Страница 5 из 6
– В каком таком смысле? – Рита, повернув голову в сторону щёлкающего звука в районе двери, наблюдала, как от плинтуса отъехала плоская коробочка с мигающими датчиками и, проворно подъехав к пролитому, слизала лужицу с паркета.
– Рита, вы тщеславны? – спросила психолог, не обращая на робота никакого внимания.
– Скорее, нет… – Рита, с остатками недоумения, взглядом проводила робот-пылесос до его приплинтусной парковки и тяжёлыми глотками осушила свой бокал.
– В социальных сетях вы выкладываете фото ваших умопомрачительно дорогих интерьеров. Каждый день. Фото в разнообразных нарядах, бутики, бренды… Зачем вы это делаете? – затронула странную тему без наводок и необходимого вступления Венера Мстиславовна.
– Как все… – Рита пожала плечом, – как все. Все это делают.
– Судя по вашим… ммм… вызывающим фото, вы не стремитесь быть, как все. Вы подчёркиваете свою индивидуальность, статусность. Вы пытаетесь вызвать чувство зависти?
– Я? Почему? Нет. Просто красиво… Необычно. Мне это нравится. Порадовать…
– Радовать? Вы считаете, что эти фото вызывают чью-то радость? Вы действительно так думаете?
Венера Мстиславовна достала себе из заветного шкафчика ещё один бокал и снова наполнила шампанским. И чем ей был не такой предыдущий бокал, который остался стоять у нее на столе?
– Что вы чувствуете, когда понимаете, что вызываете зависть? – продолжила сверлить психолог.
– Мне просто хочется похвастаться, как ребёнку. Почему нет? Это разве ненормально? Но тогда весь мир ненормальный…
– Уверяю вас, есть масса людей, которые хороши собой, умны, здоровы и обеспечены финансово, они счастливы или более-менее счастливы, но не выставляют это напоказ. Они получают удовольствие, тихо смакуя заслуженную радость наедине с собой или вдвоём с партнёром.
– Тогда какой смысл? – удивилась Рита, – если даже ни сказать, ни показать некому.
– В том-то и дело, что есть кому. Нет такого желания, нет такой потребности – выставляться.
– Не пойму все-таки вас… Нельзя показать наряд? Нельзя показать, где была?
– Значит, все-таки тщеславие, – и Венера, к великому неудовольствию Риты, записала что-то себе в блокнот. – Вам недостаёт внимания и похвалы?
– Я постоянно в центре внимания, – Рита выпрямила спину и подняла подбородок, поиграв недовольными желваками и резко поставив свой пустой бокал на стол Венере, – И лизоблюдства вокруг у меня с избытком… С моей внешностью и достатком!
– Ну, подхалимаж и искреннее восхищение – вещи прямо противоположные и, соответственно, ответное чувство на них рождается разное. Вы, женщина умная, различаете лесть, я думаю, – Венера снова что-то прописала в блокнотике, мелко семеня «паркером».
– Вот уж не думала, что буду выслушивать здесь морали, – закрылась Рита, проговорив в потолок. – Давайте, что ли, я расскажу вам свой вчерашний страшный сон, и мы его вместе проанализируем!..
– Вы хотите рассказать мне свой сон?
– Мне снилось море, дивное, прозрачное… а после разбушевавшееся… и… я начала тонуть, и проснулась от слёз и крика, мне было страшно…
Рита выжидательно поставила свой вопросительно-надменный взгляд в психолога.
– Маргарита, вы черствая? – вдруг переключилась Венера, снова разглядывая ногти.
– Я? Вовсе нет. Скорее поумневшая и остепенившаяся. – Рита забыла и про выдуманный сон, и про желание его обсудить. Она повысила голос, почувствовала, что заводится. «Что за перескоки? Или это так надо? Надо зачем? Вот такой он, психологический анализ?» – А ещё я – рассудительная. Не вы ли должны мне это говорить? Вы точно психолог? Вы разве не должны меня просто выслушать? Уловить моё настроение? Разве это не так работает: я на себя наговариваю, жалуюсь, а вы меня утешаете и повышаете мою самооценку?
– Вы считаете, что у вас занижена самооценка? Или вы думаете, что вас не ценят другие?
– Да какие другие? – Рита вскочила с кресла и, размахивая руками, выкрикивалась в женщину. – Какие другие? Нет у меня никого, кроме мужа! Вот у вас тут! С утра до вечера люди! Все к вам! А дома, небось детёныш, няня, любовники! А по выходным друзья, знакомые, муж с барбекю…
У Венеры не было ни мужа, ни ребёнка, ни выходных, ни даже барбекю, но она и усом не повела.
