Только с тобой

Второго нападавшего Оля даже не видела. Она помнила тяжесть мужского тела, придавившего ей грудь, запах пота, смешанный со знакомым парфюмом, карие глаза, и все.

Оля всхлипнула: воспоминания, накатившие волной, опять растревожили душу. Она будто заново переживала насилие. Перед глазами стояла чёрная маска мужчины. Пока он двигался, его синие глаза стремились поймать ее взгляд. Оля все время отворачивала лицо, а он хватал ее за подбородок и щеки и заставлял смотреть на него. Девушка коснулась нижней челюсти и вскрикнула.

– Не трогай, Олечка, – перехватила ее пальцы мама, – там у тебя синяки. Вот сволочи! – ее лицо сморщилось и сразу стало старым.

– Мама, не плачь. Я хочу поговорить с полицией. Соседка по палате сказала, что опера уже приходили. У тебя их номер телефона есть?

Оля специально говорила быстро, не позволяя маме опомниться. Она понимала, что должна сама справиться с этой проблемой. Одна мысль не давала ей покоя: это нападение не походило на случайность. Кто-то ее позвал к дальней беседке, используя Илью. Она теперь пыталась вспомнить, мужской или женский был голос, но не могла. Насильники приготовили пакет и скотч.

Вывод напрашивался простой: эта атака – спланированная акция, направленная именно на неё. А значит… Оля зажмурила глаза. Дальше даже думать не хотелось. Очень неприятные мысли крутились в голове. И этот парфюм что-то напоминал.

Галина Семёновна порылась в сумке и достала листок с номером. Оля взяла из рук мамы телефон и отошла к окну.

Первый звонок в полицию. Она сообщила, что проснулась. Оперативник обещал приехать через полчаса, несмотря на позднее время.

Теперь надо выяснить, где Илья. Ей совсем не нравилось, что он весь день не показывался. Беспокойство, поднимавшееся с низу живота, уже достигло груди и мешало дышать. Она кожей чувствовала: что-то случилось. Раз за разом она нажимала кнопку вызова, но Илья не отвечал. Номера телефона родителей у неё не было.

Жанна! Как же там? Оля несколько раз пробежалась пальцами по клавиатуре, но так и не вспомнила номер подруги. Черт! Из-за современных средств связи люди перестали запоминать номера телефонов. Без адресной книги Оля чувствовала себя парализованной. Она досадливо поморщилась и вернулась к маме.

– Мамочка, ты забирала мои вещи? Там телефон был?

– В вещах нет. Его мне передала Ирина Леонидовна. Твой сотовый нашли в кармане пиджака Ильи. Олечка, может, это он?

– Мамуля, тему закрыли, Ладно? Пиджак Илья набросил мне на плечи, чтобы комары не съели, вот и все. Никаких тайн. Дай мне мой мобильник.

– Я его дома оставила, прости, доченька. После этих событий совсем голова не работает.

– Дай тогда свой телефон, а сама иди отдыхать, – Оле нужно было выпроводить маму, чтобы спокойно сделать все нужные звонки. А ещё она очень стеснялась говорить о своих неприятных делах при строгой маме. Наверняка полицейскому захочется узнать подробности. – Видишь, со мной все в порядке. Вешаться или таблетками травиться из-за этих уродов точно не собираюсь!

Оля решительно поджала губы: слезы закончились. Прощать этих сволочей она не намерена. Когда приедет полиция, напишет заявление и расскажет все детали, которые запомнила. Она так и не решила, надо ли поделиться своими подозрениями или нет

Мама тяжело встала и побрела по коридору. Оля проводила ее до лестницы и вернулась в палату. Соседка уже спала.

Глава 8

Полицейский приехал почти сразу. Он представился Петром Валентиновичем, выпроводил дежурного врача из ординаторской и сразу начал допрос. Оля без утайки рассказала обо всех деталях нападения. Объяснила, почему пошла на окраину пляжа и что случилось. Оперативник что-то чёркал в блокноте, слушая, смотрел не на собеседника, а рисовал на полях загогулинки. В целом картина вырисовывалась не очень красивая. Когда Оля подписывала свои показания, она пробежала глазами текст и еще раз удивилась, что на бумаге ее история, изложенная канцелярским языком, выглядит как-то очень обыденно.

