Страница 29 из 60
Лицо капитана просветлело. Потом на лоб опять набежали тучи. Прямо как над нами.
— Булгаков уходит.
— Почему?
— Антоний его подговаривает новую партию создать. Православную. Ребятки твои, Григорий, разнюхали. Да… Будет из сынка толк — далеко пойдет.
Булгаков давно волком смотрел на меня из-за конфликта с Антонием. Тут все ясно.
— Отпускаем. Пущай попробует зарегистрироваться — а мы посмотрим, получится ли — коротко хохотнул я.
— Кого же вместо него? Нужен кто-то из дворян бывших. Для балансу.
— Графа.
— Орлова-Давыдова?
— Его. Дельный человек, партии будет полезен. Ежели Булгаков хочет уйти — пусть передаст свой мандат графу. Его оформим в «небесники» задним числом.
— Разве так можно??
— Передавать мандат? Разумеется, можно.
Я усмехнулся. Вот они гримасы российской избирательной системы. Независимых депутатов у нас в Думе нет — ибо нет мажоритарных округов, где можно избраться минуя партийную иерархию. Хочешь уйти из партии? Автоматом теряешь мандат.
В Таврическом меня порадовали уже на входе. Самохвалов, сам, безо всяких подсказок ввел систему цветных пропусков. В зависимости от уровня доступа. Нужно тебе в секретариат? Получай зеленый. К депутату? Получи желтый. На входе всех записывали, провожали охранники. И да. Появился досмотр. Сколько я с ним бился, просил, требовал прекратить проходной двор… И вот, это случилось. Не иначе, в Сызрани на капсюльном производстве тоже его рук дело. Или наоборот, там подсмотрел — ну не верю я в то, что в двух «моих» структурах одинаковые решения рождаются совсем независимо. Так оно и хорошо, перекрестное опыление или, как любили говорить в мое время, «синергия». Пусть идеями делятся, лишь бы на пользу.
Но Самохвалов даже догадался сделать систему «шлюзов» — просто так боевики не ворвутся. Кроме того, депутатам и сотрудникам Думы раздали пропуска с фотографиями. Европа!
Впрочем, это светлый луч был единственный в темном царстве проблем. Следующим вывалил на меня свои беды Янжул.
Ну как свои… Страны. Бухнул на стол две папки, одна другой толще, сам умостил в кресло свое дородное тело и мрачно сообщил:
— Не выходит.
Каменный цветок, ага. У меня в голове сплошная Сызрань, ну можно же как-то поконкретнее? Что я не менее мрачно сообщил министру финансов. Он вздохнул и снизошел до объяснений:
— Волго-Донской канал.
— Почему?
— Как показали расчеты, — он постучал пальцем по верхней папке, — потребный наряд сил и средств на сегодняшнем уровне развития техники потребует расходов, сравнимых с постройкой Транссиба.
— Так там всего сто верст!
— Версты не беда, вот сажени… — вздохнул Янжул. — Профессора-гидротехники в самом наивыгоднейшем варианте насчитали подъем почти в пятьдесят саженей.
Брови мои сами съехались к переносице. Это же сто метров, если я правильно помню — путаюсь до сих пор. Вот, надо страну на метрику переводить! Но это снова деньги… Моя мимика от Янжула не укрылась и он продолжил:
— Если забирать воду из лежащего выше Дона, все равно двадцать-двадцать пять саженей. Потребуется перекачивать колоссальный объем, создавать на водоразделе питающее водохранилище. И не одно — для судоходства потребуется еще несколько на Дону. А это затопление войсковых земель, за которые тоже придется платить, и очень немало. И еще неизвестно, согласятся ли донцы.
— Погодите, а использование водохранилищ для орошения?
— Так это когда будет, а земли отдай сразу. Так что, Григорий Ефимович, проект этот, при всей его нужности, убьет нам бюджет лет на пять вперед.
— Жаль… Нам транспортную связность империи повышать надо.
