Хроники раздора

— Я тебя поняла.

— Серьёзно?

— Нет.

Судя по всему их появление не осталось незамеченным. Возле одного из домов появились признаки жизни, и встречать гостей, продираясь через лопухи, вышел тощий, низенький мужичок в каком-то сером тряпье и с невероятным количеством растительности на голове — чем-то он напоминал очень большой одуванчик, только чёрного цвета. Оглядевшись и зачем-то отряхнув одежду, хотя ей мог бы помочь только огонь, он, не без опаски, направился к троице.

— Здлавствуйте, путники, чем обязаны? — заметно картавя, поинтересовался он. — С доблом плишли или за ним?

— Было бы зачем приходить, — буркнул Тукан, косясь на хибары.

— Вот, — сунула ему справку Фиона.

Мужичок покосился на лист и, уверенно его взяв, кажется, собрался в него сморкаться.

— Ты чего делаешь? — удивилась жрица, решительно отбирая документ.

— Дык эта, не умею я читать, судалыня, — почесав свои космы, признался бот.

— Хозяева мы, новые, — заявил Тукан. — Править тобой, несчастный, будем.

— А-а-а, эта я слазу понял, — улыбнулся мужичок.

— В смысле?

— Ну… эм… — бот запнулся, явно не зная, как выразить свою мысль. — По-хозяйски выглядите.

Вместо ответа Тукан посмотрел на своих напарников, словно проверяя, не стали ли те выглядеть менее бомжевато, нежели раньше. Ничего не изменилось: Фалайз в своей подгоревшей рясе с палкой вместо оружия, в принципе безоружная Фиона и он сам в помятом, оплавленном доспехе с осколком меча.

— Спокойно, — успокоила крестоносца жрица, — он бот, какой-то идентификатор видит.

— Чул меня, — отмахнулся бот. — Я и слов-то таких не знаю, княжна!

— Так, — решительно прервала его девушка, — никаких княжен, сударынь, мазелей и прочего. Фионой меня звать, ясно?

— Как скажете, Фиона.

— Ох… ладно, пойдёт.

— Тебя-то самого как звать? — поинтересовался Фалайз.

— Петловичем, — гордо признался бот.

Троица недоумённо переглянулась.

— Это тебя кто так назвал? — растерянно уточнил дикий маг. — Родители?

— Нет! Большой балин из белокаменного голода!

— Вау, Фопс умеет в юмор? — уважительно присвистнул Тукан. — Что будем делать с этим счастьем?

У Фионы, конечно же, уже был план.

— Начинать надо с начала. Понять, с чем имеем дело и всё такое, — заявила жрица. — Поэтому Фалайз осмотрит лес, ты — поля.

— А ты? — уточнил дикий маг.

— А я… — Фиона брезгливо покосилась на Петловича, — постараюсь понять, что тут с документацией, и по домам пройдусь. Сильно не задерживайтесь, через час встречаемся… где-то здесь.

Убедившись, что её сопартийцы разошлись в нужных направлениях и ничего не перепутали, жрица вздохнула и сказала:

— Ну давай, Петлович, веди, показывай.

— Конечно-конечно, — пропуская её вперёд, взялся лебезить бот. — Плойдёмте сначала в мой дом, он у нас самый лучший, Фиона! У меня даже гусь есть! Люблю гусей, дивная…

— Отставить отсылки.

— Как скажете, Фиона.

***

Вернувшийся с недолгой и не очень живописной прогулки по окрестностям, Тукан обнаружил Фиону сидящей в одном из домов. Внутри тот представлял из себя не менее печальное зрелище нежели снаружи: кроме кривого стола, ныне заваленного пожелтевшими бумагами, двух скамей подле и разваливающейся прямо на глазах печки, внутреннее убранство, если не считать кривого окна, отсутствовало. Сама жрица уныло ковырялась в документах с таким видом, будто она размышляла над тяжестью бытия, попутно раздумывая уйти в недельный запой или сразу искать сук покрепче.

— Всё плохо? — сразу понял крестоносец.

— Ещё хуже, — меланхолично ответила Фиона. — Им не хватает еды.

— Кому?

— Ботам. Отсюда и долг: они закупают в Амбваланге провиант, иначе бы они уже с голода все вымерли.

— Оу. Ну, я легко могу это объяснить — на полях тишь да гладь. Не уверен, что их вообще возделывали когда-либо. Хотя сама земля… вроде нормальная.

— «Вроде»?

— Знаешь ли, не агроном я, чтобы делать конкретные выводы. Вот и делаю неконкретные.