– Давай ещё раз коротко пройдёмся по преступлению, – предложил оперативник. Оля согласно кивнула. – Итак, тебя кто-то позвал, но ты человека не видела, только слышала голос. Догадок нет, кто это мог быть?

– Нет. Да кто угодно, кроме Ильи. Я смотрела огненное шоу. А Илья стоял прямо напротив меня.

– Потом тебе надели мешок на голову, связали руки и потащили в кусты, и ты потеряла сознание.

– Не совсем. Руки сначала болтались свободно. Я теряла сознание три раза: первый в мешке от нехватки кислорода, второй после насилия, а третий в озере.

– Н-да! – задумался полицейский. – Мешок в кармане мог оказаться случайно, но не скотч. Выглядит, будто насильники запланировали нападение именно на тебя. По степени жестокости насилие над тобой очень похоже на месть. Никого не подозреваешь? Может, перешла кому-нибудь дорогу?

– Я? Ну, что вы! У меня со многими дружеские отношения. Хотя… Есть один козел, который мне отравил последний год учебы в школе. Простите за не литературные слова, но он именно такой.

– Так, так! Это уже интересно, – подбодрил ее оперативник.

– Просто это такой человек, на которого никто не подумает, – опустила глаза Оля. – Зовут его Игорь Владимирович. Он преподаёт в нашей школе историю.

– О, как! Погоди, я позвоню, – Петр Валентинович достал телефон, с кем-то переговорил и отключился. – Тут такое дело… Твой парень утром напал на учителя, расквасил ему лицо,

– Как напал! – охнула Оля, а сердечко зашлось от счастья: нежданно-негаданно, получила известия от Ильи.

– Вот так и напал. Хуже то, что он толкнул жену…

– Историк женат? – удивилась Оля. – Ни за что бы за такого придурка замуж не вышла!

– Да, и жена на сносях была. А тут схватки начались. В общем, Илья в кутузке пока застрял.

– О боже! Что же теперь с ним будет? – Оля вскочила и забегала по ординаторской, заламывая руки, словно барышня девятнадцатого века. Потом резко остановилась. – Илья ни в чем не виноват. Он за меня заступился.

– Горячий у тебя друг, – покачал головой следователь. – Молодой еще, не думает о последствиях.

– Каких последствиях? – испугалась Оля и сделала круглые глаза. – Илья посадят? Нет! Нельзя! У него же мечта.

– Какая мечта?

– Он хочет стать хирургом.

– Трудно что-то сейчас сказать. Потерпевший настаивает на серьезных повреждениях, хотя внешне, кроме пары синяков и царапин ничего не видно. Ладно, не переживай сильно. У твоего паренька отец – большой начальник в органах. В обиду сына не даст. А историк ваш, – следователь покачал головой, – сволота еще та! Рассказывай, почему его подозреваешь?

Оля поведала Петру Валентиновичу о преследовании учителя и о том, как с появлением в школе Ильи изменилась ее жизнь. Она немного помолчала, не решаясь рассказать о своих подозрениях, а потом все же высказала предположение, что аромат мужского парфюма, который она чувствовала во время насилия, напоминал ей духи историка. Оперативник девушку не перебивал, только задавал иногда вопросы.

Спать Оля легла уже поздно, но довольная своей отчаянной смелостью. Немного терзала тревога за Илью, но девушка знала, что его отец умеет проявить настойчивость и характер в трудной ситуации. Просто так, за красивые глаза большие звезды на погоны не вешают.

На утро ее привезли в полицейский участок, где из множества ароматов она должна была узнать тот, который ее преследовал. Но, увы, среди представленных для экспертизы флаконов того запаха не оказалось.

Через пару дней провели опознание, но и оно ни к чему не привело. Оля внимательно вглядывалась в синие глаза мужчин, блестевшие в прорезях черных масок. Наконец в одном взгляде уловила что-то знакомое, какую-то искорку ненависти и презрения. С облегчением указала на этого человека, надеясь, что за маской прячется историк. Но, к великому ее удивлению, это был не он. Лысый оперативник, занимавшийся ее делом, сказал ей позже, что Игорь Владимирович стоял в той комнате, но Оля его не опознала.