Знание в контексте

Аналогичным образом, в примере с фальшивыми амбарами ПП, выражающее нормальные условия визуального наблюдения, отсутствует. (Нечто подобное говорит и Льюис. Для него отсутствуют нормальные пресуппозиции. Истинная пресуппозиция, о которой субъект не знает, здесь в том, что субъект в районе фальшивых амбаров.) Как следствие, актуальный сценарий имеет семейное сходство со сценарием, в котором эти условия нарушаются и, соответственно, формируется ложное мнение. Напротив, в упомянутом выше специфическом контексте атрибутора, который воображает Греко, и в котором знание имеет место, сценарии, в которых нарушаются нормальные условия визуального восприятия, рассматриваются как не имеющие сходства с актуальной ситуацией (не релевантные).

Для атрибуторного контекстуализма Льюиса сходство между возможными мирами (их релевантность), совместимыми с очевидностью, зависит от контекста. Мы утверждали, что очевидность лучше трактовать как знание. ПП, лежащие в основе такой очевидности, играют роль в-правила для определения релевантных (подобных) сценариев. ПП (знание, очевидность) зависят от контекста. Поэтому очевидность напрямую определяет наличие или отсутствие знания. В тех и только тех случаях, когда очевидность в пользу р, включает само предложение р (о чём субъект может и не знать), то есть знание, что р, в подобных ситуациях, р не может быть ложным. Мы возвращаемся к эпистемологии сначала-знания [2; 12].

7. Контекстуальное определение знания

Мион предлагает следующую процедуру, чтобы установить, знает ли субъект, что р. Сначала при помощи ПП мы определяем, какие альтернативы являются релевантными. Затем при помощи очевидности мы элиминируем все релевантные альтернативы, в которых не-р [8, р. 8–9]. Мы ставим под сомнение такой двухэтапный подход. Во-первых, согласно Льюису, если мы обращаем внимание на нерелевантные альтернативы, они становятся релевантными. Но допустим, мы не обращаем на них внимание, то есть не начинаем с элиминации нерелевантных альтернатив, а сразу же определяем релевантные альтернативы. То есть, обращая внимание только на релевантные альтернативы, нерелевантные альтернативы мы элиминируем «безмолвно». Тогда две стадии, на которые указывает Мион, можно совместить и сразу же перейти к элиминированию альтернатив, в которых не-р. Во-вторых, ПП не являются независимыми от очевидности. Эксплицируя ПП, мы одновременно обращаемся к очевидности, в основании которой они лежат, и к оценке и элиминированию альтернатив, в которых не-р. Знание, таким образом, первично. Оно не выводится, а просто круговым образом реконструируется как закрытие провала между ПП, очевидностью и истинным убеждением, что р (фактом). Льюис тоже рассматривает своё определение знания как круговое [1, р. 554].

Как было сказано, для Льюиса к очевидности относятся опыт и память субъекта S (в актуальной ситуации). Речь идёт о концептуализированном опыте, так как Льюис говорит о пропозициональном содержании опыта, а не апеллирует к «безошибочным протокольным предложениям» и языку sense-data. Для Льюиса вопрос о том, характеризуется ли полностью опыт Е своим содержанием Р, является открытым. Во всяком случае те возможности, которые по опытному содержанию отличаются от Р (а не только противоречат ему), исключаются. В частности, так же, как и в случае суждений о прошлом, основанных на памяти, в случае кинестезических опыта и соответствующих спонтанных суждений не исключаются лишь те возможности, которые в точности сходны с этими суждениями. Отметим, что для Льюиса пропозициональное содержание опыта субъекта может быть ложным. Это значит, что в качестве очевидности он рассматривает не знание, а всё-таки видимость. Любой концептуализированный (истинным или ложным образом) опыт считается очевидностью. На наш взгляд, очевидность, о которой говорит Льюис, лучше всего трактовать как опытное (перцептивное) знание и память как знание. В основании этой очевидности лежат ПП. Поскольку ПП относятся к контексту атрибутора, очевидность, в частности, опыт субъекта S, также зависит от контекста атрибутора. Именно эта очевидность (опыт и память субъекта S) позволяет исключить (релевантные) ситуации не-р [1, p. 553]. «Данное» для Льюиса состоит в соответствии возможностей (match between possibilities), то есть в их подобии. Для нас это семейное сходство. «Данным» также являются соответствующие ПП, в-правило и форма жизни. Как говорит Витгенштейн, если вы хотите иметь данное – нечто вроде фундамента, – то это форма жизни.

