Совершенное оружие

При виде подобного кадра мои, выработанные за восемь лет работы в органах, инстинкты буквально заорали, о том что задержав его я явно не прогадаю. Но к сожалению сейчас у меня есть дела поважнее, если разговор с Глотовым ещё можно было отложить то вот выезд на новое место преступления, о котором мне сообщил по телефону Паша, когда я искал место для парковки, требовал срочного внимания, заставляя меня действовать максимально оперативно, не отвлекаясь на всяких подозрительных личностей.

Зайдя в подъезд я отметил отсутствие консьержа на посту и сломанный магнитный замок на двери, странностей всё больше, а времени всё меньше. В любом случае, разборки с мелкими неприятностями и хулиганами это работа дежурных, вот пусть они и разбираются. К тому же это не мой район. Так что не обращая внимая на всё сильнее и сильнее разгорающееся внутри чувство беспокойства я сел в лифт и нажал на кнопку нужного мне этажа.

Нервы с этой работой уже никчерту, в каждой тени преступление мерещится. Зачем себя лишний раз накручивать. Сейчас решу быстро вопрос и свалю отсюда без проблем. А то что интуиция, буквально орёт об опасности, так это она с недосыпа.

Хотя зачем я себя обманываю? Пистолет уже перекочевал из наплечной кобуры в руки, а нервы напряжены до предела. Мои эмоции более чем оправданны, ведь мне уже известно, что увижу перед собой когда выйду из лифта. Да двери ещё не открылись и я не вижу происходящего на этаже, но просочившегося в мои ноздри запаха более чем достаточно, для как минимум поверхностного понимания ситуации.

Этот смрад наполнивший всё ещё закрытую кабину лифта, невозможно забыть, почувствовав его однажды он навсегда врежется в память, заставляя вставать дыбом все волосы на теле каждый раз как ты почувствуешь его вновь. Безумная смесь из запахов крови дерьма и желчи, учуяв которую подсознание начинает буквально вопить об опасности, выбрасывая в организм огромные порции адреналина. Так пахнет бойня.

Источник смрада обнаружился сразу после того как двери открылись. Прямо в проходе лежало тело молодой девушки. Шёлковый халатик скрывавший худенькое тело был насквозь пропитан кровью. Её огромные голубые глаза уже успели помутнеть, но даже несмотря на это лицо по прежнему можно было назвать красивым. Эта девушка была в самом начале своего пути. Она могла бы ещё долгие годы радоваться жизни, если бы не встретила ублюдка, который снёс ей половину черепа, расплескав содержимое головы по всей прихожей.

От этого жуткого зрелища, мои руки вспотели, а в груди начала разгораться злоба, на посмевшего сотворить такое монстра. Да зрелище было далеко не худшим, из того что я видел, но даже несмотря на это мне с трудом удалось взять себя в руки и двинуться дальше аккуратно обойдя лежащее на полу тельце. Преступник может быть всё ещё здесь, а значит расслабляться пока рано. К тому же в этот самый момент из кабинета глотова раздался странный, влажный стук.

Подавив желание сразу рвануть к источнику звука я начал медленно осматривать квартиру. То что убийца представляет серьезную опасность не вызывало уже никаких сомнений, поэтому ни в коем случае нельзя допустить того, чтобы он обошел меня со спины.

До кабинета я добрался только спустя две минуты, к этому моменту в квартире уже не осталось ни одного непроверенного помещения. Точно так же как делал со всеми предыдущими комнатами, я остановился перед проходом и, держа пистолет наготове как следует осмотрел его.

Стол стоявший раньше в центре помещения сейчас валялся у стены превращенный в груду обломков. Стеллажи некогда украшавшие стены были сломаны, а вещи стоявшие на них валялись по всей комнате. Вонь здесь была ещё хуже чем в остальной квартире. Помимо стандартного набора присутствовали так же запахи гари, жареного мяса, спирта и ещё не высохшего лака. Исходили они от накрытого простыней огромного тела сидевшего на стуле в центре комнаты. Крови не было, но даже несмотря на её отсутствие я очень сильно сомневаюсь, что человек окажется жив, если конечно это не сам преступник.

