Страница 13 из 14
«Я знаю, что-то произошло. Ты никогда не писала мне первой, Настюш»
«Ничего страшного. Просто захотелось»
«Настенька, можно, я тебе позвоню?!»
«Нет. Лучше здесь». – Не смогла бы сейчас вслух ничего произнести. К горлу подкатывали новые рыдания.
«Хорошо… Давай здесь тогда. Почему ты не спишь, доченька?» – Странный вопрос. Сама-то почему не спит в пять часов ночи?
«Я хочу переехать к тебе. На время»
«Господи… Вы поругались с отцом? Что случилось, Настя? Напиши, пожалуйста, я очень волнуюсь»
Строчки ее новых сообщений всплывали с какой-то бешеной скоростью, и от каждой веяло тревогой… Даже на секунду поверилось, что настоящей.
«Мне можно приехать? На месте все расскажу»
«Конечно. Какие вопросы! В любой момент, моя девочка»
Черт возьми! Где она раньше была со своими «моя девочка», «Настенька», с этим вот всем? Почему, когда мне хотелось прижаться к кому-нибудь, чтобы обняли и приласкали, никого рядом не было? Даже бабушка была далеко, когда я была совсем маленькой… А отец был способен только сообщить, что плакать глупо и не по-взрослому. Мне и сейчас опять хотелось разреветься от обиды, но… Не та ситуация и время.
«Завтра возьму билет. Или послезавтра. Нужно пару вопросов еще решить»
Мама скинула мне адрес и свой номер телефона.
«Ты мне обязательно напиши, когда поезд или самолет. Я встречу»
«Спасибо. Пришлю» – не было смысла играть в самостоятельность. Я бы заблудилась в Москве без посторонней помощи. Никогда столицу не любила.
«Может быть, тебе нужны деньги? Ты скажи, я вышлю! Или, если хочешь, билет тебе куплю и вышлю по электронке?!»
Было гадко и противно от этого ее стремления угодить. Где ты раньше была с этим стремлением, мама? Почему нужно было попасть в самую крайнюю задницу, чтобы получить твою показную заботу и внимание?
«Нет. Спасибо. С этим сама разберусь»
«Что я еще могу сделать для тебя, моя хорошая?»
«Пока ничего. Хотя… удали переписку, на всякий случай». Возможно, это паранойя. Но после того, как отец нашел квартиру, снятую Глебом, не спросив адреса, я готова была поверить во все.
«Жаль…»
«Почему?»
«Боюсь, что потом буду думать, что мне это все показалось»
«Не будешь. Я завтра скан билета пришлю»
«Я буду очень ждать, Настенька!»
«Хорошо». На этом удалила все и вышла из сети. Больше сил не хватало смотреть на слова, насквозь пропитанные фальшью. Но… на безрыбье и рак рыба. Будем терпеть. Куда деваться?
Глава 18
Найденный выход словно придал мне сил. Хоть я и с трудом представляла, что буду делать дальше, когда к матери перееду. Но лучше оказаться там, в неизвестности, чем здесь, в очень определенной и неприятной реальности.
С гудящей от недосыпа головой и на ватных ногах собралась кое-как, с трудом позавтракала. Есть не хотелось совершенно, но ответственность перед маленьким человечком оказалась выше моих желаний. Отца уже не было дома. Бедолага… Наверное, ни свет, ни заря, почесал к Залесским, договариваться.
Думала, сложнее всего будет получить справку у гинеколога – там же, наверняка, всякие анализы и обследования потребуют. Ан нет. Пара минут осмотра и довольный вердикт: беременна, без сомнений. Правда, срок не смогли определить: врачу нужно было заключение УЗИ, а я… Просто не смогла вспомнить, с какого момента у меня началась задержка. Слишком много событий навалилось, чтобы думать об этом. Врач смотрела на меня, как на очередную бестолковщину. Обидно, что я таковой и оказалась. Но вожделенная справка о том, что я беременна, была у меня на руках.
Несколько часов в деканате, беготня, необходимая для оформления академки, и все – я свободна! От учебы, конечно, не от своих проблем.
Билет покупала на вокзале, в обычной кассе. За наличные. Снова ощущала себя героиней какого-то дешевого детектива: делала все, чтобы никто не смог вычислить мои действия по карте.
Не ожидала, что в середине дня дома окажется отец. Обычно он возвращался ближе к ночи.
– Настя, где ты бродишь? Почему я должен тебя искать?! – это вместо приветствия и интереса, как я себя ощущаю. Мог бы спросить, хотя бы для приличия.
