Совершенное оружие

— Что вам от меня надо? Да, я должен вашему боссу, но он не стал бы так заморачиваться из за такой маленькой по его меркам суммы.

— Он ещё сука спрашивает!! — Тихон подорвался с места и дернулся в мою сторону, но водитель остановил его жестом руки.

— Важна не сумма, а репутация. Даже будь ты должен десять рублей, тебя бы заставили их вернуть.

— Я знаю, друг который за меня поручился предупреждал об этом. Но так же он говорил, что господин Глотов всегда дает возможность отработать долг. Разве это не так? — я старался говорить максимально спокойно, но получалось плохо, голос подрагивал, периодически меняя тональность. К тому же меня трясло от холода, температура в помещении была далека от летней, да и мокрая одежда не добавляла тепла.

— Так. Ты здесь из за инцидента произошедшего с нашими людьми. Теми кто должен был напомнить тебе про долг.

— А я то тут причём, один из них пнул меня, я приложился башкой, потом спустя минут сорок очухался на лавочке в двух кварталах оттуда. Это их косяк. Не мой! Я к отработке готов, даже если меня в кладмены отправите!

— Пик, дай я ему память прочищу, а? — Вновь подскочил кавказец.

— Рано. — ответил с нажимом водитель после чего снова повернулся ко мне — У нас есть записи с камер, по которым видно, как вы входите в переулок втроем, спустя восемь минут ты выходишь, оттуда один, с разбитым лицом. Специально для таких случаев, у нас есть человек который, отслеживает перемещение телефонов членов банды.

Пока Пик говорил это его лицо и голос оставались совершенно спокойными, а вот Тихон сидящий рядом, с каждой произнесённой фразой всё сильнее сжимал кулаки.

— После того, как спустя два часа, Виталий и Умар, не сдвинулись ни на шаг, мой коллега — Водитель указал рукой на кавказца — поехал проверить, что с ними случилось. Там он сделал, это фото.

Пик достал из кармана, дорогой смартфон, последней модели, открыл галерею и повернул экран ко мне. На фото был изображён тот самый памятный переулок. Посередине которого на потрескавшемся асфальте лежали два тела с выпученными красно-бурыми глазами. Йормат сука!!! Так вот когда он влез в моё тело!

— Отрицать свою вину бесполезно, просить пощады, тоже. Очевидно, что ты причастен к этому инциденту, но также очевидно, что сам ты это сделать не мог. Именно поэтому ты сейчас здесь.

— Хотите знать кто их, так? — если раньше мне хоть как то удавалось подавлять страх в своем голосе, то теперь он прорвался на волю в полной мере.

— Да. От твоих ответов будет зависеть твоя судьба.

— И если я расскажу всё, что знаю, вы меня отпустите? — пусть надежда во мне ещё не угасла, но в глубине души я уже знал ответ на свой вопрос.

— Убийство членов банды не прощается. К тому же один из них был его братом — Водитель снова указал на Тихона, который цветом лица уже напоминал помидор, и явно с трудом сдерживался, чтобы не прибить меня прямо сейчас — От информации которую ты дашь, зависит буду с тобой общаться я или мой несдержанный друг.

— Типа, хороший коп, плохой коп? — Йормат падла, где ты когда так нужен? Выходи, убьют меня и ты лишишься тела!!!

-”Типа” специалист по добыче информации насильственным методом или тот кто забьёт тебя до смерти за пять минут.

— А не лучше было, дать мне надежду, чтобы я рассказал всё не упираясь? — И почему в минуты опасности в мою голову всегда лезет всякий бред?

— Для добычи информации это действительно было бы лучше, но если честно я хочу, чтобы ты начал упираться, хочу, чтобы дал мне повод превратить тебя в ничтожный, агонизирующий, кусок мяса. Хочу, чтобы ты умолял меня наконец убить тебя! — На бледном до этого лице Пика появился румянец, дыхание участилось, руки начали слегка подрагивать. Но вот прошла секунда другая, и он снова взял себя в руки — Прошу прощения. Иногда мне бывает немного сложно себя контролировать. Итак, кто убил наших людей?

— Не буду тебя разочаровывать. Хрен тебе, а не информация! — Если продержусь до возвращения Йормата, появится хоть какой то шанс. Сумел же он как — то тех двоих прибить, может и тут справится!

— Ну что ж, приступим.

