Страница 19 из 23
К карцеру подходила Анна.
–Ну, успокоилась? – нежно спросила она.
–Успокоилась… – только мурашки во всем теле. – Натка улыбнулась, вспомнив, как с мурашек именно началось их с Машкой знакомство.
–Ну, иди тогда. – Анна отщелкнула замок, открыла дверь. – Я подумала, двух часов хватит с тебя… Все-таки, День Рождения. – Анна улыбнулась и протянула Натке коробку. – С Днем Рождения тебя, Валькирия.
Натка тут же разорвала бумагу, морщась от покалывания в затекших руках, скинула крышку и вытащила из коробки две кобуры из светло-бежевой кожи прекрасной выделки, на таких же, бежевых ремнях, с матовыми серебристыми пряжками.
Анна чмокнула Натку в щеку и уже совсем весело сказала:
– Беги, там тебе в столовой девчонки сюрприз приготовили!
Натка поднялась в спальню, быстро умылась, переоделась, бережно положила письмо в стопочку таких же в своей тумбочке, туда же, любуясь, аккуратно сложила кобуры.
Медленно подошла к забинтованной, лежащей на спине и молча, округлившимися от ужаса глазами, наблюдавшую за ней, Зинке. Медленно подняла ее голову от подушки и что было сил врезала ей в ухо кулаком.
– Вот теперь, сука, мы в расчете. – спокойно сказала она и вдруг, прошептала. – Ты убита, Зина…
Потом поправила чулки, одернула юбку, перед зеркалом причесала волосы, подкрасила ресницы, губы и не глядя на скулящую и сжавшуюся Зенитку, пошла в столовую…
… Натка толкнула дверь и от неожиданности зажмурилась – все столовая была украшена разноцветными воздушными шариками, посередине стоял стол с огромным пухлым тортом с горящими свечками, на стене висел большой плакат с нарисованным премилым кузнечиком и надписью «С днем рождения, Кузнечик!» – явно Светкина работа.
Вокруг стола сидели Лика, Светка и Машка, нарядные, с прическами, и радостно махали Натке руками.
Натка почему-то засмущалась, не решаясь войти.
–Ну, именинница, иди уже скорей! Сил нет на эту красоту смотреть больше! – крикнула Лика, плотоядно облизнувшись на торт.
Натка прошла к столу и села на стул, улыбаясь.
–Ну, девки… – выдохнула она. – Ну, вы даете…
Светка из-под стола вытащила бутылку красного вина и прижалась к ней щекой:
– Ооой, девули моиии! – пропела она. – Щщщщассс по рюмашу – и пеееесни петь будееем!
Машка выудила гитару, подмигнула Натке:
– Все нормально, Мурашки! – улыбнулась она. – С дежурным договорились, так что можем хоть всю ночь гулять! – и она опять закривлялась, подняла указательный палец к потолку и слегка картавя, пробубнила. – Только девушки, завт`га, чтоб как штык на за`гядке и никакой абстиненции!
– А что, Медичка дежурит? – спросила Натка, прыснув. Медичкой называли Маргариту Петровну, преподавателя по фармакологии, анатомии и прочим предметам, так или иначе связанным с медициной или человеческим организмом.
– Она, родненькая, она. – пропела Светка, откупоривая бутылку.
Лика тем временем отрезала от торта ломти, стараясь не задеть свечи, раскладывала их на блюдца.
– Этому дала… этому дала… – приговаривала она, от усердия хмуря брови.
– Хватит уже, давалочка, давай за Натку нашу выпьем! – Машка встала, сделала серьезное лицо и высоко подняла бокал, держа его пальцами за ножку.
– Что я хочу сказать, дамы!– начала она. – Среди нас сегодня присутствует самая красивая, самая умная, самая веселая, самая-самая-самая особа на всем белом свете.
Все захлопали в ладошки, Машка, чинно поклонившись, продолжила.
– Итак, дамы, предлагаю вам осушить эти бокалы, наполненные, весьма, смею заметить, недурственным вином, за то, чтобы Натка всегда была такой же красивой, умной и доброй, какой мы ее знаем и очень-очень любим. Ура, товарищи! – и Машка, стоя, под одобрительный смех, залпом осушила бокал.
Натка выпила терпкое душистое вино, и ей снова стало так хорошо, что на глаза навернулись слезы.
– Эй, ты чего? – Светка склонилась к ней. – Плачешь?
