Страница 46 из 124
Весело позванивает звонок велосипеда, разгоняя нахальных воробьев, перескакивающих дорогу прямо под колесами; вечернее солнце побрызгало на верхушки деревьев легкой позолотой; остро пахнет полынью, что растет по обочинам грунтовки, ведущей к полигону. Через полкилометра она заканчивается, упираясь в асфальтовую дорогу. Пропустив грузовой фургон, идущий в поселок, я пристроился следом за ним, но скоро свернул к своему дому. Подняв левую руку, посмотрел на часы. Надеюсь, не опоздал на ужин. Желудок радостно урчит от предвкушения.
Ага, размечтался. На крыльце стоит Иван Олегович и о чем-то разговаривает с Нефедом. Увидев меня, жестом показывает, чтобы я подошел к нему.
— Доброго вечера, — сегодня мы еще не встречались. Опекун с утра умотал со старшим братом Василием на формирование двух экспрессов и нескольких грузовых составов. Только недавно приехал, видимо. Еще не переоделся в домашнее.
— Здорово, Вик, — Нефед запросто протянул руку и сжал мою ладошку.
Булгаков только кивнул в знак приветствия, и сразу озадачил:
— Садись на своего железного коня и дуй к Главе. Он хотел с тобой поговорить насчет выступлений на Дне Рода.
Пригласительные билеты должны привезти не раньше следующей недели, но я уже предупредил опекуна, чтобы они готовились к празднеству. Света, как только узнала о щедрости Великой княжны, с визгом повисла на моей шее. Как будто сие событие зависело от меня. Мероприятие могли сделать закрытым, только для особо важных гостей. Повезло.
— Так срочно? — осторожно прощупал я почву. — А если после ужина?
— Там накормят, — поморщился Иван Олегович и отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Видать, проблемы появились, поэтому надо сваливать.
Отец опекуна, он же Глава Рода Булгаковых, Олег Семенович почему-то редко общался со мной, передавая такую возможность Старейшине, своему отцу. Не знаю, почему так, но именно князь настораживал меня больше всего. Старика, например, я знал гораздо лучше. Его смертельные шуточки стали некой визитной карточкой человека, а на корявые и грубоватые фразы старался не обращать внимания. Что поделать, если человек за всю свою жизнь привык вести подобный образ жизни, не считаясь с мнением людей, находившихся по статусу ниже его самого. Семен Игоревич оказался более открытым, чем сын.
С другой стороны, я понимаю Главу. На нем вся ответственность за безопасность и благополучие Рода. За каждого он в ответе. Молодежь накосячила — ему вести переговоры, сглаживая неприятные моменты. Конфликты между Домами — опять же нужно выбрать правильную стратегию поведения. Не одни Булгаковы сильны на Руси. Таких же дерзких, с завышенным самомнением клановых аристократов хватает. Хоть горстями бери.
Не удивительно, что и в этот раз Олег Семенович был хмур. Он сидел за накрытым столом, поглядывая на плавные движения горничных, расставлявших блюда. Увидев меня, кивнул на свободный стул напротив. Дескать, садись, не чинясь.
Зато милейшая Нина Аркадьевна, пожилая и бойкая женщина с легкой проседью в пышных еще волосах, обняла меня и ласково потрепала по макушке. Она всегда такая. К любому относится по-простому. Встретит, прижмет к себе или поцелует, в зависимости от своих симпатий. Я уже заметил такую особенность. Внучек целует всех, а из парней такой ласки удостаиваются только Григорий и Ромка. И если Гришка смущенно пытается обозначить границы, то Ромке плевать. Он бабку любит.
— Волосы влажные, — утвердительно произнесла женщина. — Купался, что ли?
— С тренировки, — шмыгнул я. — Не успел обсохнуть. Дядя Иван сразу к вам направил.
— Мужики, — проворчала Нина Аркадьевна. — Такие все занятые, куда-то мчатся.
— Поверьте, я не хотел торопиться, — покосился на Главу, который терпеливо ждал, когда мы займем место за столом. Как отреагирует на шутку? Гром над головой не прозвучал, молнии не засверкали. Значит, не все плохо.
Нина Аркадьевна рассмеялась и выпустила меня из объятий.
— Садись за стол, ужинать будем.
Передо мной поставили большую парящую вкусными запахами тарелку. Что у нас? Похоже на суп-гуляш с кусочками говядины и красным перцем. Хватаю пару кусков ржаного хлеба и начинаю наворачивать. Мне плевать, я не на приеме у императора. При том что вместо обеда перехватил несколько бутербродов. Я голоден как волк в зимнюю пору.
Нина Аркадьевна смотрит на меня с улыбкой, хотя сама ест мало. Булгаков молчит и тоже насыщается. И только когда я отваливаюсь от тарелки, поинтересовался:
— Как продвигается обучение?
— А у Разрушителей есть уровни или ранги? — кидаю встречный вопрос.
— Хм, — Глава пожевал губами, — по логике магического искусства существуют разделительные ступени мастерства. Но каков ранг у антимага — я не знаю. А он тебе нужен?
— Для собственной значимости, — парирую я. — Как же мне учиться? Если брать возможность отражать атаку — так я достиг неплохого уровня. Потому что мне ничего делать не нужно. Стой себе на месте и посвистывай.
Швырк, швырк ложкой — уже через силу. Суп очень сытный.
Булгаков странно хмыкает.
— Будет лучше, если меня научат драться, стрелять из оружия, — озвучил я давно вынашиваемые мысли. Антимагия не прокормит меня и не защитит от обыкновенной пули или удара ножа. Умей я драться хотя бы на уровне Ярослава, свитские Куракина хлебнули бы проблем. Мне стыдно, что Ярик, возрастом чуть старше меня, разогнал толпу физически сильных парней. Чем я хуже Назарова?
— Бедный ребенок, — подперла ладонью подбородок Нина Аркадьевна. — Тебе надо учиться, чтобы получить обычную мирскую профессию. У Булгаковых десятки крупных компаний, сотни филиалов. Место всегда найдется. Охота носиться в тяжелой броне с оружием, рисковать жизнью?
Глава продолжает хмыкать, увлеченно занятый разрезанием куска парного мяса. Уже подали второе, и я, следуя примеру хозяина дома, тоже наваливаюсь на рисовый гарнир с телятиной.
— У императора, думаешь, будет легче? — Булгаков посмотрел на жену. — Не забывай, что мальчишка у нас до восемнадцати лет. Потом есть два пути: уйти в нашу семью по взаимному согласию или учиться по государственной программе, фактически под императорским надзором.