Таким образом, определение знания, которое мы предлагаем, имеет следующий вид: Субъект S (в контексте) знает, что р, если и только если (в контексте) очевидность, которой он располагает (соответствующие ПП), исключает возможности, что не-р, за исключением тех возможностей, которые не имеет смысла рассматривать как употребления ПП в данном контексте. В случае атрибутивного контекстуализма речь идёт о контексте атрибутора. В случае инвариантизма речь идёт о контексте самого субъекта (зависимость от контекста атрибутора отсутствует). Говоря ещё короче, субъект S знает, что р, если и только если ПП (очевидность) исключают возможность, что не-р. Возможности, к которым ПП неприменимы (нерелевантные возможности), даже нет нужды упоминать; они, если употребить выражение Льюиса, игнорируются «безмолвно» (silently). Кроме того, поскольку ПП определяются лишь в контексте, подразумевается, что знание, что р, – знание, что р, в контексте. Сам Льюис пишет так: «Скажем, что мы предполагаем (presuppose) Q, если и только если, мы игнорируем все возможности, в которых не-Q. Замкнём круг: мы игнорируем как раз те возможности, которые фальсифицируют наши пресуппозиции (presupositions). Подходящая (proper) пресуппозиция соответствует, конечно, подходящему игнорированию. Тогда S знает, что P, если и только если очевидность S элиминирует каждую возможность, в которой не-Р. – Psst! – за исключением тех возможностей, которые вступают в конфликт с подходящими пресуппозициями» [1, p. 554]. Таким образом, определение Льюиса круговое. «Подходящие пресуппозиции» Льюиса соответствуют ПП в контексте.

Подход Льюиса и, в частности, его правила подобия и актуальности, экстерналистские. Сам субъект может быть неспособным сказать, какие возможности подходящим образом игнорируются, какие подобны друг другу или актуальному сценарию (именно так обстоит дело с семейным сходством), какой очевидностью он располагает. Поскольку актуальность всегда релевантная альтернатива, условие истинности автоматически подразумевается знанием, и для Льюиса нет необходимости включать истину в определение знания. Аналогичным образом, в ЭСЗ знание не истинное убеждение плюс дополнительное условие.

8. Заключение

Контекстуалистский подход Льюиса не решает проблему Гетье и, соответственно, проблему определения знания в виде его определения как убеждения, для которого имеется инфаллибилистская в ограниченном смысле (контекстуальная) очевидность. В нашей трактовке он показывает, что проблемы устраняются тогда и только тогда, когда концепт знания принимается в качестве первичного концепта, а очевидность эквивалентна знанию. Теория Льюиса, опирающаяся на понятие (контекстуально) релевантных возможностей, между которыми имеется подобие, если её подходящим образом интерпретировать, может рассматриваться как одна из возможных экспликаций подхода сначала-знания. В этом смысле она не бесполезна. Релевантные возможности в данном контексте определяются полным знанием-очевидностью в данном контексте или соответствующими петлевыми предложениями. Тогда и только тогда, когда S знает, что р, не существует релевантных возможных сценариев, в которых не-р, поскольку подобие между возможными сценариями (их релевантность) определяется как наличие общего в-правила, роль которого играет очевидность как полное знание или соответствующие этой очевидности ПП. Исходя из (не-)знания, что р, устанавливается, какие сценарии являются релевантными, а какие нет, а не наоборот.[106]

106

Аналогичным образом, как было отмечено Уильямсоном, в рамках так называемой эпистемологии безопасности, определяющей знание как безопасное истинное убеждение, то есть истинное убеждение, которое при том же методе своего формирования не могло бы с лёгкостью быть ложным (в ближайших возможных мирах оно не ложно), условие безопасности не является независимым от знания.