— Тут могу порадовать, — он тяжело наклонился к портфелю и выудил из него третью папку. — Вот расчеты по соединению Белого моря, Ладоги и Онеги.
Бог ты мой! Это же Беломорканал! Выроем и папиросы выпустим, будет летчикам подспорье вместо карты. Впрочем, шутки в сторону, я раскрыл папку и вынул первый лист.
Смотри-ка ты, уже переняли — своих «подчиненных» я приучил вначале давать краткую суть справки, проекта или прошения. Ну, чтобы времени не терять на все эти велеречивости.
Так… профессор Тимонов… проект… золотая медаль Парижской выставки… порты при входе и на озерах… постойте, превышение тридцать пять саженей?
— Иван Иванович, но тут даже выше, чем на Волго-Доне!
— А вы читайте, читайте…
Я снова ткнулся в бумаги. Ага, вот в чем дело! На водоразделе есть озера, могущие обеспечить естественное наполнение! То есть, насосы не нужны… или гораздо меньше, чем на юге… ага, вместо водохранилища Выгозеро… возможность использования воды канала для питания гидроэлектростанций… прорыть требуется около сорока верст… навигация ориентировочно шесть месяцев…
Так. Если, вернее, когда начнется война, Волго-Дон нам не очень-то и нужен будет — возить в закупоренное турками Черное море станет нечего. А вот дублировать железку на Мурман заманчиво, заманчиво… а если канал будет иметь «морские» глубины, это ж можно военные корабли на север перебрасывать? Ну миноносцы и подводные лодки как минимум.
Теперь ГЭС. Идея хорошая, но куда девать электроэнергию? Строить в придачу линию до Питера так себе идея, уж на что я гуманитарий по образованию, но еще со школы помню, что чем больше расстояние — тем больше потери.
— Иван Иванович, замысел мне кажется интересным, а вот есть ли в округе канала заводы или фабрики, коим потребно электричество?
Янжул забухтел что-то вроде «Я министр финансов, а не промышленности», пришлось его малость осадить.
— Так вы же должны и будущих выгодах думать, и о потерях! Вот смотрите, там в округе наверняка есть полезные ископаемые, которые можно пустить в переработку — вот вам и потребитель, коему станции смогут подавать электричество.
И дальше вывалил на оторопевшего Ивана Ивановича концепцию того, что в мое время называлось модным словом «кластер», а при советской власти — «территориально-производственный комплекс». Да, расходы на создание будут куда выше, но и отдача больше! К тому же, предприятия можно отдать частникам, а не навешивать на бюджет.
— И проконсультируйтесь с Морведом, насколько им нужен такой канал — а коли нужен, его можно частично профинансировать за счет бюджета флота.
— Падает! Ей богу, падает, батюшка!!
В глазах Дмитрия был чистый восторг. Он аж приплясывал на месте.
— Кто падает и куда?
— Анька! Танеева. Скорее тата, бежим.
Сын схватил меня за рукав, попытался вытащить из кабинета. Законно получил подзатыльник, но к окну я все-таки подошел. В чистом, голубом небе виднелась какая-то белая точка. У меня похолодело в груди.
— Быстрее!
— Где… Анна?!?
В приемной сегодня Танеевой не было. Но она кажется, предупредила, что с утра задержится. Но по какому поводу — не сказала. Подумал — какие-то женские дела. Я еще раз выглянул в окно. Над белой точкой стрекотал самолет, выписывая странные круги. На площади начал собираться народ, все задрали голову.
— Да вон же она — Димка ткнул пальцем в небо и я с ужасом увидел, увеличивающийся в размерах парашют.
Так быстро я еще никогда не бегал. Депутаты в коридорах разлетались передо мной как кегли в кегельбане.
Успел! На площади я оказался еще до того, как парашютист… парашютистка! приземлилась. Уже отчетливо была видна фигурка Танеевой под куполом. В красных шароварах!
— Ох дура!!
Я бросился к Шпалерной. Танееву сносило ветром не на площадь, а прямо на улицу с оживленным движением. Конки, первые автобусы…