Страница 23 из 50
Но не понимал одного: почему Ласточка так глубоко запала в душу? Ведь права, я ее совсем не знаю. Как тогда, с Веснушкой, имени девушки не спрашивал, а жаждал, как больной. Я и есть больной, даже справка есть, и Меркулов вечно у виска крутит пальцем, подтверждая диагноз. Тогда искал Веснушку две недели, когда она пропала, натурально сходил с ума. И ради чего? Чтобы узнать, сука, что она за другого вышла! Вроде за богача какого-то, не уточнял, не люблю пресмыкаться перед теми, кто предал и обманул. Оправдания мне не нужны были, я выбил подлую обманщицу из башки, завалив одну из давалок академии в тот же вечер.
Смешно, но тогда мог прекрасно обеспечить падкую на деньги сучку, но никогда не говорил Веснушке, кто я и кто мой отец. Так было легче общаться, но она оказалась продажной тварью. Как большинство.
А то, что застала нас с девицей, имени которой уже и не вспомню, так пусть это считается моей маленькой местью за ложь. Зачем Веснушка тогда приходила, я не спросил.
Даже вспоминать не хочу. Дерьмо все это. От которого не отмыться и не очиститься. Я словно не мстил, а изменил ей — так было дерьмово. И моя жажда только сильнее стала после ее ухода — прогрессировала, ушла корнями в хроническую болезнь.
Я не пытался больше ее искать, она никогда больше не приходила.
Веселилась, небось, на Мальдивах с муженьком, а я трахал каких-то левых баб и напивался до чертиков, пока не сорвался нахрен и потерял счет.
Меркулов, мы с ним познакомились в одном из клубов, где я напивался и зависал со шлюхами, спас мне жизнь, но сердце и душу пришлось натурально выбросить и полностью посвятить себя работе.
Один раз за эти недели слежки возле дома Ласточкиных я подкараулил Мишу, но пацан попросил не приближаться, мол, мама запретила. Настроила уже и детей против меня? За что? За безобидный поцелуй? За правду? За то, что признался, как нравится мне? Неужто я с виду такой нахал и извращенец? Хотя есть немного, чего таить.
— Миш, какой у мамы псевдоним? — протянув пакет со сладостями, ступил ближе, но паренек выглянул из-под хмурых бровей, сверкнул синью больших глаз и мотнул головой. Спрятал явно озябшие руки в карманы куртки, что была немного мала на мальчика, и по-взрослому отказался от презента:
— Я ничего не возьму, — поджал губы и потер ладонью покрасневший от холода нос. — И с чужими мне запрещено разговаривать.
— Хочу почитать ее книги, а это… — я показал на пакет, — сладости для тебя и Юлы. Бери, в этом нет ничего плохого.
— Не возьму, — он гордо отвернулся. — У мамы спросите ее псевд, если есть желание, — и паренек смотался, словно пакет с конфетами был отравлен, а я не меньше чем монстр из шкафа
Больше не смел к мальцу подходить — еще мамке пожалуется.
Когда Арина выходила в магазин или за дочерью, я нарочно прятался между крайним домом и мусоркой, буквально сроднился с вонючим углом и по часам знал, когда хоть украдкой смогу Ласточку увидеть. Не хотел показаться преследователем, тогда тяжелее будет оправдать свое поведение, ведь я не навязывался, а беспокоился и хотел выяснить, что с ее жизнью не так.
Знаю, как люди прячутся за одиночеством от внешних ударов, видел, как не доверяют друг другу, только потому что в прошлом их кто-то предал или обманул. Да хоть на Гроз посмотреть — братья прошли нешуточные испытания, чтобы найти счастье и откинуть прочь все предрассудки.
Тогда, на повороте, Мишка, все же, обернулся, а я позволил себе осторожную улыбку надежды. Пацан ответил взмахом ладони «пока-пока», как старому знакомому. Не все потеряно, понял я по его восторженным глазам и лукавой кривизне губ. Эта холодная война когда-нибудь закончится, и я войду в их жизнь, как родной. Иначе — никак.
Как оно так быстро в голове уложилось, не понимаю, но я серьезно настроен сделать эту женщину своей, не пугали даже чужие дети и муж. Наверное, когда приходят настоящие чувства, мы не можем этому препятствовать и готовы на все.
Расспросить соседей поручил Меркулову, но информации о девушке не прибавилась, наоборот, все еще больше запуталось.
