Страница 33 из 60
Владимир Гаврилович покивал, мимоходом послал сторожа колонии за ситным и колбасой, велел сообразить чайку и продолжил опросы. Принесенное велел подать в комнату, где сидели опрошенные — дело долгое, придется по второму заходу опрашивать, уже подробно, отпускать на обед никого не будет. Ну и продолжил, а через пять минут позвал меня, вышел из кабинета и тихо открыл дверь в комнату. Трое главных подозреваемых сгребли все съестное себе и сидели в уголке, кромсая твердую колбасу и ситный ножами. Ага, теми самыми, которых не было.
А я вдруг понял, что в них не так — одежда заметно лучше, чем у прочих. Рубахи поновее, пиджаки, сапоги вместо ботинок. Причем сапоги понтовые, гармошкой, со скрипом. Ну чисто деловые! И похожи на тех лиговских, с кем я уже сталкивался…
Не знаю, что на меня нашло, но свет буквально померк в глазах. Ах вы, суки, сидите, жрете, товарищей обираете??? Я рванулся в угол, зацепив по дороге пустой стул и вознося его над головой.
Двое замерли а третий, наверное, вожак — у вожаков реакция быстрее, — кинулся навстречу с ножом. Почти одновременно он получил стулом по башке и вспорол мне сюртук. Вот не будь на мне шелкового броника — сидеть мне на полу, ловить кишки…
Меня оттащили, троих, по команде Филиппова, уже вязали подоспевшие служители и городовые.
— Григорий Ефимович, с вами все в порядке? — прорезался обеспокоенный голос Шацкого. — Пройдемте, доктор пока еще здесь, он вас осмотрит.
— Господин Распутин! Разве можно вот так, на нож кидаться?! — Филиппов прямо сказать слегка взбледнул.
Я как в тумане позволил отвести меня в выбеленную комнатку, отведенную в колонии для больных. Сейчас там, перемотанные бинтами, сидели двое пострадавших и завершивший перевязку доктор. Он укоризненно посмотрел на меня, будто это я сам в себя ножом тыкал, но снова разложил свой саквояж и велел раздеваться. Я скинул сюртук, жилет, задрал рубаху…
— Вскользь прошло, — констатировал эскулап, осматривая царапину на боку. — Сейчас обработаю и все, ничего страшного.
Он вытащил запечатанную склянку с йодом, откупорил ее, мазнул мне ваткой по ребрам, оставив коричневую полосу, велел одеваться обратно и быстро откланялся.
Пока одевался — подбодрил мальчишек, дескать, вон, меня тоже покоцали, но ничо, жить будем. За одного битого — двух небитых дают. Да они и сами смотрели вполне жизнерадостно, даже задали вопрос:
— Григорий Ефимович, а чем это вас мазали?
— Как чем? Йодом! Вас ведь тоже?
А вот хрен. Выяснилось, что йод — заморский, цены немалой и потому на пацанов его тратить не стали. Нарычав на Шацкого еще и по этому поводу, я велел так отличившуюся московскую колонию немедля раскассировать, а узнав, что она находится в опасной близости от Хитровки, перенести в другое место.
Но йод никак не выходил из головы — у нас тут война на носу, знаете ли, йод будет нужен в изрядных количествах. Навел справки, в том числе позвонил Дмитрию Ивановичу Менделееву и оказалось, что в России своего йода нет. Покупают у монополистов — чилийцев, а те, чтобы держать высокую цену, загружают только пятую долю мощностей. Еще выяснил, что имеется технология производства йода из водорослей и тут я вспомнил, что на это дело шли водоросли Белого моря. Выращивали морскую капусту, жгли или что там, и получали. Немного, но на несколько тонн в год вполне можно выйти. А морскую капусту можно и в пищу, сильно полезная вещь. Даже коров помнится водорослями кормили и ничего, отлично кушали.
Назавтра поехал к Менделееву и вывалил на отца русской химии все идеи на этот счет. Дмитрий Иванович посомневался — края не сильно промышленные, на что я рассказал ему про канал, гидроэлектростанции и необходимость развивать целый район.
— Да, тогда проект имеет смысл. И знаете что, Григорий Ефимович, я бы предложил его Соловецкому монастырю. Там традиционно предприимчивые насельники, мощное хозяйство, они быстро поднимут…
А еще это неплохой реверанс перед церковниками — дать такую кормушку! Ладно, подумаю, может, и вправду отдам.