Страница 25 из 38
— Ну я же говорил, — начал торопливо объяснять механик. — Когда в цистернах воздух, то под водой их тянет наверх. Они не такие большие, чтобы всплыть, но они не дают исполину опрокинуться, когда он идёт по дну. А когда там вода, то их тянет вниз, они тонут.
— Значит, если мы уберём оттуда воду, — я потёр виски и нос. Он опять неприятно хрустнул. — То можем начать подниматься?
— Да! Ну я не думаю, что мы прямо встанем на ноги, потому что цистерн меньше, чем было изначально. Скорее всего, поднимет только немного. И то, если нам повезёт.
— А потом мы включим винт, — сказал Кичиро. — Он заработает и чуть сдвинет риггу. Если мы направим его под углом чуть вверх, то сможем приподняться чуть выше. И тогда, когда исполин обопрётся на дно ступнями, хотя бы частью, то…
— То могут сработать балансиры в центральной части корпуса и мы выпрямимся, — закончил я. — Ещё помню, это было в инструкции.
— Но винт заглушён, — главмех застонал от досады. — Надо опять запитывать его от восьмого двигателя, искать старые схемы. Надо перенастраивать компрессор, чтобы он выдул воду. Но где взять воздух?
— Из орудийных платформ, — предложил Кичиро. — Под водой нам пушки не нужны, а если поднимемся, то сможем заново всё накачать.
— И надо чинить электрокамеру, — сказал я. — Сколько сейчас времени? Меньше полуночи. Давайте заниматься. Кичиро, почитай документы и посмотри схемы, помоги им восстановить винт. Я же видел его, он рабочий, его только подключить к двигателю. Главмех, на тебе компрессор и остальные двигатели, бери всех, кого считаешь нужным. Радич, помогай им, там понадобится грубая сила. Надо же кому-то вычерпывать воду.
Влад презрительно усмехнулся, но отказываться не стал.
— Я займусь электрокамерой, — я посмотрел на Марию. — И тебе лучше со мной, потому что там много тонкой работы, а у меня всего одна рабочая рука.
— Конечно, Марк.
— Отлично. Встречаемся через три часа, а уже до рассвета мы должны быть наверху и поджаривать задницу Рэгварду. И ещё выяснить, что стало с теми, кто оборонялся. Если они живы, то они нам помогут. Теперь за работу, — я оглядел всех. — Это в наших силах поднять этого древнего тяжёлого засранца наверх.
* * *
Электрокамера, размещавшаяся в задней части кабины, теперь была наверху, раз мы перевернулись. Забираться туда было сложно и пришлось брать лестницу. Я помог залезть Марии, а потом сам, благо что камера на исполине достаточно просторная. Это целая комната, а не просто шкаф с проводами, как на обычных риггах
Сверху видны лужицы крови на пульте. Сами трупы уже унесли. Если выберемся, я выпью за своего канонира и радиста. И уверен, что они тоже будут мне сниться.
Ну а пока нужно делать всё, чтобы смогли выжить остальные.
— Как здесь холодно, — сказала Мария. — И непривычно, всё лежит на боку.
— Справимся, сделаем аварийную цепь, нам не впервой.
Я улыбнулся, хотя она вряд ли видела моё побитое лицо.
— Марк, посвети, надо посмотреть, что менять.
Она неплохо разбиралась сама, но приходилось её поправлять, на исполинах некоторые вещи отличались. Мы пролезли в узкий проход между шкафоподобными блоками, где можно было спокойно сидеть и прикидывать план действий.
— С чего начинаем? — спросила она.
— Сначала проверяй, что не подключены батареи.
— Готово.
— Ну давай с этого шкафа, тут немного, но оно всё сложное. Потом будет проще.
Мария уверенно заменила пару сгоревших переходников и несколько реле.
— Катушки РУ будем менять?
— Они в норме, — я присмотрелся.
— А дуговые контакторы?
— Подождёт до завода, это не принципиально.
— Хорошо. Как же ты держишься, Марк? — она повернулась ко мне.
— Ты о чём?
— Да над нами такая толща воды, которая в любой момент может нас раздавить. Мы можем умереть, кто-то уже умер. А даже если мы выберемся, нас ждёт бой против кучи врагов. Тебе не страшно?
