Тьма моей души

Отец приветственно покивал присутсвующим, которые выказали ему знаки внимания, и вновь посмотрел на дочь не без доли беспокойства. Ох, как Лауре не нравилось начало.

— Поднимись, пожалуйста, в свой кабинет.

Так… Продолжение тоже не сулило ничего хорошего.

Оказавшись в уединении за закрытыми дверями, она тут же бросилась к пульту управления системами и нажала на нужную кнопку, которая отвечала за естественную вентиляцию. Стекла с легким щелчком отъехали в сторону, впуская в душное помещение приятный летний бриз. Следующая нажатая кнопка служила для связи с отцом.

— Я здесь! Что за дела конфиденциальной важности?

— Лаура!.. — виртуальная фигура принялась расхаживать вдоль стола, что в точности повторяло те действия, которые Моретти выполнял на самом деле. — Ты же знаешь, что «Интерференция» — это подарок свыше. Такой объект нельзя упускать, но у меня неоткуда было дернуть такую крупную сумму для инвестиций.

— Папа, ты опять? — вздохнула Лаура. — Ты обещал, что перестанешь переживать по этому поводу. Не получится в этот раз, значит, будет что-то другое и даже лу…

— Тут просто произошло нечто совершенно удивительное, — нетерпеливо перебил отец и сцепил пальцы в замок. — Есть вполне реальный шанс найти средства.

— Тогда… это здорово? Что за шанс?

— Вчера мне поступило предложение, от которого я не смог отказаться. — Сеньор Моретти серьезно взглянул на дочь и продолжил: — Некий господин хочет приобрести марину{?}[Специально оборудованная гавань для яхт, катеров и других маломерных судов, на которой экипажам предоставляют различные услуги.]. И на удивление готов сделать это в максимально сжатые сроки. По другим объектам предложений по-прежнему нет.

— Что? — Лауре будто дали под дых; она согнулась и уцепилась за спинку стула. — Это шутка? Ты выставил мою марину на продажу?

— Мою марину, — напомнил отец, от чего она скорчила еще и лицо в гримасе боли и непонимания. — Но нет. Коль тебе угодно знать, она не выставлена на продажу. Я сам пока ничего не понял. Мне позвонили и попросили ее продать.

— И ты согласился? — Лаура всплеснула руками и шлепнула ладонями себе по бедрам. — Нет! Мы же все обсудили и ты пообещал, что не тронешь комплекс!

— Дорогая, «Интерференция»…

— Дороже, чем родная дочь? — перебила она отчаянным воплем.

— Это бизнес, детка.

— Бизнес? Нет, я не верю, что ты так со мной поступаешь и вырываешь мое сердце!

— Милая, я бы сам этого не хотел, — сочувственно покачал головой Серджио Моретти и оттянул на шее удушающий ворот рубашки, — но боюсь, сейчас нет иного выхода.

Выход был. Если бы отец вспомнил, что в жизни бывают и другие ценности, кроме денег, можно было бы просто наплевать на этот супер перспективный проект, который он называл золотой жилой. По мнению Лауры, у них было и так достаточно «жил», чтобы безбедно жили все потомки до седьмого колена.

— Откуда этот дьявол вообще свалился? — прошипела она, откидывая в сторону блокнот, попавшийся под руку.

— Вот об этом можешь спросить его сама. — Сеньор Моретти посмотрел на наручные часы и продолжил: — У нас встреча уже через пятнадцать минут, а у меня тут еще совещание не закончилось. Надеюсь, буду через час. Твоя задача — встретить гостя и сделать так, чтобы он не заметил ожидания.

— Ага, — оскалилась девушка, — снотворного в кофе ему насыплю. Ожидание пролетит, как миг.

— Лаура! — одернул отец. — Это мое решение, и я попрошу его уважать. Я знаю, как тебе неприятно, но верю в твое благоразумие.

— Я поняла, папа, — холодно ответила она и оборвала связь.

Неприятно? Неприятно — это когда соленая вода в нос попадает. А ей не неприятно. Она раздавлена, разбита, уничтожена. Марина «Античный порт» — это вся ее жизнь; они росли и крепли вместе. Лаура сама лично приложила много сил к тому, чтобы сделать это место уютным и дружелюбным для посетителей. Она привыкла работать с семи утра и до заката, практически без выходных. Ее скулы порой сводило от улыбок, которые она дарила клиентам. Она стирала кожу грубыми веревками, уча других вязать узлы, и неизбежно поражала всех и каждого своим умением управлять парусными яхтами, которое в это время считалось сродни магии.