Приехала сюда пару лет назад с детьми, практически без вещей, с небольшой котомкой, как сказала одна из пожилых сплетниц, в гости к Ласточкиным никто никогда не приходит, она редко вообще появляется во дворе и мало с кем общается, ведет себя тихо, даже отчужденно. Дети тоже дикие, с другими малышами не дружат, обычно вдвоем гуляют. И все. Это я и сам видел, не нужны и внимательные соседи. Арина явно нарочно уединилась, не отсвечивает — она боится. Того самого мужа? Или кого-то еще?
Я уже отчаялся что-то изменить, заполучить ее, как любую другую женщину, с которой делил постель. Легко и просто с Ласточкой не будет, не дурак, уже догнал. Подавленное настроение и вялость преследовали, но лучше так, чем бросаться на каждую юбку в попытке убрать давление. Терпение рвалось из штанов, а дозу успокоительного пришлось удвоить. Скоро буду напоминать амебу, хорошо, если не усну за рулем.
И мне помог банальный случай. Рок. Судьба. Да как угодно можно назвать, но дело сдвинулось с мертвой точки.
Утром, когда я после бессонной ночи, окоченевший в край, все-таки влез в авто, к окошку, заламывая руки и боязливо кусая губы, подошел Миша. Но его румянец и сжатые кулачки говорили, что парнишка серьезно готовился к этому разговору.
— На кухне кран потек, мама всю ночь не спала, сейчас не добудишься, а нам с сестрой в школу пора бежать. Если зальет соседей — нас или выгонят из квартиры, или придется платить за ремонт, а… — он замялся, посмотрел в сторону, подбирая слова, а потом глянул мне в глаза. — Поможете?
Я, не раздумывая, вышел на улицу и пошел за мальчиком, но в темноте подъезда Миша вдруг остановился и чуть не набросился на меня с кулаками.
— Скажите честно, — заскрипела детская ярость. — Что вам нужно от нас? Зачем наблюдаете? Часто вижу вас и вашего громадного друга во дворе. Почему? Мы что-то должны?
Я отшатнулся.
— Нет, что ты.
— За еду? — мальчик свел брови и сильнее нахмурился. — Выставили маме счет?
— Что за ерунда?
— Ерунда? А это? — он вытащил из кармана узкую бумажную ленту и ткнул мне в лицо.
— Чеки? Откуда они у тебя?
— У мамы в столе нашел, — мальчик пожал плечами и пошел вверх по лестнице, пропустив лифт.
Я за ним.
— Вот идиот, — хлопнул себя по лбу, — в прошлый раз забыл вытянуть их из пакета, но я ничего не просил взамен, Миша. Это была просто помощь. Клянусь своим прокачанным аккаунтом в Танчиках, — я скрестил пальцы и выставил их вверх.
Мишка вдруг ясно заулыбался, оглянувшись и притормозив на несколько ступенек выше меня, но улыбка тут же погасла и растворилась в словах:
— Мама не высыпается и шепчет ваше имя в беспокойном сне. Вы ее обидели?
Я удивленно ахнул, нога спрыснула с края, и я чуть не покатился от неожиданности на площадку. А лететь было далеко, мы почти пролет прошли. Ласточка мое имя шепчет бессознательно? Это что-то новенькое и мега приятненькое, даже теплее стало, жар полоснул по спине и закрутился внизу живота.
— Не обижал и не собираюсь, — выпрямившись, смягчил голос, чтобы не испугать ребенка. — Хочу вам помочь, разве это плохо? Мне больше ничего не нужно. Честное докторское! Пионеров не завезли сегодня, сорян.
Когда мальчик слабо дернул уголками губ и, кивнув, пошел дальше, я все-таки спросил о том, что тревожило больше всего:
— Где ваш отец?
— Нет его! — парень сильно тряхнул головой, отчего шапка чуть не слетела на грязный пол.
Миша побежал вверх и остальные этажи ни проронил и слова. Около квартиры стиснул кулаки и, немного посомневавшись, все-таки открыл дверь. Договорил тише, когда я оказался за его плечом:
— Года два назад смотался, сказав, что на заработки, и не вернулся.
— Два года? — я присвистнул.
— Тише, — мальчик показал жест «молчать» и впустил меня в квартиру. — Ключ вот, — ткнул пальцем в гвоздь, висящий на стене. — Только не будите маму и лучше если вы уйдете до того, как она проснется. Не думаю, что обрадуется вашему появлению.