– Ходила к гинекологу после универа.
– Батюшки! Настенька, ты не заболела? – Бабушка подкралась незаметно. Я не хотела ей ничего рассказывать. Самое сложное было придумать – как так уехать, чтобы она сильно не волновалась. А теперь ведь станет переживать еще острее.
– Нет, бабуль. Беременность – не болезнь. Слышала такую поговорку?
– Ох, ты, горюшко мое… Настенька! – Бабуля кинулась ощупывать и осматривать меня так, словно я должна вот-вот брякнуться и умереть.
– Ну, почему же горюшко, бабуль? Новая жизнь – это ведь счастье. Разве не так?
– Это, Настюш, ответственность. И большая работа. На всю жизнь, между прочим. – Она как-то мигом посерьезнела, даже насупилась. – Вон, сына вырастила, тебя теперь, а работы никак не убавится! Это только в кино вашем дурацком идиотки с пузяками порхают, словно бабочек нажрались, сразу видно – ни одна еще ни разу не родила! Иначе б совсем по-другому снимались!
– Мам, давай, оставим на время эти разговоры? Ты со своими сериалами скоро последний ум потеряешь! – Отец, до того молчавший, вмешался в нашу беседу.
– А что я не так сказала? Им, вон, напоказывают, как это все легко и сказочно: подушку к животу привязали, побегали с ней, а потом рррраз – и милый пухляш на ручках! Вот потом молодежь и залетает пачками, все думает, что это легко и просто…
– Так, Настя, пойдем. Мама, потом проведешь воспитательную беседу. Только вот, кажется, мы с ней слегка опоздали.
Понурую и пристыженную, отец потащил меня в кабинет.
Уселся за стол, как обычно, мне указал на мое «виноватое» место. Мы всегда так общались, когда разговоры велись серьезные, как правило, о моих ошибках и грехах.
– Я говорил с Залесскими. Они не против ребенка…
– Ну, надо же, какое счастье! А если бы были против, то что? – Я вскинулась мигом, пораженная тем, как мой, всегда независимый и гордый, отец легко подчинился чужой воле.
– То пришлось бы думать, что с этим делать… – он ответил расплывчато, но и этого мне хватило.
– Папа. Скажи. В какой момент я перестала быть твоей дочерью и превратилась в какую-то разменную монету?!
Он поднял на меня тяжелый взгляд, не обещающий ничего хорошего. Раскаяния или хоть капельки жалости там не было, а я мечтала, что смогу достучаться…
– Ровно с того момента, как ты решила, что тебе дороже какой-то подонок с улицы. Ты сама все сделала для того, чтобы изменить мое отношение, Настя.
– Но ты же мне помог? Зачем? Если считал, что я больше никто для тебя? Надо было все так и оставить!
– Не делай из меня большего урода, чем я заслуживаю, дочь. Ты наворотила дел, а мне приходится их расхлебывать. – Его голос звучал устало, но все так же твердо. – Чтобы выйти из этого дерьма с наименьшими потерями, понимаешь?
– А рассказать мне подробности – не судьба? Чтобы я хоть немного представляла, что происходит?
– Меньше знаешь – лучше спишь. Просто слушай меня и делай то, что сказано!
– А если не стану?
– Значит, документы оформим без тебя. Это просто делается. А ты будешь сидеть под замком, пока не одумаешься. Если тебе нравится такой вариант – сегодня же и начнем.
Я молчала. Пыталась понять, что случилось с папой. Каким бы он ни был жестким и требовательным раньше, я никогда не замечала за ним настолько тиранских замашек. И я его любила, несмотря ни на что. А сейчас смотрела в родное лицо и не понимала: что это за человек? Откуда он взялся?
– Молчишь? Значит, не нравится. Вот и отлично. Будешь слушаться – никто ничего насильно тебе не сделает. Залесские готовы принять твоего ребенка, как своего. Но с условием, что ему не достанется ничего из имущества, которым вы с Игорем будете обладать.
– А мне ничего не нужно от него! Обойдусь, как-нибудь!
– Ну, и дура! – он рявкнул так, что даже рамки фотографий на столе задребезжали, кажется. – Что ты будешь делать, со своим пузом, когда останешься без денег, без жилья, без работы? Без помощи, когда от тебя все откажутся? Ты себе, вообще, представляешь, как весело живут нищие студентки, ставшие матерями-одиночками? Кому ты нужна, без моего влияния и денег?