Водитель медленно поднялся с своего места, снял пиджак, обнажая висящую под мышкой кобуру, подошёл вплотную ко мне, достал из заднего кармана старинный, серебряный портсигар. Открыв его он внимательно осмотрел содержимое и достал оттуда тонкую иглу длинной примерно в три сантиметра.

— Собираешься напугать меня такой тоненькой иголкой? Я уже лет пятнадцать уколов не боюсь

Честно говоря, когда он говорил о пытках, я представлял как меня будут жечь раскаленной кочергой или отрезать мне пальцы один за другим, по одной фаланг, ну или на крайняк снова, наденут мешок на голову и будут поливать водой, не давая дышать. Но иголка? Серьёзно? После вчерашних приключений на кухне, проблем с ожиданием Йормата у меня точно не возникнет!

— Увидим…

С блаженной улыбкой Пик подошел сбоку к стоматологическому креслу на котором я был закреплён, и свободной рукой накрыл мою правую кисть плотно прижав её к подлокотнику, таким образом, что пальцы растопырились веером. Когда он начал медленно подносить иглу к моему ногтю я наконец осознал, какой пытке меня решил подвергнуть этот ублюдок, неприятно конечно, но отрезание пальца ведь всё равно больнее. Правда ведь?

— АААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!

Нет, не правда, ни разу не правда! Пока этот чёртов садист мучительно медленно, по миллиметрику, засовывал мне под ноготь иглу, я думал мое сердце остановится. Зрение затуманилось, в ушах звенело, казалось, что от всего окружающего мира осталась только эта, невыносимая всепоглощающая агония, усиливающаяся с каждой секундой. В голове билась, лишь одна мысль: Пусть это закончится!

Когда Пик наконец отпустил мою руку, я весь был покрыт холодным липким потом, всё тело дрожало, а из глаз не останавливающимся потоком текли слёзы. Несмотря на то, что садист уже отошёл от меня на пару шагов назад, боль в руке не ослабевала. С огромным трудом взяв себя в руки, я решился посмотреть посмотреть на пострадавшую руку.

Зрелище мне открылось, мягко говоря неприятное. Ушко иглы было видно сквозь ноготь указательного пальца, а её остриё торчало из под кожи прямо над первым суставом, если считать от основания.

— Ну как впечатления, от “тоненькой иголочки “?! — На лице моего мучителя играла жутковатая улыбка.

— Не впечатлило, бывало и хуже — Только бы выдержать, я ещё слишком молод, чтобы умирать.

— Замечательно, тогда продолжим — Улыбка на лице Пика стала ещё шире.

***

Выдержки моей хватило, всего на три жалкие иглы. Жить мне разумеется по прежнему хотелось, но я лучше умру, чем дальше буду терпеть это безумную боль.

Поэтому я начал рассказывать, своему мучителю всё как на духу. И про то как очухался на лавочке, и про безумный голод, и про странный голос в моей голове. Когда дошёл примерно до середины своего рассказа, мне в лицо прилетел сокрушительный удар от Тихона. Многострадальный нос оказался сломан во второй раз меньше чем за двадцать четыре часа. Из за звона в голове я плохо слышал, но он вроде орал, что — то о том, чтобы мне больше даже в голову не приходило смеяться над смертью его брата. Именно тогда пришло осознание глубины той задницы в которую мне довелось угодить.

Нет серьёзно. Как вообще можно было подумать, как в мою тупую голову могла прийти настолько бредовая мысль, что в эту историю может поверить хоть один нормальный человек.

Мне оставалось лишь ждать и молиться об остановке сердца, пусть эта агония закончится хоть так…

***

Спустя ещё пять игл.

— Признаю, ты и вправду крепкий орешек. На моей памяти всего четыре человека выдержало столько же. Надеюсь ты не надеешься на спасение?

Я не ответил. Безумная боль застилала разум, мне было трудно даже думать, не говоря уже о внятной речи.

— Даже если на тебе спрятан маячок, тебя всё равно не спасут. Мы находимся в бункере времен холодной войны. Даже если нас найдут, чтобы сюда попасть, нужно вскрыть железобетонную дверь, толщиной в метр. Надежды нет, просто расскажи нам о том, кто пустил в расход моих коллег, и пытка закончится. Ты меня понимаешь? — Холодная рука пика крепко сжала мой подбородок, и приподняла, так чтобы наши глаза встретились — Не хочешь говорить? Ладно, посмотрим сколько еще игл ты выдержишь.