Она — талантливая яхтсменка и не менее талантливая управляющая. Кто-то говорил, что всему виной гены отца, кто-то — что мужское воспитание девочки, рано оставшейся без матери. Ей не хотелось бы умалять заслуг Серджио, но все же истинная причина успехов крылась в другом: она просто была влюблена в море и в свое дело. У нее горели глаза.

А сейчас эти глаза наполнились слезами, которые тут же потекли вниз, раздражая солью обветренные за вчера губы. Лаура мысленно твердила себе, что она сильная, попыталась стянуть волю в кулак. Но ничего не вышло. В конце концов, она, как никто другой знающая, что набегающую на берег волну все равно не остановить, легла грудью на стол и зашлась в рыданиях.

От бессмысленного сотрясания воздуха ее отвлек голос с администраторской стойки, сообщающий, что к сеньору Моретти прибыл посетитель по деловому вопросу.

— Лаура, куда мне его отправить? — затараторила Алессия. Она всегда начинала нервничать, если у нее не было четких инструкций.

Девушка приподняла голову и шмыгнула носом:

— К русалкам на дно! — в сердцах ляпнула она и принялась растирать мокрое лицо ладонями. Только этого ей еще не хватало — предстать перед этим человеком в таком виде! Нашла время порыдать! Но ничего, сейчас она вдохнет, выдохнет и стальным тоном даст указание.

Послышалось робкое покашливание и растерянное:

— Ты на громкой связи… Лаура, прости! Я никак не могу разобраться с новым коммутатором.

— Проводи гостя ко мне в кабинет, — распорядилась она, чертыхаясь про себя.

Лаура быстро залезла в сумку и принялась шарить там рукой. «Проклятие морей! Где эта пудра?» Она вытряхнула содержимое на стол. Красивый яркий футляр модного бренда тут же обнаружился посреди кучи жизненного важного женского барахла, и девушка, схватив его, стала покрывать кожу невесомой пылью телесного цвета. Она захлопнула пудреницу ровно в тот момент, как в дверь деликатно постучала Алессия. Лаура быстренько подкатила кожаное кресло к столу и смахнула на сидение личные вещи. Вот бы так же смахнуть горечь из души и незваного гостя из своей марины!

— Входите! — разрешила она, нервно пригладив хвост из пышных каштановых локонов.

Алессия впустила в кабинет мужчину и тут же тихонько затворила дверь, оставляя их наедине. Фирменная улыбка Лауры на этот раз не тронула губ; девушка с каменным лицом следила за сеньором, приближающимся к столу.

Какое впечатление мог произвести человек, которого она заочно ненавидела всеми фибрами души? Однозначно, отвратительное. И потому Лаура ожидала, что выглядеть он непременно должен так же отталкивающе и мерзко.

Но он выглядел… по-другому. Мужчина на вид лет двадцати пяти-двадцати восьми, в белых брюках и легкой льняной рубашке, с ярко-рыжими короткими прядями и удивительной зеленью глаз, устремленных сейчас на нее. Под свободной одеждой угадывались очертания натренированного тела, и Лауру окатило волной какой-то неведомой природы. Она сглотнула слюну и успоила пальцы, теребящие бахрому топа, сцепив их в один из затейливых морских узлов.

Это же яхтенный порт, черт возьми! Она здесь и не таких древнеримских богов встречала!

Посетитель обвел взглядом кабинет и заметил:

— Всего одна русалка?

— Что, простите?

Собственный голос звучал тихо и сдавленно. Он слышал! Хотя чего уж стесняться, ее этичное замечание наверняка, слышали все. Девушка начала краснеть и мысленно пропела оду пудре, которая сейчас скрывала полыхающие огнем щеки.

— Леон Тхорсен, — лаконично представился гость, решив не продолжать разговор в неприятном для Лауры русле.

За это, несомненно, стоило сказать ему спасибо, но она уже отвлеклась на куда более любопытную деталь, а именно на странную труднопроизносимую фамилию собеседника.