– Девки… Так вас люблю! – Натка от избытка чувств не могла подобрать слов. – Так люблю…
… Они сидели долго. Светка под гитару спела для Натки несколько песен, красивых, грустных, лениво трогая струны, красивым и чистым своим голосом, задумчиво глядя в темное окно.
Вино было допито, торт почти съеден, свечи, под вопли девчонок, Натка затушила одним махом. И уже глубокой ночью отправились они спать.
Натка быстро умылась, нырнула в кровать.
«Какой удивительный и счастливый сегодня день!» – думала она, даже не вспомнив о драке с Зинкой. Ее сердце переполняло чувство счастья и обретенной семьи, спокойствия и мира. Она думала о том, что любовь – самая великая сила на свете. Что хороших людей на земле больше, чем плохих, о том, что даже если когда-то будет в ее жизни день, более счастливый, чем этот, никогда она не забудет ни Светкины песни, ни Ликину светлую улыбку на перепачканном кремом лице, ни зеленые Машкины глаза, освещенные любовью.
Натка счастливо вздохнула, ресницы ее дрогнули и она мягко провалилась в сон…
Глава 7
… Спецполоса для огневой подготовки была предметом гордости маленькой Ли, инструктора по стрельбе. Огромный, сто с лишним метров, ангар, в длину разделенный высокими стенами из красного кирпича таким образом, что получилась дорожка с тремя разворотами длиной четыреста метров и шириной около десяти метров. На дорожке – лестницы всех видов, бетонные блоки, бревна, проволочный «спотыкач», большие бетонные трубы, двери, доски, брошенные над бетонными ямами с водой, и прочие препятствия. Местами дорожка была песчаной, местами – асфальтированной, местами – опилки или гравий По сторонам – фанерные ширмы, из-за которых выпрыгивают мишени. Полоса была оборудована освещением, которое имитировало утро, вечер, ночь, день, в нескольких местах стояли генераторы тумана, местами торчали трубки для выброса пламени, и вообще, тот, кто придумывал эту полосу, был, судя по всему, законченным садистом и тайно мечтал работать в застенках Гуантанамо…
Натка, закусив губу, вщелкивала патроны в магазин «Стечкина» и слушала Ли.
– Вчера прошла хорошо. – говорила та, сидя на деревянной табуретке перед столом, затягиваясь розовой сигаретой с золотым фильтром. Диковинные сигареты эти Ли обожала, и затягивалась с явным удовольствием. – Но посмотри сегодня, как проще кирпичный завал пройти? Вчера полторы секунды потеряла на нем. И еще – стреляй в голову, чтоб наверняка. Кобура новая? А наплечную почему не стала носить?
– Наплечная неудобная. Я из этой быстрее вытаскиваю. И меньше мешает. – Натка поправила пояс с кобурами, подтянула ремни вокруг бедер, которые не давали болтаться оружию при ходьбе.
–И выглядишь с этой круче! – улыбнулась Ли. – А так, все правильно, наплечные, когда «сбрую» наденешь, мешаться будут. Сбруей называли сооружение из ремней, которое надевалось наподобие майки, с множеством кармашков, петелек для снаряжения – ножей, гранат, запасных магазинов и прочих полезных мелочей.
–Кино снимать будешь? – спросила Натка, подтягивая чулки.
–А как же! Ты когда работаешь – красота неимоверная. Никто так не может, кстати, ты у нас просто ковбой Мальборо. – Ли затушила сигарету в стеклянную пепельницу и встала. – Ну, готова?
–Готова. – ответила Натка, вставляя магазин в тяжелый пистолет. Она подошла к началу дорожки, стянула волосы в хвост резинкой, потопталась, утвердив ноги в туфлях на дорожке, поправила юбку. Вложила пистолеты в кобуры. Помотала головой и вздохнула. – Давай!
Ли включила многочисленные камеры на полосе – тут же засветились мониторы, взяла со столика секундомер.
–Пошла! – крикнула она.
Натка рванула, на бегу вытаскивая пистолеты из кобур. Каблуки звонко защелкали по бетонному участку, она нырнула в оконный проем, прокатилась, сгруппировавшись, отметив три выскочившие мишени – одну слева и две справа, встала на колено, развела руки и выстрелила, не озаботившись даже посмотреть, попала или нет. Вскочила, пробежала по куче битого кирпича, стреляя по мишеням. Казалось, что правая половина ее тела и левая разделились – и каждая из них, вооруженная огромным пистолетом Стечкина, стреляет по своим мишеням.