Бескрылая птица

– Должно быть, это большая утрата. Вы, девушки, всегда принимаете близко к сердцу потерю даже легко заменимых вещей, – улыбнулся Энтони. Он поравнялся с кузиной и теперь мог любоваться профилем ее лица.

– Вы правы, дорогой кузен: мы, девушки, так легкомысленны, – из вежливости, но не от желания поддержать беседу, сказала Вивиан, все так же не удостоив кузена взглядом.

– Какой красивый букет. Это вы составили его? – поинтересовался Энтони: он был слишком проницателен, чтобы не заметить равнодушие к нему своей кузины. Но он принял это за усталость: прекрасная гостья провела в карете много часов, и, естественно, это отразилось на ее самочувствии.

– Верно, дорогой кузен, я сама, – ответила ему Вивиан, наклоняясь к большому красному бутону розы, чтобы сорвать его, но уколола палец об острые шипы и невольно вскрикнула.

– Позвольте мне. – Энтони осторожно сорвал выбранный ею бутон и протянул его кузине. Та с готовностью приняла его.

Их пальцы соприкоснулись, и Вивиан, сама не зная отчего, залилась румянцем.

«Как она мила и скромна» – невольно пронеслось в разуме Энтони.

– Благодарю вас, мистер Крэнфорд, – тихо произнесла Вивиан и добавила розу к своему букету.

– Думаю, я не ошибусь, если предположу, что вы любите цветы, – вдруг широко улыбнулся ее кузен.

«И что с того?» – недовольно подумала девушка, но вслух сказала: – Как можно не любить цветы? Неужели найдется тот, кто совершенно равнодушен к этим прекрасным созданиям?

– Увы, такие особы существуют. Но, как вы смогли убедиться, Гринхолл равнодушием к цветам не отличается. Моя мать сама распланировала этот сад, и каждый цветок растет именно там, куда она приказала его посадить.

– У вашей матушки великолепный вкус.

– Вы сами похожи на цветок, милая кузина. На яркий, пылающий пламенем цветок, – искренне сказал Энтони и с удовольствием увидел, как шея и лицо его кузины вновь заалели.

Вивиан не смогла найти слов: этот красивый молодой мужчина был так галантен! Должно быть, он чрезвычайно романтичен, и лондонские красавицы просто падают к его ногам.

– Дорогой кузен, ваши слова так милы. Но, прошу вас, остерегайтесь говорить их при вашей матушке: она может неверно их истолковать, – все же, серьезно сказала девушка: только и не хватало того, чтобы тетя подумала, будто она, Вивиан, желает завладеть сердцем и душой ее сына!

– В сердце моей матери нет ни капли романтики, – с ироний в голосе успокоил ее Энтони. – И, прошу вас, называйте меня Энтони. Ведь мы довольно близкие родственники.

– Как скажете, Энтони. – Лицо Вивиан осветила широкая искренняя улыбка: оказалось, ее кузен был не так уж и плох! Возможно, они могли бы стать друзьями?

– Но теперь ступайте в дом: вы достаточно провели время на солнце, и вам нужен отдых. К тому же скоро ланч. Позвольте я проведу вас. – Энтони галантно подставил ей свой локоть.

– Вы правы: эта жара утомляет меня. – Вивиан положила свою красивую белоснежную ладонь на его плечо, и молодые люди медленно, ведя оживленную беседу, направилась в спасительную тень Гринхолла.

Едва зайдя в холл, они встретили саму хозяйку дома: она уже успела переодеться в новое, но вновь строгое черное платье и направлялась на кухню, чтобы лично, а не через экономку, отдать приказ купить к завтрашнему утреннему чаепитию шоколадных конфет новой марки, только вчера появившейся на прилавках магазинов. Леди Крэнфорд не ела шоколад и избегала сладостей, желая сохранить стройность фигуры, но Энтони с удовольствием вкушал две или три конфеты каждый день.

Но, едва взгляд хозяйки дома упал на Вивиан, идущую под руку с ее сыном, ее скулы заострились, а увидев разноцветный букет племянницы, она обратилась к ней ледяным, пробирающим до костей тоном:

– Вижу, ты собрала чудесный букет, Вивиан. Особенно красивы эти розовые гладиолусы, трогать которые я запрещаю даже своим любимым внукам.

Глава 4

Вивиан, еще несколько минут назад изнывающая от жары, покрылась крупными мурашками: тетя Беатрис выглядела грозной ледяной статуей, и взгляд ее голубых глаз обжигал племянницу холодом. Девушка судорожно сжала свой букет и, опустив взгляд на цветы, с ужасом поняла, что наделала: она сорвала гладиолусы тети. И даже не один, а (какой ужас!) целых три.

