, испытываемые ею к Шону и Дереку были что ни есть искренними и что они действительно любили! И это отражалась не только в словах, но и в поступках, что Рэм судит их слишком строго, ограниченно, что это именно он не разбирается ни в любви, ни в человеческих сердцах, ни в каких-либо отношениях.

Утром, одного взгляда на Лану было достаточно, чтобы понять, что она принципиально ни с кем не желает общаться. Пока все остальные тоже почему-то молча и безрадостно жевали свой завтрак, Лана свернула палатку и сложила рюкзак.

— Думаешь, это ты меня сейчас этим наказываешь? — не выдержав, подошел к ней Рэм, заговорив на наречии своего племени. — Себя!

— Отстань. Вдруг я получаю удовольствие от твоего голоса? — язвительно отозвалась Лана.

— Ну и характером же тебя наградили, — покачал головой Рэм. — Тяжелым, несносным. Ты словно мутная и глубокая река во время ливня, стремглав несущаяся с гор, сметающая на своём пути абсолютно всё.

— Раньше мой жуткий характер почему-то не мешал тебе целоваться со мной! — бросила она в ответ.

Рэм придвинулся и наклонился к ней на опасно близкое расстояние:

— А я и сейчас хочу поцеловать тебя. Очень. Но не стану, — прошептал он, пристально и завораживающе глядя на неё, будто собирался поглотить её своими глазами целиком. От этого взгляда и брошенных шепотом слов, колени Ланы подогнулись и слова запутались в рассеянных мыслях.

— Пока ты бурлишь и кипишь страстями, то злишься, то плачешь, я и не могу позволить тебе пройти Очищение, — уже другим голосом произнёс Рэм, выпрямившись. — В таком состоянии за три дня в горах у тебя крышу сорвёт. Усмири себя и ты пойдёшь дальше Лана. Не надо сыпать искрами во все стороны, как неудачно взорвавшийся фейерверк, прибереги свой пыл для своего единственного. Вдруг это буду я?

Это был один из тех редких случаев, когда она промолчала, пристроившись идти последней.

— Мне жаль Ной, — заговорила Лана через пару часов, и под размеренный шорох шагов её тихий голос услышали все. — Жаль, что ваши надежды по поводу твоего выздоровления с помощью клеток кугуару рухнули, но я уверена, что профессор найдёт новый способ. Твоя жизнь не оборвётся вот так. Ты должен верить, что есть другой путь.

— Наша вера во что-либо иногда заводит нас в тааакие глухие тупики, — отозвался Ной с присущей ему иронией. — Не стоит так расстраиваться Лана, я просто хочу дожить отпущенное мне время. Что толку, что я верил, будто смогу повлиять на твою жизнь, сдвинуть её с мёртвой точки и что ты заметишь какой я сногсшибательный. Но ты почему-то поверила в Искупление и в старшего брата Мэнхеса. Человечество никогда не разберётся в законах женской логики.