Лекарство от одиночества

— Я сейчас, — бросила она, даже не обернувшись, но тут же зашмыгала носом, давая понять, что «сейчас» — понятие растяжимое.

— Что на тебя нашло? — звучало так, как будто он выдвигал ей обвинения в суде.

— Да ничего, — просипела она, перестав утыкаться носом в тряпку. — Просто стало обидно.

— Обидно, что тебя не выделили среди всех остальных ассистентов и не предложили продолжить работу в отделе персонально? — естественно он не смог сдержаться от издевки.

Гермиона резко развернулась. Её лицо было красным, нос некрасиво распух, губы дрожали, но она тут же поджала их, скривившись в свирепой гримасе.

— Да! Вот такая я мелочная эгоистичная дрянь. Доволен? — она взмахнула руками, роняя полотенце.

У него не имелось выработанной тактики поведения на случай ссоры. Конечно, они иногда спорили, и Гермиона демонстративно на него дулась, но с тех пор, как они разделили постель, это ещё ни разу не выходило за рамки легкой обиды. И примирение выходило весьма приятным. Сейчас же явно был иной случай. Она вскинулась за секунду и казалась по-настоящему взбешенной.

— В амбициях нет ничего плохого…

Опыт общения с не менее эмоциональной и вспыльчивой Лили уже порядком позабылся, да и он теперь был совсем другим человеком, чтобы примерять роль угрюмого мальчишки заново. Но дипломатия тоже как-то не задалась.

— И это говорит тот, кто из-за своих амбиций связался с Воландемортом! — воскликнула Гермиона с издевкой.

— Это несравнимые вещи, — прошипел он.

— Да? Почему?

— У меня, по сути, не было выбора, учитывая мой круг общения, — он постарался ответить ровно. — Тебе достаточно просто найти новую работу.

— Ага, курьером. Сейчас же столько открытых вакансий!

— А это ниже твоего достоинства? Не волнуйся, если Поттер выживет после приема зелья и выздоровеет, трудоустройство не будет для тебя проблемой.

— Оно в любом случае уже не будет проблемой.

— Если Поттер умрет, то репутацию ты себе, конечно, подмочишь сильно, так что и ставке доставщика будешь радоваться. Но не забывай, что все, что я говорил тебе с самого начала, до сих пор в силе. Ничего не изменилось, Гермиона. Я сяду, ты отделаешься максимум опытом ареста и своими моральными страданиями. И станешь героиней нескольких статеек Скитер, если тебя это, конечно, волнует.

— Я предоставлю свои воспоминания суду, им придется с ними считаться, — как всегда упряма.

— Какие воспоминания? Те, в которых я затащил тебя к себе в постель и задурил голову? — его лицо стало безразличной маской с ноткой брезгливости, как он любил, по крайней мере, в прошлом. — Они не станут тебя топить. Ты Девочка-которая-выжила во время эпидемии, символ, которым ещё можно будет воспользоваться. А я, как ты и сама заметила, амбициозный Пожиратель. Слить всю вину на меня гораздо выгоднее и проще.

— Затащил меня в постель? — вычленила Гермиона совсем не то, что следовало бы. — Да ты не решился бы мне что-то предложить, наверное, никогда. Если бы я не сделала первый шаг, так и мастурбировал бы на мой прекрасный образ до сих пор. Так что это я затащила тебя в собственную, между прочим, постель, — припечатала она, подавшись вперед и тыкая пальцем в его грудь.

— И ты можешь гарантировать, что я тебе ничего не подлил, не изменил память и не наложил Империус?

— Ты не!.. — возмутилась она, но осеклась.

Вот так легко и просто он разрушил их отношения, посеяв зерно сомнений в светлую, но слишком много думающую голову Грейнджер. Конечно, она могла бы дойти до подобных логичных выводов и сама, но вряд ли прямо сейчас или в ближайшее время в принципе. Может, он и стал другим человеком со своих школьных лет, но на грабли наступать по-прежнему любил. У них просто изменилась длина рукояти и количество зубцов.

— В магическом праве вообще есть понятие «презумпции невиновности»? — задумчиво пробормотала Гермиона.

— Что? — удивился он, думая о том, выставит ли она его за дверь сегодня же или ещё потерзается размышлениями пару дней.