«Но как я могла знать, что они под запретом? Никто и словом об этом не обмолвился! Даже Энтони! А ведь он видел мой букет и эти злосчастные гладиолусы! Господи, ну за что мне это наказание? Она так разгневалась из-за каких-то цветов! Теперь она возненавидит меня!» – с ужасом подумала Вивиан.

Девушку охватила паника. Ее сердце забилось, как птичка в тесной клетке.

– Тетушка, мне очень жаль… – тихо начала оправдываться она.

– Моя кузина Вивиан получила эти гладиолусы от меня, – решительно перебил Энтони: девушку он заметил, как изменилась в лице его прекрасная кузина, и поспешил прийти ей на помощь. И как он не обратил внимания на эти цветы? Должно быть, слишком любовался этой огненноволосой девушкой.

– Но, Энтони, ты ведь прекрасно осведомлен о том, как я дорожу моими гладиолусами. – Лицо леди Крэнфорд тут же смягчилось: разве могла она гневаться на своего сына?

– Я знаю, матушка. Но они подходили букету моей кузины, я и решил, что в этот раз ты сделаешь исключение и позволишь Вивиан украсить этими гладиолусами ее покои. Возможно, я ошибся? В таком случае приношу свои извинения. – Энтони слегка поклонился своей матери.

– Нет, нет, ты поступил как настоящий джентльмен, – отозвалась на это его мать. На ее губах заиграла виноватая улыбка, и она поспешила смягчить ущерб, который принесла Вивиан своим неприветливым холодным тоном. – Прости, моя дорогая, я ошиблась. Эти гладиолусы мне как дети. Пусть же они радуют тебя своими красками.

– Благодарю вас, тетушка, вы так щедры. – Вивиан присела в низком книксене, не смея поднять на тетю взгляд.

«Энтони солгал ей, чтобы защитить меня! Как это мило! Он настоящий герой!» – невольно подумала она, полная благодарности к своему кузену.

– Пустяки, моя дорогая. Но стол уже накрыт, и вам обоим нужно сменить платье. Ты увидишь, почему я так люблю Южный балкон, – приветливо сказала леди Крэнфорд и, зашелестев своим длинным шелковым платьем, продолжила путь на кухню.

Как только хозяйка дома скрылась из виду, Вивиан громко вздохнула и взглянула на Энтони.

– Спасибо! Вы спасли меня! – тихо воскликнула она, положив руку на грудь: ее сердце все никак не желало замедлить свой ход.

– Не стоит благодарности, – улыбнулся ее кузен. – Я и сам позабыл о том, как рьяно моя мать оберегает свои гладиолусы. Но теперь ступайте в свои покои: вам необходимо освежиться. Я увижу вас через двадцать минут, за ланчем. – И, вдруг взяв ладонь девушки в свою, он прикоснулся к ней губами, а затем отпустил ее и направился к лестнице, оставив покрасневшую, как маков цвет, Вивиан удивляться его поступку.

В это время леди Крэнфорд дошла до кухни и, открыв дверь, с неудовольствием обнаружила там почти всю прислугу дома, столпившуюся вокруг стола, за которым обычно трапезничала челядь.

– Что здесь происходит? – спокойным, но властным тоном спросила она. – Разве у вас нет других дел, кроме как сидеть здесь и сплетничать?

– Простите, мэм! – раздался ей в ответ нестройный хор голосов, и прислуга поспешила покинуть кухню.

Как неловко! Ведь хозяйка дома не ошиблась: она застала прислугу за обсуждением новоприбывшей гостьи!

Виной всему была Эмили: нет, о нет! мистер Браун не посылал ее на поиски Джейн! Эмили сама решила найти ее, чтобы та рассказала ей и другим о новой мисс, а Джейн с готовностью поделилась своими впечатлениями и пела мисс Вивиан дифирамбы: она так красива! Она так добра! Лучше ее в мире никого не сыскать!

– Это уж точно: красотка, каких свет не видел! – вставила Эмили. – Пусть теперь эта французская крыса трепещет от ужаса!

«Французской крысой» прислуга Гринхолла называла первую красавицу высшего света Лондона – мадемуазель Люси де Круа. Как смела эта девица приехать в Англию и кружить головы английским аристократам в то время, как ее родная страна и бесстыжий выскочка воюют против английской монархии!