Тукан присел рядом и осторожно заглянул в бумаги. Понять что в них написано было возможно, но весьма не просто. Всё дело было в отсутствии профильного навыка бюрократии: он бы позволил видеть нужные участки и отрезал лишнюю мишуру. То что Фиона сумела из них выудить что-то полезное, оказалось настоящим чудом.

— Ну а доходы?

Перед ответом жрица некоторое время перебирала бумаги, что-то разыскивая.

— А, вот оно! — наконец сказал она. — Какой-то гений два месяца назад купил у села двух гусей. За два золотых, собака, приобрёл.

— А на рынке?

— А на рынке они по сотне как минимум, — едко пояснила жрица.

— И всё? — поняв, что больше информации не будет, удивился крестоносец. — Гадюкино же здесь не два месяца стоит…

— И всё.

Фиона раздражённо швырнула лист обратно в общую кипу.

— Слушай, а кто это вообще всё написал? — глядя на эту кучу, спросил Тукан. — Петлович, что ли?

— Неа, — жрица покосилась куда-то в сторону входной двери и крикнула. — Эй ты, поди сюда!

— О, барские замашки начались…

— Цыц.

К ним откуда-то из глубин дома вышел трясущийся от волнения паренёк неопределённого возраста, которому с одинаковой лёгкостью могло быть как двенадцать, так и тридцать два.

— Знакомься — писарь, — указала на него рукой Фиона. — Как тебя там звать?

— Чезаре Наполеоне Вильгельм Отто Тамерлан Адольф Монтесума Екатерина…

— Не личность прям, а доска для автографов, — заметил, слушая многочисленные имена писаря, коих оказалось не меньше двадцати, крестоносец. — Мы замонаемся это выговаривать.

— Угу, — согласилась с ним жрица. — Эй, список исторических деятелей, какое имя там последнее в списке?

— Вася.

— Барин из большого города так тебя назвал?

— Да, Фиона.

— Вот им и будешь, а остальное сотри.

— Откуда стереть?

— Из памяти. Гуляй, Вася…

Бот покорно отправился на улицу и, судя по шелесту травы, стал расхаживать по двору взад-вперёд.

— Ты бы поаккуратнее со словами. Ты ещё никого не убила?

— Было бы кого, — мрачно огрызнулась Фиона. — Тут людей… ботов, в смысле, пять человек. Столько же животных.

— Не деревня, а прям мечта, — крестоносец решительно поднялся, явно что-то задумав. — Где там Петлович…

— Ты куда это? — насторожилась жрица.

— Речь хочу толкнуть. Игра, пока я шлялся, подсказала, что так можно делать — воодушевление и всё такое.

Фиона с опасением покосилась на бумаги перед собой.

— У них что, ещё и мораль есть?

— Видимо. — Раздались шаги, и в дверях показались знакомые чёрные космы. — О! Петлович. Собери-ка мне двуногое, разумное население. Выступить хочу.

— И гусей, балин?

— Я же сказал — разумное.

— Дык это умная ж скотина, балин.

Тукан потёр переносицу, а Фиона злорадно хихикнула.

— Людей, Петлович, всех пятерых.

Вскоре всё население Гадюкина собралось возле крыльца, выстроившись в шеренгу. Стояли боты с самым что ни на есть виноватым видом, будто ожидая, что их сейчас будут ругать, а возможно даже бить. Фиона расположилась на камне несколько поодаль, наблюдая за происходящим словно за цирковым представлением.

Крестоносец, убедившись, что все готовы, досчитал про себя до пяти, и с самым решительным видом вышел из дома, заранее прочистив горло.

— Товарищи! Работники сохи! — начал он. — Я прибыл к вам из светлого будущего, дабы рассказать о современных веяниях науки! — Тукан выдержал небольшую драматическую паузу. — Сообщаю: еда, все эти хлеба, масла, мясо, чипсы — это прошлый век, товарищи! Современный крестьянин может питаться исключительно солнечным светом и только им! Фотонов нашего славного светила и идей коммунизма вполне хватает для удовлетворения не только базовых потребностей организма, но и сверх того! Пока эта проклятая буржуйская еда содержит в себе канцерогены, канцерогоны, монооксид дигидрогена, а также неправильные, антипролетарские атомы, молекулы и чипы Гилла Бейтса, наш солнечный свет исключительно полезен, товарищи! В свой состав он включает только самое нужное пролетарию: витамины, минералы, газы, вайфай и, скорее всего, силу земли! Поэтому с сегодняшнего дня — вперёд принимать солнечные ванны! И траву покосите заодно. Вперёд и с песней, товарищи!