Рита стала шумно ходить от окна к двери, остановилась у стола, выпила вторую дозу своего шампанского, которое психолог заботливо обновила, взяла и выпила из бокала Венеры Мстиславовны. Нервно схватила и открыла бархатную коробку и нацепила на себя Венерины очки.
Не встретив ни физического ни словесного сопротивления, Рита взяла со стола бутылку с остатками игристого и плюхнулась обратно в кресло. Она медленно наклонила горлышко бутылки вниз и выжидательно посмотрела на плинтус. Тонкая струйка полусладкого поблескивала и подмигивала, к новой луже на полу шустро приплыл робот.
– Робот-алкаш! – Рита засмеялась. Громко, разбрызгивая слюну, а потом слезы. – Другие! Я одна, как перст! Муж? Он тоже одинок! И мы рядом, но одиноки как-то по отдельности! Мне даже собаку завести нельзя! Что собаку, мне кактусы разводить запретили! Представляете?! Как-ту-сы! Пришли в один прекрасный день и сказали, так мол и так, если у вас каждую неделю новый цветок – без проблем. А вот держать один и тот же и разговаривать с ним… Да! Я беседовала с кактусом!
Рита допила шампанское, проливая напиток на дорогую блузу, вытерла губы рукавом, опомнилась, что губы то накрашены… Вытащила из коробочки на столе салфетки, вытерла руку, губы, лицо, при этом рыдая, громко, с прихлебыванием, по-детски.
Она сбросила на пол сначала свой бокал, а потом и оставшиеся два. Круглый робот покряхтел и равнодушно прибрался.
– Вот и чудненько, – удовлетворительно заключила Венера Мстиславовна, – Стоимость посуды я включу в ваш счёт, если вы не возражаете. Очки соблаговолите вернуть. Тут дело не в деньгах, это подарок. Плакать полезно. Разряжайтесь с удовольствием. Можно кричать. Бутылку лучше не бить, она не разобьется, а паркет испортите. И сопли можно пускать. На здоровье. Признаюсь вам по секрету, не совсем этично и профессионально с моей стороны говорить такое, но я терпеть не могу, когда клиент сидит нахохлившись, сжав ручонки, на краю кресла.
Рита с каменным лицом степенно сняла с себя чужие очки и поместила их под тонкий каблук. Раздался нежный треск. Рита представила, что откусила «грильяж». Робот-пылесос почему-то не вышел на работу. «Действительно, подплинтусная пьянь! Лакает вино, остальное его не интересует… Или всё, наелся битого стекла и сломался.»
– Прекрасно, – констатировала Венера Мстиславовна. – Вам хорошо?
– Теперь да, – честно призналась Рита, ехидно сузив глазки, – Лучше. Но вы точно не психолог. – она высморкалась, безо всякого стеснения сняла блузку, стерев с лица остатки слез и косметики, оставшись в кружевном бюстгальтере. Венера не предложила ей выйти в туалет и привести себя в порядок.
Рита откинулась назад и свободно утонула в этом кожаном чуде эргономики.
– А я тоже работала. И, между прочим, любила свою работу, – у Риты заплетался язык. Она ткнула пространство пьяным указательным пальцем. На долю секунды ей показалось, что в комнате есть кто-то ещё, почему-то там, за батареей. Её не просто расслабило, а развезло, она растеклась по креслу, как блинное тесто по сковороде: с утра в желудке побывали только вода, кофе и шампанское. – У меня талант. Так говорили мне… Я музыку пишу… Писала…
– А сейчас? – поинтересовалась психолог. Состояние клиентки, казалось, было для неё предсказуемо и ожидаемо.
– Да как-то… Таланта мало. Мне необходимо настроение… ммм… вдохновение… Нужно войти в такое особое состояние… – она не закончила мысль, потому что Венера Мстиславовна её перебила.
– Талант. – Психолог приподняла брови и назидательно преподнесла, – талант – пустое, если его не развивать, если над собой не работать. Таланта мало, тут вы правы. Нужна усидчивость, трудолюбие…
– Говорите, как моя мама…
– Мамы – они такие. Они часто правы, согласны? – психолог наклонилась вперед. – Я, например, считаю, что трудолюбие и усидчивость – это тоже талант. Ещё какой! Самый главный талант, способный переплюнуть все иные таланты. А если вам необходимо «особое состояние», можно наглотаться особых лекарств, пойти по стопам опиумных гениев девятнадцатого века, ну вы понимаете, о чём я. Будете сиять ярко, но недолго.