— Немного, — соврал я. Я умирал от ужаса, у меня при каждом скрипе снаружи сердце сжималось до боли, казалось, что вот-вот вода нас раздавит. — Но нам никуда не деться. Я должен думать о живых. Я не могу бросить свой экипаж, мне важен каждый человек. И особенно ты.
— Как же холодно, — Мария встряхнула пальцы. — Жаль, что нельзя работать в перчатках.
— Угу. Дай сюда.
Я осторожно взял её ладони в свои и медленно подул на них.
— Немного погреем, — сказал я. — Так лучше?
Казалось бы, перед лицом смерти я должен думать совсем о другом, но то ли дело из-за стресса, то из-за чего то ещё, я думал совсем об определённых вещах, забывая об остальном. Лицо Марии было слишком близко, я не удержался и поцеловал. В губы не попал, только задел тёплую щёку. Она от удивления отпрянула.
— Извини, — сказал я. — Просто, сейчас в голове такое творится, что…
Теперь Мария сама потянулась ко мне. Наши лица столкнулись, и мой нос громко от этого хрустнул.
— Ай!
— Марк, больно?
— Плевать.
Мы были так близко, что я почувствовал её тепло сквозь одежду своим озябшим от холода тела. Мне захотелось почувствовать это сильнее, я прижался к ней. И в этот момент мне стало плевать на всё, кроме пряжки моего ремня и тугих пуговицах на форменных брюках Марии.
Мы заслужили эту передышку.
— Потише, Марк — я почувствовал её горячее дыхание на своём ухе и от этого заводился ещё больше.
Один ключ соскользнул вниз, со звоном падая в кабине.
— Осторожнее, — тяжело дыша сказала она. — И не останавливайся.
Меня упрашивать было не надо.
— Ребята, у вас там всё хорошо? — снизу раздался голос Кобаяши. — А то я что-то слышал. У вас ничего не случилось?
Мария зажала мне рот ладонью, а то я начал хохотать.
— Всё нормально, директор Кобаяши, — сказала она. — У Марка просто плечо болит.
— Угу, — только и смог выдавить я.
— Ага, — озадаченно протянул Кобаяши. — Ладно, мы пошли дальше ковыряться.
Он ушёл, а мы тихо засмеялись, но не останавливались до самого конца. А потом легли вплотную друг к другу, пытаясь отдышаться. Отодвигаться не хотелось, ведь опять станет холодно.
— Я бы всё отдал, чтобы это было на нормальном месте, — прошептал я и вытащил ключ, который упирался мне в бедро. — Если честно, в электрокамере я ещё такими вещами не занимался.
Мария лежала рядом, я чувствовал её дыхание.
— Так странно, — сказала она. — Мы на грани смерти, а сами…
— Ну а когда бы ещё? Может быть, это наша последняя ночь. В такие моменты всё воспринимается иначе. А я с прошлого раза, когда ты меня супом кормила, был сам не свой, всё о тебе думал. И никак не мог остановиться.
— Ладно, — она поцеловала меня в губы. — А теперь пора заняться нашим спасением, да? Или это подождёт несколько минут?
* * *
— Оказывается, в электрокамере тепло, — издевательским голосом сказал Радич при виде меня. — Я думал, там холодно, а вы там согрелись.
— Это температура у меня поднялась, — буркнул я, чувствуя, что лицо горит. — С электрокамерой мы закончили. Как успехи у остальных?
— Двигатели будут работать, — сказал главмех. — Винт мы восстановили, компрессор настроили, подключили к батареям.
— Спасибо, ребята, — я оглядел всех. — Мы все занимались своим делом и хорошо поработали.
Мария в этот момент закрыла лицо платком и сделала вид, что кашляет. Я прочистил горло, пытаясь не засмеяться.
— Но сейчас будет ещё тяжелее, — я выдохнул. Шутки кончились. — До рассвета ещё несколько часов. Сейчас мы запускаем компрессор и продуваем цистерны. Потом смотрим, удалось ли нам подняться хоть немного, и если да, то запускаем восьмой двигатель. Если винт работает, и он может нас сместить, то ждём, когда ноги упрутся в землю, и запускаем всё остальное.
Я не стал говорить, что если на каком-то этапе что-то не будет работать, мы обречены. Все это и так понимали.
Кнопки для запуска компрессора не было, механики просто вывели два проводка, чтобы их скрутить.
— Если у нас всё получится, у нас будет мало времени на земле. Мы сливаем воду из ног и начинаем преследовать врага. Он точно нас не ожидает. Так что…