Я начал осторожно по широкой дуге приближаться к фигуре стараясь зайти ей за спину, при этом не сводя с неё дула пистолета. Да, к этому моменту моя уверенность в том что убийца уже успел покинуть место преступления достигла максимума, но лучше перестраховаться, чем умереть так же как и хозяева квартиры.

Оказавшись за спиной у сидящего в кресле человека, я схватился за уголок простыни и быстрым но аккуратным движением сдернул ее на пол, оставить отпечатки не боялся так как ещё в лифте успел надеть перчатки. Передо мной предстал весьма знакомый бритый череп Глотова, от чего я облегченно выдохнул и наконец позволил себе убрать пистолет в кобуру и наконец как следует осмотреть тело.

Помниться совсем недавно я говорил, что труп девушки был далеко не худшим, что я видел в своей жизни. И это была правда. Ещё только попав в органы правопорядка, мне очень “повезло” во время стажировки.

Как сейчас помню тот дождливый вечер пятницы. Дежурному поступила жалоба на крики из квартиры соседей снизу. Ситуация вполне стандартная, к тому же мой наставник уже был в квартире по этому адресу и знал о том, что там живет целое семейство алкоголиков со стажем. Поэтому он отправил меня туда вместе с дежурным опером, чтобы я мог, так сказать, посмотреть на работу в поле.

Прибыв на место, выяснилось, что крики были следствием небольшой пьяной драки, в ходе которой никто толком не пострадал, если конечно не считать нескольких синяков. Пока опер опрашивал свидетелей и участников потасовки для составления протокола, я решил осмотреть на всякий случай квартиру, в которой не обнаружилось ничего идущего вразрез с версией полученной от самих алкашей. Да выглядела жил площадь как филиал мусорной свалки и пазла ка бомжатник поутру, но следов крови или трупов видно не было. Может этот вызов и закончился бы для местных жителей обычным выговором, если бы перед самым уходом я не засунул свой нос в стоящую на плите кастрюлю.

Понятие не имею почему у меня вдруг взыграло любопытство, и возникло странное желание узнать чем они здесь питаются. Но это решение стало поистине роковым, причём как для них так и для меня самого. В этот день моя стажировка прервалась на месяц оплачиваемого отпуска в связи с нервным срывом.

Первым, что я увидел сняв с кастрюли крышку, был здоровенный кусок варёного, вместе с кожей мяса, очень странной формы. В нем отчетливо угадывались маленькие руки, ноги тельце и даже голова. Сначала из за плавающих в бульоне овощей я было решил, что это просто моё разыгравшееся воображение рисует в обычном куске мяса человеческую фигурку. Поэтому взял две лежащие на столе рядом вилки и достал из кастрюли заинтересовавший меня ингредиент. Что происходило дальше я не помню. Вместо разворачивающихся тогда событий перед глазами стоит картина, тела младенца, удерживаемого мной навесу над огромной кастрюлей. Оно висело передо мной на двух вилках, одна из которых вошла в живот, а вторая пробила шею. Из небольших отверстий в натянутой, местами лопнувшей коже, тонкими ручейками вытекал прозрачный бульон. Глаза на маленьком сморщенном, личике вылезли из орбит и приобрели мутно белый цвет. Ручки и ножки скукожились и прижались в плотную к выпотрошенному тельцу.

Не знаю почему я вообще вернулся после этого на работу, в то время как бывший со мной на этом выезде опер практически сразу написал заявление об увольнение, важно лишь то, что после этого момента человеческие тела, перестали вызывать у меня какие либо эмоции кроме жалости.

Пожалуй я являлся самым стрессоустойчивым работником в нашем отделе, но вид, открывшийся мне после того как я сорвал простыню с сидящего в центре комнаты тела, смог напомнить мне давно забытое чувство глубочайшего шока.

У расположившегося в дорогом кожаном кресле человека, полностью отсутствовала кожа на лице и всей фронтальной стороне тела. В его глазницы были вставлены две дорогие коллекционные ручки. В животе зияла огромная дыра, между опаленными краями которой неизвестный маньяк вставил газовую горелку, в качестве распорки. Сквозь это отверстие из брюшной полости были извлечены кишки несчастно, обмотанные сейчас вокруг его шеи на манер шарфа. Но шок вызвало не это, а проглядывающие между оголенными рёбрами лёгкие которые продолжали прерывисто сокращаться насыщая кровь несчастного кислородом.