— Я не так много читала по теме волшебной юриспруденции, но только сейчас поняла в полной мере, что в Визенгамоте, по сути, обвиняемый должен доказывать, что ни в чем не виноват, а вот обвинения могут быть сколь угодно смехотворными. У нас же даже нет адвокатской практики! Какие-то темные века.

— И какое отношение это имеет?..

— Прямое, — фыркнула она. — Я почитаю про наше законодательство поподробнее, пожалуй. Если готовиться к худшему, то по всем фронтам. Да даже если все пройдет идеально, оправдываться нам все равно придется.

Гермиона все еще прикасалась к его груди, но теперь теребила пуговицу на той самой «домашней» новой рубашке, как будто не решаясь вытащить её из петли. «Нерешительность» и Грейнджер сочетались откровенно плохо.

— И это все, что тебя волнует в этом плане? — уточнил он.

— Да, а должно тревожить что-то ещё? — она ухмыльнулась. — Боюсь, на подлого соблазнителя вы никак не тянете, мастер Снейп. Не думаю, что для того, чтобы применить запрещенное колдовство, нужно предварительно так долго раздевать глазами.

Её рука переместилась и принялась разглаживать складки на ткани. Отутюживать их он откровенно ленился — эта была одна из тех бытовых проблем, которую нельзя было решить магией. Но все выглядело вполне прилично. И вообще, могла бы и сама взяться за дело! Не готовка, учиться почти ничему не нужно.

— Те же приворотные находятся в свободной продаже, — поправил он её по привычке. — Не считая уж того, что сам я могу сварить составы куда интереснее. Но не забывайте о моих проблемах с законом, ассистент Грейнджер. Принуждение к сексуальной связи… — он картинно поморщился. — Если вскроются такие подробности, это точно обеспечит мне путевку в Азкабан. Возможно, именно поэтому я и тянул время, взвешивая все за и против. Подумайте об этом.

— И похоть победила все логичные доводы, — Гермиона фыркнула. — Но, постойте, если я у вас в подчинении, то почему до сих пор не подаю завтрак в постель и не встаю на колени повинуясь небрежному движению брови? Это все, на что хватило вашего гения, мастер?

— Такое поведение было бы слишком очевидно для вашего окружения…

— Которое почти поголовно сидит в изоляции и знает все только с моих слов.

— И откровенно скучно.

— То есть ваше таинственное зелье заставило меня вступить с вами в партнерские отношения со всеми плюсами и минусами подобной связи. Очень коварно. Как вы называете это средство?

Пальцы переместились, и теперь обе ладони лежали у него на плечах. Мышцы живота напряглись в предвкушении. Гермиона все ещё была растрепана, краснота с лица так и не ушла, она говорила немного в нос, но единственное, что он хотел — целовать её.

— Лекарство от одиночества, — выдохнул он, разглядывая тонкие губы.

— Как красиво, — рот искривился в хитрой улыбке. — Даже жаль, что эту разработку нельзя обнародовать. А знаете что? Если с нашим зельем выгорит, я, пожалуй, сплагиачу у вас название.

— Подло. Но с какой-то стороны даже справедливо, — он тоже улыбнулся.

Гермиона потянулась вверх, и он наклонил голову, но она лишь обхватила его покрепче, прижимаясь, и коротко чмокнула в щеку. Он непонимающе нахмурился.

— Ты же говорил, что тебе нужна помощь с расчетами, — напомнила она, отстраняясь. — Надо повышать шансы Гарри на выживание.

Она выключила воду и вытолкала его наружу из ванной. На какую-то долю секунды он понадеялся, что Гермиона тоже догадалась, что заниматься сексом в таком тесном помещении им будет банально неудобно, просто кокетничала. Но направилась она вовсе не в комнату к мягкому дивану. Пришлось, скрипя зубами, последовать за ней на кухню обратно к бумагам. Сам виноват, что заикнулся. Гермиона же вошла в раж, судя по тому, с каким упоением она взялась за подсчеты, так что мешать ей сейчас было сродни самоубийству. Хотя, скорее всего, она просто пыталась компенсировать эмоциональную вспышку чем-то конструктивным. Или он все же впал в немилость со своими своеобразными чертами характера. Если Гермиона ждет, что он изменится, что ж, остается ей только посочувствовать. С её упорством она ещё не скоро признает бесперспективность этой идеи.